11 сентября в Большом зале консерватории пройдет юбилейный концерт председателя правления Союза композиторов РФ, народного артиста России Рашида Калимуллина. Произведения мэтра исполнит Симфонический оркестр радио «Орфей», участие примут солисты Аскар Абдразаков, Гайк Казазян, Федор Амиров и Мария Беговатова. В преддверии мероприятия «Известия» обсудили с композитором проблемы современной музыки и пути продвижения российского искусства в мире.
— Какие произведения прозвучат на вашем концерте? Планируются ли премьеры?
— Да, у нас запланированы две мировые премьеры: Концерт для скрипки с оркестром и триптих «Здравствуй, Москва!». Части триптиха называются «Птицы над Кремлем», «Поезд Казань–Москва» и «Москва, звонят колокола».
— Это произведение вдохновлено вашим переездом в Москву?
— Да, это сочинение я посвятил Москве. Я всей душой полюбил этот город. Москва — один из культурных центров мира, и с каждым годом он становится всё краше и краше. Это город сильных людей, создающих историю страны.
— Вернемся к программе концерта. Что еще прозвучит?
— Прозвучат «Симфонические фрески», Фортепианный концерт и Концерт для саксофона с оркестром. Особо отмечу «Симфонические танцы». Впервые это сочинение прозвучало в Казани в этом году на моем юбилейном вечере. Сразу после концерта в Казани мне стали звонить директора филармоний с предложением исполнить произведение в их городах. На концерте в Нижегородском кремле был переполненный зал. Я посчитал — за этот год сочинение еще прозвучит как минимум 10 раз. Это и российские города, и зарубежные — Ташкент, Ханой, Тайбэй...
— В чем, на ваш взгляд, причина успеха «Симфонических танцев»?
— Там использована музыка из моего балета, она яркая и доступная для восприятия. Люди отдыхают, когда слушают ее. Я чувствую, как это важно: человек днем потрудился, вечером получил положительные эмоции, а на следующий день пошел с хорошим настроением на работу.
— Тенденция, противоположная авангарду, который шел по пути постоянного усложнения?
— Можно сказать и так. Эксперименты в каждую эпоху нужны, но, видимо, наступает время, когда людям требуется что-то другое. Авангардные произведения создавались и по-прежнему создаются, но больше все-таки для знатоков, для небольших концертных площадок. Основная масса публики хочет прийти и понять, что звучит, почувствовать какой-то образ, испытать непосредственные эмоции. При этом было бы неправильно утверждать, что такой подход упрощает мышление публики — массовая культура упростила его так, что дальше уже некуда.
— Можем ли мы говорить, что у людей выросла потребность слушать академическую музыку, в том числе современную?
— Да. Люди всё чаще идут на концерты, где исполняется серьезная академическая музыка. Говорю об этом не только как композитор, но и как организатор множества мероприятий, как директор международного фестиваля «Европа–Азия». Я вижу, что хочет публика, как она это воспринимает.
Кстати, было бы ошибкой думать, что композиторы, работающие в духе «нового мелодизма», не знают современных техник письма. Просто они используют их как одну из красок — для создания определенных образов. Здесь важно сохранять баланс. Если что-то «зашкаливает» в музыке, особенно у молодых композиторов, они начинают объяснять это идеологически. Но лучше подобных «зашкаливаний» избегать.
Музыка должна трогать до глубины души. Вот к чему композиторам надо стремиться! Если же мы будем писать только экспериментальные произведения, то отпугнем слушателя. Надо сегодня создавать такие сочинения, которые публика сможет запомнить; сочинения, которые заставляют радоваться, переживать, дарят положительные эмоции. А как ты это делаешь с технической точки зрения, никого не волнует, это твоя личная «кухня».
— Как бы вы определили миссию композитора в современном обществе?
— Композитор создает национальное достояние. К сожалению, это понимают не все чиновники. И не все учреждения культуры оказывают должное внимание авторам музыки и поддержку молодым талантам. А вдруг это будущий Шостакович, Прокофьев, Чайковский? Ведь они тоже когда-то были современными композиторами, а вовсе не классиками. Но даже если композитор не станет великим, он все равно внесет свою лепту. Об этом тоже надо помнить. Все композиторы вносят свой вклад в культуру страны. Кто-то пишет крупные симфонические полотна, кто-то — оперы, балеты, музыку к кинофильмам, а кто-то — создает музыку для детей, столь необходимую для музыкальных школ. Разве они хуже? Разве они заслуживают меньше внимания и поддержки?
Это тоже наше национальное достояние. Сочинения таких композиторов, как Черни, Лешгорн, не звучат на серьезных концертных площадках. Но по этюдам и упражнениям этих авторов обучаются молодые музыканты всех специальностей. Так разве нельзя назвать это вкладом в мировую культуру? И те, кто сейчас делает нечто подобное в нашей стране, точно так же вносят свою лепту, а мы их не знаем и вообще не думаем о том, как им живется.
— Тем не менее наше музыкальное образование по-прежнему считается одним из лучших в мире.
— Так и есть. И не надо здесь идти на поводу у Запада, ломать свои традиции из-за каких-то болонских систем. Мы кинулись было внедрять это, а потом поняли, что по крайней мере в культурной сфере это было ошибкой, — мы сами гораздо сильнее тех, кто пытается нас учить из-за рубежа, как выстраивать нашу учебу.
Другое дело, что стоять на месте тоже не надо. Необходимо разрабатывать программы развития музыкального образования, которые, в свою очередь, стали бы частью национальной идеи в сфере культуры. Это должно быть государственной политикой.
Я уверен, что массовая культура — часть идеологической войны, которую ведет против нас Запад. И это еще одна причина, почему мы должны поддерживать в первую очередь своих композиторов, своих исполнителей, свою культуру. Ведь тот, кто родился здесь, вырос в этой среде, лучше знает запросы своего народа.
Был период, когда нам говорили: «Это же Запад, там самое лучшее». Когда я был молодым, мне казалось, что они там все богатые. Но, приехав туда, убедился, что это отнюдь не так. Мы, оказывается, тоже неплохо жили и имели даже больший доступ к культуре, чем европейцы. Так вот надо это сохранить и развивать.
— Правильно ли я понимаю, что вы призываете к некоему протекционизму в сфере музыки?
— А разве на Западе нет протекционизма? В Англии, Голландии, Франции существуют писаные и неписаные законы: в первую очередь поддерживать свою культуру. В Швейцарии банки создали фонд для продвижения композиторов и швейцарской культуры в целом. Приглашаешь швейцарских музыкантов, они говорят: «Пожалуйста. Мы приедем, нам всё оплатят. Но мы должны исполнять минимум 50% своего». Французы делают то же самое. Был большой скандал, когда известному французскому саксофонисту на гала-концерте крупного фестиваля сказали: «Программа очень большая. Вы исполните два номера». И он возмутился: «А как же я без музыки Булеза? Мне грант дали». Кончилось тем, что он без объявления вышел и сыграл третье сочинение — французское.
Еще один пример. «Дни мировой музыки» в Люксембурге. На открытие приехал Симфонический оркестр Би-би-си, и в их программе одно отделение целиком было отдано под сочинения английских композиторов. Однако по правилам Ассоциации современной музыки, которая организовывала мероприятие, каждая страна должна быть представлена только одной вещью. Сам фестиваль создан, чтобы публика могла услышать как можно больше представителей разных стран. Но оказалось, что таково было условие Англии: государство оплачивало дорогу своему знаменитому оркестру только в том случае, если 50% сыгранной им музыки будет английской.
А теперь посмотрите на наши оркестры. Они выезжают на гастроли, часто — на государственные средства. Но что они играют? Русское?
— Вы предлагаете это регулировать «сверху»?
— Да. Должны быть правила игры. Если оркестр выезжает на гастроли за государственные средства, если он существует на государственные дотации в любой форме — бюджет, грант, — он должен делать упор на отечественную культуру. Вот Гергиев целый год пропагандировал музыку Прокофьева (2016-й был объявлен Годом Прокофьева. — «Известия»). Это же здорово! Подзабыли Прокофьева — Валерий Абисалович «реанимировал» его.
— Многие современные композиторы жалуются, что их музыку редко играют симфонические оркестры. Проблема действительно существует?
— Да, хотя за последние годы сделано много шагов для ее решения. Так, в прошлом году Союз композиторов провел Всероссийский фестиваль симфонической музыки молодых композиторов России «Композитор 2.0», в мае этого года — Первый Всероссийский фестиваль «Композиторы России», завершившийся концертом в Зале имени Чайковского. Разумеется, тогда удалось исполнить произведения лишь нескольких композиторов, большинство из которых уже признанные мэтры. Но в следующий раз будет ротация, прозвучит музыка других авторов. Публика познакомится с новыми именами. Да и нам самим важно сейчас понять, что мы имеем в багаже.
В советское время Союз композиторов мог рекомендовать оркестрам те или иные произведения, и коллективы прислушивались, исполняли. Потом эта традиция оказалась потеряна. В какой-то момент проще было играть что-то классическое. Был период в 1990-е, когда люди вообще не ходили на концерты — не до того было, приходилось выживать, а не о высоком думать. Теперь же людям интересно, они готовы ходить в филармонии, но мы должны подумать, что можно предложить, чтобы заинтересовать, а не отпугнуть. В конечном счете дело в художественных достоинствах самой музыки. Хорошая музыка всегда будет востребована и зрителями, и исполнителями
Сергей Уваров
