Ранним утром меня разбудил телефон. Один звонок, второй, третий… Я трубку не брал.
Пятый, шестой, седьмой звонок. Я окончательно проснулся, но трубку не взял.
Восьмой, девятый, десятый звонок. Кажется, выиграл я. Телефон перестал звонить. Спать уже не хотелось.
Нет, телефон зазвонил вновь. Мне даже показалось, что звонки чуть громче, чем обычно. Кто это мог быть? Ведь рано, ещё восьми утра нет. Неужели так рано рекламщики заявляют о себе?
В этот раз на десятом звонке я сдался и поднял трубку.
Звонили с телевидения. Передача «Пусть говорят». Предложили принять участие в программе о Мессинге: был ли у него незаконнорожденный сын.
— Мы вас очень ждём. Дадим возможность даже сказать о «СОЛО на клавиатуре» или о вашей книге «Курить, чтобы бросить!», только приходите.
— Возможность сказать вы мне дадите, но никто не помешает при монтаже всё это вырезать.
— Постараемся вырезать минимально.
И я согласился.
Приехать надо к восьми вечера.
Позвонил Николаю Сергеевичу Черняеву и попросил его сопровождать меня. Он согласился.
Приехал на работу в четыре дня.
Пообедал.
Продиктовал дневник.
Сделал подписи к фотографиям.
Пообщался с Маратом Рауфовичем Рахматулиным.
В семь вечера за нами заехали. В восемь вечера мы были на телевидении. Запись проходила недалеко от метро «Аэропорт».
Огромный ангар (или цех бывшего завода) переоборудовали в студию. Кругом осветительные приборы, скамейки для зрителей, диванчики для участников передачи. Впрочем, что я рассказываю, декорации «Пусть говорят» известны всем россиянам.
Час мы с Николаем Сергеевичем ждали, когда же начнётся запись. В 21:10 началась, в 22:05 закончилась.
Я был там абсолютно не нужен. Они пригласили слишком много народу. Никто не получил возможности высказать, что он думает по поводу незаконнорожденного сына Мессинга. Сама история высосана из пальца или придумана каким-то незадачливым журналистом.
Телевизионщиков больше, чем массовки: звуковики, осветители, гримёры, редактор по зрителям, редактор по гостям, редактор по сценарию, обычный продюсер, старший продюсер, линейный продюсер, ответственный за микрофоны, ответственные за такси, ответственные юристы…
Мне дали подписать соглашение, что я обязуюсь не разглашать, что будет происходить во время съёмки, в противном случае с меня взыщут три миллиона рублей.
Я сказал, что подписывать такое не буду, ибо приеду домой и обязательно расскажу, как проходили съёмки, — сыну, дочери, затем поделюсь своими соображениями с коллегами.
Какие-то пункты они исключили, после этого снова принесли мне документ на подпись. Я снова придрался к некоторым формулировкам.
Они пошли их исправлять.
Знаю, что некоторые участники передачи подписывали это соглашение не глядя.
Кто-то из юристов-телевизионщиков мне объяснял: «Вы зря так серьёзно воспринимаете этот договор, никогда и никто никаких миллионов с Вас не потребует. Это так, на всякий случай полагается, чистая формальность».
Я сразу вспомнил рассказы тех, кто подписывал кредитные договоры, не обращая внимания на то, что набрано мелким шрифтом, а потом вдруг попадал на большие деньги. Дело доходило до судов, а в суде брали сторону банка: «Вы же подписали договор, вы же его читали. Мало ли, что это мелким шрифтом».
Вот так у нас попадают многие в банки на серьёзные проценты. Не глядя подписываем. И это происходит не только в банках.
Через час мне принесли договор, который я согласился подписать.
Сегодня у нас было мало новых пользователей по «СОЛО» и мало новых читателей книги «Курить, чтобы бросить!».
Злюсь. Огорчаюсь. Нервничаю. И ничего сделать не могу.
Нужно деньги вкладывать в рекламу. Откуда я их возьму, эти деньги? Нет денег на рекламу. На самом деле всё можно достать, надо только этим заниматься. Мы же тоже можем кого-то рекламировать на своих сайтах. Мы этим не занимаемся. И эти деньги, которые получим за рекламу, можем пустить на продвижение «СОЛО» и «Курить, чтобы бросить!».
Ничего, поправлю чуть-чуть своё здоровье, составлю план и начну действовать.
Вечером, как всегда, смотрел список новых читателей «Курить, чтобы бросить!» и новых учеников по «СОЛО на клавиатуре».
Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян
P. S. Что сделал Вольф Григорьевич Мессинг в этой жизни?
Формально не так много. Если бы он даже ежедневно выступал, 360 концертов в год, то за десять лет это 3 600 концертов.
За тридцать лет дал бы 10 000 концертов. Понимаю, что так не бывает, на самом деле он выступал 50-60 раз в году максимум, раз в неделю — это уже много.
Мессинг сделал в этой жизни огромное дело. Он показал людям, что они могут раздвинуть горизонты познания, почувствовать других людей, улавливать их мысль.
Это важно. Если ты настроишься на волну другого человека и захочешь его почувствовать и понять, о чём он думает, то знай, это возможно.
У влюблённых такое часто получается.
— Ты знаешь, — говорит он, — я подумал о том, что хорошо бы нам поехать отдыхать туда-то. (Называет, куда)
Она ему отвечает:
— Я подумала об этом же, и именно сейчас. Мы понимаем друг друга без слов.
И верно, влюблённые понимают друг друга без слов.
Таких примеров огромное количество.
Знаю, Вольф Григорьевич по этому поводу произнёс бы:
— Это возможно, это реально, только надо это в себе развивать.
Давно Мессинга нет с нами. На передаче почему-то сказали, что он себе прибавил десять лет. Думаю, что это неправда.
Я понимаю, откуда дует ветер. Делается очередной фильм о Мессинге, и важно подогреть интерес зрителей к Вольфу Григорьевичу. Смешать в одну кучу правду, неправду, легенды, сплетни — что угодно, лишь бы люди захотели посмотреть новый фильм.
Испытываешь стыд, когда с этим сталкиваешься.
Склонность к радости и надежде — истинное счастье; склонность к опасению и меланхолии — настоящее несчастье.
Дэвид Юм (1711-1776), шотландский философ.
