— Здравствуйте...
— Здорово, дедуся.
— Это с петухом сюда, что ли?
— Заходи, заходи! Показывай своего орла.
— Нет, ты, милок, погодь... Ты мне вот что сперва скажи. Отчего у меня куры мрут? С позапрошлого года почитай двадцати молодкам головы оттяпал... И топор-то у меня тупой. Раза три вдаришь, пока она отскочит. Мрут и мрут.
— Ну, это, дедуся, так сказать затруднительно. Мало ли какие у них бывают болезни. Туберкулез, чума. Ты давай показывай петуха-то, показывай.
— Погодь, погодь. Вот и он. Уж третья неделя. Раньше-то у него хохол красный был, а теперь вот, значит, пожелтел... Да повис. Чего это с ним?
— Сейчас, дедуся, посмотрим... Сейчас определим... Держи его вот так, держи... Так, так... Шелушение... Сережки... кожный покров ног... Ну-ка ты ему, дедуся, клюв открой... так, так... Вот сюда, поближе к свету... Ну вот. Желтое образование в гортани. Картина ясная. Авитаминоз.
— Чего?
— А-ви-та-ми-ноз! Болезнь, хворь у него такая... Ты, дедуся, чем их кормишь?
— Известно чем — хлебом, картошкой...
— Вот-вот — хлебом да картошкой... А им, дедуся, витамины нужны.
— Чего?
— Вот что, дедуся. У тебя дома морковь есть?
— Есть. Как не быть?
— Значит, так, натри им морковь и давай. А свекла есть?
— И свекла есть, милок.
— И свеклу им руби да прибавляй. Дрожжи им тоже давать неплохо.Рыбий жир можно вливать по чайной ложке. И потом, дедуся, солнце. Они ведь у тебя всю зиму в курятнике сидят, солнца не видят. И гравий им надо, ракушки в зиму заготовлять.
— Это курям-то?
— Курям, курям, дедуся.
— Чудно, милок... Вон у отца-то у мово сколько их было, и ничего им не делалось... А теперь вот, видишь, и моркву им, и рыбий-то жир. А они все мрут, все дохнут.
— Тебе, дедуся, сколько годов-то?
— Восемьдесят третий пошел. Раньше-то...
— Да что там — раньше-то? Ты на «раньше» не смотри... Раньше вон одно мыло было, а теперь вот порошки разные, синтетические. Баба вылила их на улицу, она, курица, попила из этой лужи — вот тебе и готова. Много ли ей нужно? И удобрений разных не было. Раньше-то по деревне возили только что навоз. А теперь вон тракторист тряхнул, удобрение просыпалось, и вот тебе опять пожалуйста. Наклевались они и готовы. Так что, дедуся, картина тут ясная — авитаминоз...
— Нет, милок. Мне думается, он не от этого... Я его риперином лечу.
— Чем, чем?
— Риперином. Таблетки такие.
— Какие еще таблетки?
— А вот ты слушай. Мне голос был. На просонках. Будто кто в ухо сказал; чем себя лечишь, тем и его лечи...Риперином. Вот он пузырек-от, погляди...
— Ну-ка, ну-ка... Реоперин... Ревматические заболевания... острый, подострый... хронический артрит... люмбаго... Вот что, бабуся, то есть дед... Ваши таблеточки тут ни причем.Ты его в гроб вгонишь.
— Нет, милок... Я смотрю, ему вроде помогает. У него вот на той-то неделе хохол совсем желтый был... А сейчас вот, гляжу, вроде как поправляется. Еще не совсем красный, а уж вроде того. Я об ем все думаю. Вот мне голос-то и был на просонках. Будто кто прям в ухо сказал: чем, дескать, ты себя лечишь, тем и его лечи...
— Ты, дедуся, со мной не спорь. Говорю тебе: авитаминоз. А таблетками этими ты его изведешь. Только в гроб вгонишь.
— А ты что, ветеринар, что ли?
— Ветеринарный врач.
— А то у меня еще был друг большой, ветеринар. Тоже тут, в городе. Морозов Федор Степаныч. Мы тогда молоко им сдавали. А обрат-то нам опять не давали. Наш-то обрат весь в колхозы шел, да в совхозы. С каждого хозяйства литров по сто двадцать. Я тогда и напиши в область, дескать, наш-то обрат уходит в колхозное стадо, а своих телят выпаивать нечем. Мое-то письмо и переслали сюда. Он, Федор-то Степаныч, на улице меня увидел да рукой вот так-то машет. «Вы, — говорит, — писали во Владимир?» — «Я, — говорю,- нечем ведь кормить телят-то». А он мне: «Сколько, — говорит, — тебе нужно? Я тебе выпишу». Я говорю: "А люди как же?«- «А люди, — говорит, — хер с ними. У меня на всех не хватит». — «Нет, — говорю, — не всем, так и не мне...» Морозов Федор Степаныч...
— Ну, вот что, дедуся, бери свои таблетки и не думай ему их давать.
— Он у меня уж штук склевал шесть. Вот так-то рот ему открою, он и проглотит. И вроде как лучше...
— Слушай, дедуся... Ты этим только себя успокаиваешь.У тебя этовроде как условный рефлекс. Я вот сам — семь лет, как пить бросил. Я на праздник теперь за столом стакан лимонаду выпиваю и тоже, как все, пою... Это у меня условный рефлекс. Вроде я тоже пьяный. Так вот и у тебя — рефлекс. Говорю тебе, ты его в гроб вгонишь.
— Ну, прощай, милок...
— Прощай, дед. Только я тебе точно говорю. Брось ты эти таблетки. Сам пей, а ему — ни-ни... Подохнет, как пить дать, подохнет...
— Подохнет али выживет — на все Воля Божья...
март 1971 г.
Протоиерей Михаил Викторович Ардов
