Александр Коржаков познакомился с Михаилом Задорновым, когда был начальником охраны президента Бориса Ельцина. После этого генерал и сатирик дружили более четверти века. Александр Васильевич поделился с «МК» воспоминаниями о Михаиле Николаевиче.
- Мы познакомились с Мишей в 1990 году Юрмале, где Ельцин всех нас учил играть в теннис. Задорнов играл нормально но, конечно, хуже, чем Ельцин, который тренировался три раза в неделю круглый год. И первое время Задорнов в матчах с президентом всегда пытался быть комиком: смешно переживал промахи, гримасничал. Очень хотел развеселить, хотя Ельцин ценил его как сатирика и без этого. Со временем у Задорнова это желание понравиться президенту прошло, они просто стали приятелями. А мы с Мишей – друзьями. Встречались мы часто: на кортах, в бане, потом Задорнову дали соседнюю с Ельциным квартиру. А перед новым 1992 годом Ельцин попросил Михаила Николаевича поздравить страну с новым годом вместо президента. Это было естественно: вещание «Голубого огонька» шло на все республики, а у каждой уже был свой руководитель.
Однажды мы разыграли Ельцина: Миша сказал какую-то полную и абсолютно не смешную чушь с видом, как будто это очень хорошая шутка, а я засмеялся безудержно. Ельцин тоже посмеялся: не показывать же, что до него не дошло. Президент шутки очень любил, но не всегда понимал. Мы общались с Мишей и после 1996 года, когда я перестал работать с Ельциным, а в последний раз виделись несколько месяцев назад. Ельцина помянули, поговорили о книжном фонде, которым руководил Задорнов: нужно было ему помочь. Для меня его смерть стала страшной неожиданностью: был уверен, что он выкарабкается.
- Задорнов часто о чем-то просил Ельцина?
- За себя нет. Даже квартиру для него я у Ельцина просил. Но Миша нередко говорил, что нужно помочь какой-то школе, театру... Обычно он обращался с такими просьбами к президенту в бане на Воробьевых горах, где мы отдыхали. Задорнов был страстным фанатом бани: очень долго мог сидеть в парилке. Я даже ему говорил: “Миша, не перебарщивай, весь расплавишься, и так уже одни кости остались».
