Сегодня мы публикуем интервью известного художника и скульптора Михаила Шемякина. Читайте и комментируйте!
Дмитрий Меньшиков, редактор "1001.ru".
В Московском театре музыки и драмы Стаса Намина премьера спектакля «Нью-Йорк. 80-е. Мы». Легендарный художник и скульптор Михаил Шемякин выступил в качестве драматурга, режиссера и актера. В интервью «Вечерке» он опроверг некоторые мифы, связанные с его именем.
- Большую часть времени вы живете в Нью-Йорке. Следите за тем, что происходит на родине?
- По матери моя родина — Россия, по отцу — Северный Кавказ, я люблю обе эти страны. Сегодня не очень хорошо быть лицом кавказской национальности — в связи с тревожной ситуацией в мире, но я всегда подчеркиваю свою принадлежность к моему гордому и древнему народу. Я стремлюсь хорошо служить стране, в которой родился: преподаю в Воронежской академии искусств, создаю образовательные программы. Один из моих проектов — 21-серийный научно-документальный фильм на канале «Культура» — помогает молодежи стать художниками. Когда после 70 лет вакуума от мировой культуры постсоветский человек обрел свободу, не смог ею распорядиться, спутав с анархией и вседозволенностью. Тогда как свобода — это жесткие самоограничения. Свобода — это аскетизм.
- Вы часто повторяете, что гордитесь своим отцом — офицером Красной армии.
- Именно поэтому пафос Великой Октябрьской революции мне по-прежнему близок и дорог. Мой отец Михаил Петрович Шемякин — герой Гражданской и Великой Отечественной войн, награжден шестью орденами Красного Знамени. Когда говорят, что Октябрьская революция была ошибкой и канонизация Николая Второго — акт покаяния, хочется напомнить, что последнего русского императора народ называл Николашка Кровавый. Если его канонизировали как мученика, то как быть с детьми, женщинами, зарубленными казаками на Дворцовой площади по его приказу 9 января 1905 года? Они — не мученики? Не могу понять: зачем белую армию сегодня представляют героической, а Красную, в которой сражался мой отец, — сборищем бандитов и уголовников? Поверьте, я достаточно много изучил документов, секретных архивов, чтобы понять — Октябрьскую революцию делали отважные, умные, идеалистически настроенные люди.
- Несмотря на пролетарское происхождение, вас считали антисоветчиком...
- Я очень советский человек! В хорошем смысле — советский. Люблю Утесова, Козина, Шульженко, Бернеса. Кстати, студентов заставляю слушать их песни и смотреть фильмы с их участием. Хотя моя программа — изобразительное искусство, я занимаюсь с ними и музыкой, и литературой, и поэзией. Узнать родную страну по-настоящему можно только через музыку тех исполнителей, которых я вам назвал, и, конечно, через музыку Мусоргского, Чайковского, Римского-Корсакова. А пошлятина, которая сегодня захлестнула российский экран, к России не имеет никакого отношения. Это западные клоны самого дешевого пошиба.
- Вы были близким другом Владимира Высоцкого. Ваши музыкальные вкусы совпадали?
- Высоцкий слушал Бернеса бесконечно и артистом захотел стать во многом из любви к нему. У нас с Володей вообще схожие судьбы. Наши отцы — офицеры, брали Берлин. Моя мама — кавалеристка, отец — кавалерист, я был зачат под грохот канонады. В последнюю неделю войны отец отправил маму в Москву, рожать меня.
- Высоцкий посвятил вам песню «О французском загуле». В ней все правда?
- Загул был сильный. Вообще пили мы много. Девять раз с Володей зашивались. Мы с ним работали исступленно, на разрыв аорты. И после месяцев бессонных творческих ночей нужна была какая-то разрядка. Человек слаб, а искушений много.
- За вами тянется слава донжуана.
- Все женщины, которых я любил, были солдатами — жить с Шемякиным сложно. Супруга Сара терпит меня уже 35 лет. А к легкодоступным женщинам меня приводил алкоголизм. Он был бедой и для меня, и для Высоцкого. Поверьте, мы боролись. В те годы была разрешена эспераль, ее зашивали на шесть месяцев, и если ты делал глоток спиртного, мог умереть. Но эспераль спасла жизнь многим, и мне в том числе. А 20 лет назад я сказал себе: «Больше пить не буду, потому что причиняю горе близким».
- Эмиграция для русских художников была бедой или спасением?
- Меня КГБ спас, выдворив из страны. Полковник так и сказал: «Союз художников не даст вам работать в России. Мы будем вынуждены вас посадить, но из лагеря вы уже не выйдете. Сгниете». КГБ был лишь исполнительным органом, а писали__ доносы, травили друг друга мы сами... В спасении моем была своя драматургия — один отдел КГБ меня спасал, а другой пришил 64-ю статью — «измена Родине, с причинением вреда». Какой вред нанес я, чернорабочий, по ночам писавший картины, не знаю. Но за эту статью мне грозил расстрел или 25 лет лагерей. А недавно ФСБ наградила меня почетным золотым значком и грамотой «За вклад в безопасность Родины».
ДОСЬЕ
Михаил Шемякин родился 4 мая 1943 года. В 1961-м отчислен из художественной школы при Институте живописи, скульптуры и архитектуры имени Репина за «эстетическое развращение» однокурсников. В 1967 году основал группу художников «Петербург». После многочисленных арестов выставок, конфискаций работ и принудительного лечения в психбольницах в 1971 году был выдворен из СССР.
