Заканчивается эпоха, когда Россия процветала благодаря нефти. Эта лошадь сдохла, как заметил на днях Анатолий Чубайс. Надо с нее слезать и пересаживаться на новую.
Найти такую же могучую лошадь, какой была нефть в годы правления Путина, уже вряд ли удастся. Взамен ей одной нужно несколько лошадей, чтоб каждая тянула хотя бы часть того груза, что вывозила она.
Власти ведут поиск подходящих проектов. Один, судя по всему, нашли. Там, правда, не лошадь, а жеребенок. Но чтобы его быстро выкормить, придется принести в жертву права граждан, нанести вред экологии и нарушить ряд законов страны.
Сначала — немного цифр, чтобы просто понимать, как много мы имели раньше благодаря нефти и как мало будем иметь теперь.
В прошлом году государственный бюджет России составлял 20 трлн рублей, а нефть стоила в среднем 63 доллара за баррель. Доходы от нефти принесли в бюджет 120 млрд долларов — примерно треть бюджета.
При цене 32 доллара за баррель нефтяные доходы смогут обеспечить уже не треть, а всего 15% бюджетных расходов.
Если нефть опустится до 15 долларов за баррель, доходы составят и вовсе порядка 7% бюджета, а 23% расходов, которые раньше оплачивались из нефтяных денег, окажутся без финансового обеспечения.
Где государству брать деньги, чтоб закрывать эту дыру?
Негде. Придется лезть в кубышку. В ход будут пущены средства Фонда национального благосостояния и золотовалютные запасы, отложенные на «черный день». Их хватит на пару лет. За это время экономический кризис, вызванный пандемией, закончится, мировая промышленность заработает и производители снова начнут покупать нефть.
Плохо то, что той цены, какую за нее давали раньше, уже никто не предложит.
«Производство нефти в России не упадет, но такой ренты, которая была последние 20 лет, у нас уже не будет», — сказал на днях председатель Счетной палаты Алексей Кудрин. То же самое в один голос повторяют все эксперты.
Пандемия ускорила то, к чему давно шло дело.
Нефть — всё. В будущем она станет примерно тем же, чем уголь. Да, ее будут покупать. Но не так много, как раньше, и не за такие деньги.
Лошадь сдохла, это правда. Из-за коронавируса она это сделала раньше, чем ожидалось, но неминуемую кончину ей предрекали уже давно. За последние 20 лет кто только не говорил, что с нефтяной иглы пора слезать. Так что большой новости тут нет. А это значит, что у власти уже должен быть готов список новых проектов, доходы от которых смогут компенсировать уходящую со сцены нефть.
Мы постарались эти проекты найти.
***
Первого апреля Госдума приняла в первом чтении проект изменений к Федеральному закону «О железнодорожном транспорте в Российской Федерации» и отдельные законодательные акты в целях реализации приоритетных проектов по строительству, реконструкции объектов инфраструктуры железнодорожного транспорта.
В Думу он поступил еще в декабре, никто не торопился его рассматривать, и вдруг в самый разгар пандемии о нем вспомнили.
С первого раза он не набрал достаточно голосов из-за того, что содержащиеся в нем положения открыто и дерзко нарушают другие законы, гарантирующие соблюдение прав граждан Российской Федерации.
Но председательствующий немедленно объявил, что случилась техническая ошибка и надо законопроект переголосовать.
Его рвение не могло не обратить на себя внимание. Стало ясно, что закон спешно понадобился наверху, о чем и было уведомлено руководство Госдумы.
В итоге из депутатского корпуса не мытьем, так катаньем было выдавлено необходимое количество голосов, а законопроект №866900-7 в первом чтении — принят.
Ознакомившись с ним, мы поняли, на какую лошадь решили сделать ставку власти.
Идея, сразу скажем, не новая.
Состоит она в том, что наши богатства — это не только леса и недра, но еще и географическое положение, позволяющее использовать территорию нашей страны для международных транзитных перевозок.
Если построить скоростные железнодорожные магистрали от восточных границ до западных, по ним будет очень удобно возить грузы из Китая в Европу и обратно. Транссиб и БАМ уже есть, но там поезда не могут развивать высокую скорость. Надо поэтому обновить их, проложить новые пути и извлекать выгоду: зарабатывать на транзите и иметь уважение от всех, кто возит грузы по нашим надежным, скоростным и безопасным железным дорогам.
Заняться этим предлагалось еще в 90-х годах, но тогда и денег не было в государстве, да и вообще было не до того. Потом деньги появились, но все равно было не до того. Курс был взят на строительство трубопроводов, а не железных дорог. Именно трубы рассматривались как инструмент политического влияния: они привязывали к России потребителей российской нефти.
Транзитным проектом всерьез занялись только в 2018 г., когда правительством был утвержден Комплексный план модернизации и расширения магистральной инфраструктуры на период до 2024 г. в качестве одного из национальных проектов.
Этот Комплексный план предусматривает развитие транспортных коридоров Восток—Запад и Север—Юг. К 2024 году объем экспорта их услуг должен составить 25 млрд долларов.
Продавленный через Думу в разгар пандемии и падения цен на нефть законопроект свидетельствует о решении сконцентрироваться сейчас на коридоре Восток—Запад.
«Предусмотрено увеличение провозной способности Байкало-Амурской и Транссибирской железнодорожных магистралей до 180 млн тонн к 2024 г., а также подходов к портам Азово-Черноморского бассейна, — говорится в пояснительной записке к законопроекту. — Предусмотрены мероприятия по увеличению пропускной способности для обеспечения роста объемов транзитных перевозок контейнеров в 4 раза, а также сокращение времени перевозки контейнеров железнодорожным транспортом (в частности, с Дальнего Востока до западной границы Российской Федерации — до 7 дней)».
***
Решить эту задачу надо очень быстро, поэтому законопроектом убираются все ограничения, способные затормозить строительство новых железнодорожных путей и обновление старых.
В ходе строительства и реконструкции Транссибирской и Байкало-Амурской магистралей, а также подходов к портам Азовского и Черного морей:
1) не надо будет проводить общественные обсуждения и публичные слушания — все объекты будут строиться без учета мнения местного населения и ранее утвержденных территориальных планов;
2) не надо будет обходить стороной особо охраняемые природные территории (ООПТ) — если ж/д пути или инфраструктуру надо строить в ООПТ, изменяться будут границы природных заповедников, а не строительные планы;
3) необходимые для строительства земельные участки — в частной собственности, муниципальной и какой угодно — будут изыматься, как только соответствующее решение примет суд. Возможности оспорить его не будет.
Начинать строительство на изымаемых участках можно еще до того, как они будут должным образом оформлены, а документация на строительство — утверждена. Вчера, например, суд вынес решение, что ваш дачный участок изымается для государственных нужд: через него пойдет железнодорожная магистраль. А сегодня к вам уже приезжают рабочие, чтоб размечать, сносить, рыть;
4) присоединение строящихся объектов к технологическим сетям (линиям электропередач) будет происходить «по особым правилам», и плата за них тоже будет «особая». Можно только догадываться какая;
5) вокзалы, станции, склады, депо будут возводиться без получения градостроительного плана земельного участка. Где надо будет, там их и построят;
5) оценки воздействия на окружающую среду уходят в область необязательного. Экологическая экспертиза будет оценивать воздействие по тому варианту размещения объекта, что утвержден заказчиком, без рассмотрения альтернативных вариантов;
6) начинать строительство объектов можно будет до получения разрешения на строительства и проведения государственной экспертизы;
7) эксплуатировать построенные объекты можно будет начинать до получения разрешения на эксплуатацию;
8) для того чтобы добывать для стройки песок и щебенку, можно будет рыть котлованы там, где удобно строителям, — так же как сбрасывать грунт в водоемы: «отсутствие положительного заключения государственной экологической экспертизы не является основанием для отказа в выдаче разрешения на захоронение донного грунта».
В законопроекте есть еще несколько пунктов, но, наверное, хватит и вышеперечисленных, чтоб схватиться за голову.
Правовое управление Государственной думы дало заключение, где перечислено множество законов, которые нарушает законопроект, включая статьи Земельного и Градостроительного кодексов, Гражданского процессуального кодекса и Арбитражного процессуального кодекса.
Правительство, тем не менее, дало на законопроект официальный отзыв. Оно поддержало все вышеперечисленные меры, кроме положения «об особенностях изъятия для государственных или муниципальных нужд земельных участков и (или) расположенных на них объектов недвижимости».
И на том спасибо, как говорится.
В ходе обсуждения законопроекта согласные с ним депутаты объясняли неотложную необходимость его принятия тем, что иначе поезда будут ездить по Транссибу и БАМу со скоростью 30–40 км в час и «мы с вами не вывезем то, что транзитом вывозится всеми странами мира».
Несогласные в ответ замечали, что законопроект нарушает права граждан, и высказывали опасения о порождении «еще большего беспредела».
Никто, к сожалению, не сказал, что проект «Восток—Запад», который должен помочь компенсировать нефтяные потери, надо было начать воплощать в жизнь еще лет десять назад, по крайней мере.
Тогда не пришлось бы сейчас горячку пороть со всеми вытекающими последствиями.
***
Транзитный проект — вернее, даже не сам проект, а беспрецедентный порядок его осуществления — производит гнетущее впечатление.
Он нарушает права и законы — и одновременно показывает, что власти абсолютно никак не готовились к сокращению нефтяных доходов. Не думали, как будет жить страна. Не подстилали соломку. И только когда гром грянул, стали креститься.
Они и сейчас не говорят ничего конкретного.
«Производство нефти в России не упадет, но такой ренты, которая была последние 20 лет, у нас уже не будет, — пообещал на днях Алексей Кудрин. — Для всей экономической политики, в том числе для бюджетной политики, это важнейший вызов, если ненефтегазовый сектор не станет развиваться активнее. «Ренту» теперь будут давать новые технологические и инновационные решения, «цифра», инновации, но только если мы будем опережать других».
Что здесь имеется в виду? Какие конкретно «технологические решения»? Какая «цифра»?
Никто ничего не расшифровывает. Просто повторяют друг за другом с умным видом: «цифровизация», «высокие технологии», «искусственный интеллект»…
А откуда оно все возьмется?
Нет, понятно, у нас уйма талантливых людей. Молодых гениев. Наверное, они могут изобрести такую высокую технологию, какой ни у кого нет. Но ведь в нашей стране все равно никакое изобретение невозможно превратить в промышленное производство.
Возьмите, к примеру, Сколково. Кто-нибудь знает, что там создано за последние годы такого, что приносит казне миллионы долларов? Не миллиарды, как нефть, а хотя бы миллионы?
Никто не знает. Потому что ничего такого не создано.
С 2015 по 2019 гг. в среднем 64% доходов федерального бюджета обеспечивалось за счет деятельности, связанной с добычей, транспортировкой и продажей полезных ископаемых. 82% из этих процентов приходилось на нефтегазовый сектор. То есть примерно 53,6% бюджетных доходов поступало от нефти и газа.
Нефтяная лошадь сдохла, но ведь и газ тоже подешевел. К тому же газовый рынок сужается: американцы и Катар стали теперь поставлять в Европу сжиженный газ, сопоставимый по цене с нашим.
Неплохие доходы бюджету приносила торговля оружием. Но из-за санкций у нас уже и оружие перестают покупать. С этого рынка нас тоже выдавливают.
Была надежда на коммерческие запуски космических ракет и путешествия иностранных космонавтов на МКС. Но на космос больше уходит денег, чем оттуда приходит.
Что еще мы можем предложить на внешних рынках? Что у нас есть такого, чего нет у других? Лучшее в мире женское фигурное катание и синхронное плавание?..
Транзитный проект «Восток—Запад» на столь мрачном фоне начинает казаться привлекательным, несмотря даже на вопиющее попрание законодательства и вред экологии. Все-таки здесь что-то реальное. А не какая-то загадочная абстрактная «цифра».
Президент Путин 25 мая в первый раз за два месяца изоляции приезжал в Кремль. Единственную личную встречу, как сообщается на сайте Кремля, он провел с Сергеем Белозеровым, генеральным директором ОАО «Российские железные дороги». Речь шла об инвестициях РЖД в проекты, связанные с железнодорожными перевозками.
Белозеров сообщил, что компания планировала инвестировать в них 820 млрд руб., но из-за кризиса инвестиции сократятся до 620 млрд. Президенту это не очень понравилось. «Все-таки я прошу вас и ваших коллег внимательно еще раз проанализировать возможности по объемам инвестиций», — сказал он.
Тот факт, что первую личную рабочую встречу президент провел именно с главой РЖД, подтверждает нашу версию о чрезвычайной актуальности Транзитного проекта.
При фактическом отсутствии других проектов, способных хотя бы частично компенсировать катастрофическое сокращение бюджетных доходов от нефтегазового сектора, государство продолжает расходовать средства на проекты, которые денег в бюджет точно не принесут.
Как сообщили вчера источники ТАСС в военно-промышленном комплексе, в России начато строительство опытного образца бомбардировщика «Стелс» шестого поколения. Разработка документации завершена, и уже идет поставка материалов для строительства, которое должно завершиться в 2021 г.
И надо, конечно, нам всем этому радоваться.
Но — нет. Как-то не радостно на душе.
P.S. Современные русские писатели, как писателям и положено, предвидели такое развитие событий.
В 2003 году вышел роман Виктора Пелевина «Числа», где, в частности, есть такой абзац: «Правительство России обозначается в китайском языке тремя «иероглифами»: «временный, быстротечный», «начальник», «труба, нефтепровод», «север». Сейчас в Китае дожидаются момента, когда временная администрация северной трубы снизит численность населения прилегающих территорий до пятидесяти миллионов человек, после чего великое учение о пути Дао придет наконец на бескрайние просторы Евразии в полном объеме».
А в 2006 году увидела свет повесть Владимира Сорокина «День опричника». Действие происходит в России в 2027 году, отгороженной от остального мира «Великой Русской Стеной». В стране восстановлено самодержавие. Промышленности нет, ничего не производится, единственными доходами являются продажа природного газа и поборы с транзита китайских товаров в Европу.
Юлия Калинина
