— Фирдус, на одной из пресс-конференций, посвященных «Татар җыры», вы сказали, что власти не нужно лезть в дела артистов и что у нее есть гораздо более важные дела. Вы действительно не поддерживаете Рустама Минниханова, сказавшего, что татарскую эстраду необходимо реформировать?
— Он ведь там не говорил о необходимости реформ, если не ошибаюсь, он сказал, что наша татарская эстрада должна выйти на мировой уровень. А это не значит, что нужно менять татарскую музыку или песню. Если в песне заложена основа, то ее не надо менять, особенно если это народная песня. У нас есть композиции с многовековой историей, которые были спутниками людей, толкали их вперед, воспитывали, мы выросли на них, и переделывать их в другом стиле — это неправильно.
— Но менять что-то нужно?
— А зачем менять? Приведу такой пример. Человек женился, у него есть супруга, ребенок: нужно ли эту жизнь менять? Новизна нужна, она всегда нужна, творческий человек должен быть в постоянном поиске. Я вышел на сцену в своем стиле, пусть этот стиль остается, но и я должен быть в поиске, обогащать свой стиль. Возьми тот же рок, попсу, классику.... Я так думаю — это мои мысли. И я не выступал против власти, если вы об этом. Единственное, что я хотел сказать, — творческий человек живет в своем творческом мире. Если пытаться меня заставить что-то написать, например, про какую-нибудь деревню за энное количество миллионов, то я не смогу этого сделать.
— Но даже великие творили на заказ, тот же Габдулла Тукай написал как-то рекламный стих, хотя потом и стыдился своего поступка...
— Я хочу сказать, что все должно идти от души. Если творческий мир поменял на деньги — это неправильно. Хотя без денег в нашем мире, конечно, никак.
— Какую роль они играют в вашей жизни?
— Какую роль играют? Вот смотрите, сегодня, в день нашей беседы, я побывал на трех студиях, из Нурлата в Казань привез 50 тысяч рублей, сейчас у меня в кармане осталось 2 тысячи. В каждой из студий я заплатил деньги. Хочу записывать хорошие, качественные аранжировки: живой голос, живой курай, скрипку, саксофон, баян, другие живые инструменты. А это все требует немалых сумм.
— То есть деньги — это лишь способ достижения поставленных целей?
— Да, но важнейший инструмент. Для того чтобы провести концерт, нужно как минимум 2 - 3 миллиона рублей: костюмы, песни нужно купить и еще много чего.
«Судья — это народ! Если на концерты артиста ходят, если его песни заказывают на радио, то это хороший исполнитель»
«Я НЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ ПЕВЕЦ, Я АВТОР-ИСПОЛНИТЕЛЬ„
— И все-таки как вы считаете: имеют ли право на жизнь все песни, звучащие на татарской эстраде? И все ли исполнители отвечают требованиям высокого искусства?
— Я на этот вопрос отвечаю так: судья — это народ! Если на концерты артиста ходят, если его песни заказывают на радио, то это хороший исполнитель. Я сам гастролер, все время в пути, а у тех, кто всегда в дороге, нет времени ни телевизор смотреть, ни сплетни слушать. Лето мы вместо того, чтобы отдыхать, проводим в студиях, набираем материал. Есть в запасе два-четыре месяца. Встречаемся с поэтами, композиторами, аранжировщиками, продюсерами, режиссерами, стараемся успеть составить программу. Это депрессивный период, потому что всегда нужно обновляться.
А так мы день и ночь в пути — по деревням, районам, городам. А у того, у кого есть деньги, тому гастрольная жизнь не нужна. Петь для него — это хобби. Показали по телевизору, он и рад этому. А другие довольны тем, что ходят по банкетам...
— Но ведь есть талантливые, но нераскрученные исполнители.
— По моему мнению, если у человека есть талант, то подняться ему очень легко. Пожалуйста, есть интернет, сейчас любую рекламу выкладывают в соцсетях «Инстаграм», «ВКонтакте», на YouTube. Вся молодежь теперь сидит во Всемирной паутине. «БИЗНЕС Online» мы читаем в интернете — все оттуда узнаем. Вы же не бумажную газету издаете, мы все узнаем через интернет.
Не думаю, что сейчас такое возможно — суперталант, о котором никто не знает. Есть ведь «Барс-медиа», которое, видя, что у человека талант, тут же приглашает его к себе. Есть у нас и продюсеры. Тут какую цель поставишь перед собой... Кто-то чего только ни вытворяет для того, чтобы петь на правительственных концертах. Меня это особо не впечатляет, так как я не профессиональный певец, я автор-исполнитель.
— Значит, вы не обижаетесь, когда вас называют непрофессиональным певцом?
— А зачем мне обижаться, ведь в консерватории не учился, вокалом не занимался, окончил Лениногорское музыкальное училище. Там немножко преподавали вокал, баян, ноты знаю, то есть о музыке есть какое-то представление.
«СРАВНИВАЮТ С САМИМ ЛЕПСОМ — ЧТО В ЭТОМ ПЛОХОГО! НЕ С ПОДЗАБОРНЫМ ПЬЯНИЦЕЙ ЖЕ КАКИМ-НИБУДЬ»
— Многие артисты, которые выступают на татарской эстраде, действительно не знают нот. Даже такой корифей, как Габдельфат Сафин, давая интервью «БИЗНЕС Online», признался, что также с нотной грамотой не знаком.
— Зачем знать ноты, если у человека есть природный талант, данный Аллахом, энергетика? Хамдуна апа Тимергалиева говорит, что человек только когда постоянно поет, учится петь. Это и по мне видно. Диск, записанный пять лет назад, и то, что мы делаем сейчас, отличаются друг от друга как небо и земля. Тогда мы чуть ли не половину писали под фонограмму, а сейчас такого нет, все исполняется под живой голос. Есть профессиональные певцы с дипломами, а есть с талантом от Бога. Они отличаются друг от друга.
— Иногда вас даже пытаются сталкивать с теми, кто профессионально обучался вокалу. Вот, дескать, есть Филюс Кагиров с консерваторским образованием, а есть Тямаев, который работает для простого народа. Как вы относитесь к такому противопоставлению?
— А зачем противопоставлять? Филюс Кагиров — это Филюс Кагиров, у него свое амплуа, свой путь, свое творчество, талант. Я лично им очень горжусь. Куда бы Филюс ни приехал — никогда не приходится краснеть, хоть за границей, хоть у президента, хоть перед простым народом. Это профессионал с большой буквы. А я всегда с простым народом, лишнего мне не надо. Я даже, наоборот, стараюсь убегать от участия в больших праздниках. Там мне делать нечего. Народ ходит на мои концерты, я кормлю 14 семей — столько человек у меня работают. Мы поднимаем людям настроение, на концертах есть и воспитательный момент. Намерения только хорошие.
— Есть еще одно сравнение применительно к вам. На «Татар җыры» вас даже объявили «Григорием Лепсом татарской эстрады» — что думаете об этом? И кто из артистов является для вас образцом для подражания?
— Я не обижаюсь на такое сравнение, ведь и сам очень люблю творчество Григория Лепса. Сравнивают с самим Лепсом — что в этом плохого! Не с подзаборным пьяницей же каким-нибудь. А так у нас есть схожесть как внешняя, так и в характере, харизме, может, из-за того что очень люблю этого артиста. Он мой кумир. Даже песни пишем в его стиле.
— А из татарских исполнителей кто к вам нравится?
— В детстве мы росли, слушая Ильхама Шакирова, Альфию Авзалову, Мирсаита Сунгатуллина — тогда постоянно их по радио крутили. Как чуть подрос, слушал Салавата абый, Хамдуну апа, Ханию апа (Хания Фархи — прим. ред.), Айдар абый (Айдар Файзрахманов — прим. ред.), Зайнап апа (Зайнап Фахретдинова — прим. ред.) — все они мне очень нравились. Я любил петь их песни в клубе. До сих пор люблю, возьмем того же Габдельфата абый, его «Япь-яшь чаклар бар иде» — и сейчас на свадьбах исполняю.
— Вспоминая недавний заочный спор Салавата и Элвина Грея, как вы считаете, есть ли на татарской эстраде конфликт отцов и детей?
— Не могу ответить на этот вопрос, потому что никогда не интересовался этим. Это их дело. Видимо тут идет мода из Европы или Москвы. Там ведь всегда раздуваются конфликты, все время кто-то с кем-то ссорится, ругается, женится, разводится. Я не лезу никуда, мы ведь мужчины, как говорится, не подравшись — не помиришься. Думаю, в дальнейшем они пожмут друг другу руки и продолжат творить.
«Я всегда с простым народом, лишнего мне не надо. Я даже, наоборот, стараюсь убегать от участия в больших праздниках. Там мне делать нечего»
«ПОЯВИЛСЯ Я — «КОЛХОЗНИК», КОТОРЫЙ ПЕЛ И ПЛЯСАЛ ПО-НАРОДНОМУ»
— С Элвином Греем (Радиком Юльякшиным) вы, как я знаю, находитесь в дружеских отношениях, даже пели дуэтом. В чем секрет его популярности?
— На эстраде чего-то не хватает. Например, когда я поднимался, было время, публике надоел европейский стиль. Появился я — «колхозник», который пел и плясал по-народному. Люди приняли меня: «О, это наш, „колхозник“!» А сейчас молодежи не хватает дискотеки, драйва, Юльякшин сумел подгадать и занять эту нишу. Сейчас в Татарстана есть возможность проявить себя в роке, рэпе и других музыкальных направлениях.
— Кстати, ваш дуэт с Элвином Греем — песня «Янгыр» — нравится очень многим.
— Мы эту песню записали, но потом авторы не разрешили ее исполнять.
— Вы говорите, что можно проявить себя и в роке, а простой татарский народ воспринимает это направление?
— Нужно так сделать, чтобы тебя полюбили, но не надо «Кара урман» петь в стиле рэп. Народные песни не нуждаются в переделке. Их не трогай, пиши новые песни.
— Вы говорили, что отказались от участия в фестивале «Үзгәреш җиле» по той причине, что вам предложили спеть свою песню «Гомер үтә» в стиле джаз.
— Говоря по правде, я сам не люблю джаз. Это самый мой нелюбимый в музыке стиль. Для заграницы он хорош, но здесь.... Поэтому я не захотел портить свой хит, который вышел из моего сердца. Если какой-то другой певец поет мои песни, я не возражаю, но он не должен менять ее стиль, фундамент. Вон Юльякшин песню «Елама, ярсыма» спел по-своему, но стиль оставил, немного добавив ритмики. Когда я выразил свою мысль по поводу «Үзгәреш җиле», меня так раскритиковали, мол, что такое — тамада рассуждает о высоком искусстве. Одна журналистка даже назвала кретином. Никогда не думал, что журналистки могут так отзываться. Сама взяла у меня интервью, поинтересовалась мнением, а потом взяла и написала — кретин. Кретин никогда не сможет подняться на сцену. Что касается работы тамады, то ты попробуй провести что-нибудь — это очень непросто. Тамада — это психолог, который работает с простым народом.
— Тамада, насколько я знаю, не последняя по времени перед началом певческой карьерой ваша профессия. Расскажите, как стали певцом. Это была мечта детства?
— Говоря по правде, я не ждал такого поворота в судьбе. Я был тамадой, ведущим свадеб, юбилеев. Хотя я с 5 лет уже пою, в 9-м классе сочинил первую песню, хотя не думал стать артистом. Окончил музыкальное училище, работал в Доме культуры Азнакаево, потом в Нурлате, параллельно в автосервисе подрабатывал.
«Зачем знать ноты, если у человека есть природный талант, данный Аллахом, энергетика?»
«ХОТЕЛОСЬ БЫ, ЧТОБЫ АВТОИНСПЕКТОРЫ НЕ ТРОГАЛИ АВТОМОБИЛИ ЛЮДЕЙ, ПРИШЕДШИХ НА КОНЦЕРТ»
— Вы вообще стараетесь говорить то, что думаете. Не страдаете из-за это?
— Сам мучаюсь, скажу что-то, а потом самого себя ругаю: Фирдус, ну зачем ты так сказал.
— Тогда скажите, как вы думаете, ваш друг Элвин Грей соберет в Казани Дворец спорта? И почему вы сами не выступаете на стадионах?
— В этом году я в течение 6 дней дал 12 концертов в «УНИКСе». Если подсчитать, то пришли 6600 человек. Это значит, что столько зрителей можно и на стадион собрать. Но ведь кто-то в пятницу любит ходить на концерт, кто-то в субботу, воскресенье... И потом стадион — это как раз формат Радика, не мой. Ради интереса я могу провести на стадионе концерт, только ради интереса. Но для меня концертный зал — в самый раз. Я, честно говоря, и «Пирамиду» не очень люблю, ее аура как-то не подходит. Я люблю «УНИКС», люблю филармонию. Но хоть аура «Пирамиды» и не подходит, но 3 февраля следующего года свой 35-летний юбилей планирую провести именно там. Билеты будут по цене как обычно, после концерта хочу банкет там же организовать. «УНИКС» всем хорош, но стоянки нет. Народ оставляет машины, а ГИБДД их отправляет на штрафстоянку, и потом мне пишут зрители, что концерт им обошелся по стоимости Лепса — в 5 - 6 тысяч рублей. Хотелось бы, чтобы автоинспекторы не трогали автомобили людей, пришедших на концерт.
— «БИЗНЕС Online» составил список лучших татарских песен. А какие бы композиции вы включили в этот список?
— Я сам все народные песни люблю. Ту же «Шахту», «Керим әле урманнарга», «Сарман буйлары» и таких песен много. А так, я считаю, что песни делятся на народные и свойственные определенному времени. Например, мы росли, пели песни юных октябрят, поэтому эти композиции мне так же дороги. Современная же молодежь сформировалась совсем в другой реальности.
— Существует мнение, что главные певцы на современной татарской эстраде — это мишаре, вот и вы все время подогреваете публику кличем «Мишаре, вперед!» Но есть ведь и «башкиры», те исполнители, которые родились в Башкортостане. Так есть ли все-таки такое мишарско-башкирское главенство, этакая субэтно-территориальная «музыкальная мафия»?
— Я бы так не сказал, но что касается татар Башкортостана, то им куда податься? Не секрет, у себя в республике нетитульной нации подняться тяжело, вот и едут в Казань. Да и мишар не так уж и много. Возьмите хотя бы Азнакаево — оттуда Миргаяз Шарафиев, Ландыш Шарафиева, Салават Минниханов, Булат Зиганшин, Азалия и еще много артистов. И это только один район!
— К сожалению, в целом мало артистов из других областей и краев. Хотя раньше Казань притягивала и пензенских, самарских, астраханских татар из мест компактного проживания соотечественников. Кстати, как говорят артисты, когда приезжаешь к ним, то в зале мало молодежи. Возраст от 50 и выше. Почему так?
— Я не знаю, скоро в Сургут собираюсь, посмотрю, что там. Но думаю, что у каждого артиста свой зритель. Ко мне и дети, и взрослые ходят, к Юльякшину в основном молодежь. Сейчас ведь время интернета, прежде чем прийти на концерт, зритель изучает артиста. Вот впервые в Санкт-Петербург едем, посмотрим, как встретят. За пределами Татарстана я был в Екатеринбурге, Тюмени — ко мне молодежь пришла. Не знаю, как там, идут к другим артистам или нет.
«Я ПАТРИОТ НУРЛАТА»
— Поговорим о родном, нашем с вами общем языке. Не исчезнет ли он, как и многие другие? Для вас ведь это не только будет сердечной болью, но и уходом из профессии. Если исчезнет татарский язык, то и на ваши концерты не будут ходить, так ведь?
— Сохранение языка — это сейчас главная проблема. Что-то для этого надо делать, находить какие-то новые решения. Раньше кто был хранителем языка? Деревня! Сейчас она исчезает, а город не сможет сохранить, какие бы мероприятия ни организовывали. У многих молодых артистов русский акцент, у диджеев на радио то же самое.
— Что касается любви к родной деревне, вы постоянно упоминаете Нурлат, даже сейчас живете там. А ведь артисты, набравшие популярность, как правило, стремятся быстрее переехать в Казань.
— Я половину времени живу в Нурлате, половину в Казани. В райцентре есть дом, который я построил, здесь, в Казани, квартира, тут сын в садик ходит. По большому счету какая разница, где жить? Все равно большая часть времени проходит в пути, на гастролях. 20 дней — концерты, 10 дней — дома. Сейчас готовлюсь к юбилею. А так я патриот Нурлата, на концертах все время говорю: «Нурлат, вперед!» Бывает с флагом района и на сцену выхожу. Если что-то про мою малую родину говорят плохое — это мне очень не нравится, таким я стараюсь заткнуть рот. Для каждого человека родные места близки, поэтому я никогда не говорю плохого ни о какой местности.
— Как вы уже упомянули, сейчас главная ваша задача — подготовиться к юбилею. Что мы там услышим?
— Пришедшие на юбилейный концерт услышат 15 новых песен, сейчас идет работа по выпуску очередного диска. Хотя от него нет прибыли — подарить, раздать кому-то, оставить на память. Одна женщина пришла на концерт, сказала, что купила диск, слушала его, и мои песни ей не понравились, но, придя на концерт и услышав историю песен, она стала поклонницей.
— Вы себя чувствуете популярным певцом, счастливым человеком?
— Сказать, что популярный, звезда — такого нет. Даже когда называют звездой, мне неприятно, пусть лучше говорят «свой парень». Но я очень счастливый человек, рядом со мной любимая жена, которая подарила сына, а в дальнейшем, даст Аллах, будут еще дети, мама жива-здорова, родные... Все хорошо.
