Мишек — на полку

Вероника Нуркова — один из крупнейших в России специалистов по психологии памяти. Среди интересующих ее тем — автобиографическая память и появление ложных воспоминаний

Ностальгия по советскому прошлому у нынешних тридцатилетних это особенность памяти или политический выбор?

Юность сегодняшних тридцатилетних пришлась на конец советского времени. Но важно не это. Важен возрастной отрезок от 16 до 25 лет, который всегда мифологизируется. Этот период называется «пиком воспоминаний». Жизнь идет абсолютно равномерно, каждый день происходят события, важные и не очень. Но в воспоминаниях любого человека старше 30%u2212ти всегда будет сгущение на периоде от 16 до 25 лет.

Это чисто психологический феномен. Люди плохо помнят раннее детство, потом количество воспоминаний доходит до некоего пика, а потом опять — спад. В поколении 30%u2212летних исторический и автобиографический факторы взаимно друг друга усилили. Когда люди доходят до какого-то возрастного рубежа, допустим до 35 лет, и оглядываются назад, им кажется, что в последние годы ничего важного не происходило. А вот в юности… Они приписывают этот феномен смене политического строя.

Почему именно этот возрастной отрезок так важен?

Юность — это возраст, когда человек становится личностью. Люди в стабильном социуме, Америке или Японии, точно так же обращаются к этому возрасту, но не связывают это с социальными переменами.

В России это исторически связалось. Вещи, фильмы становятся ключом к опыту юности. Сегодняшним тридцатилетним кажется, что они ощущали тогда некую полноту, а потому и стали такими, какими стали. Ведь вы еще не помните сегодняшний день. А когда проходит 10—15 лет, понятно, что из этого вышло. Заметьте, ностальгическим воспоминаниям предаются в основном люди успешные. Для них приятна мысль, что тогда они стали такими. Потому что тогда было то-то и то-то, и это было хорошо.

Есть ли в этих воспоминаниях намек на то, что современность хуже, чем прошлое?

Эти люди в конце 80%u2212х и в начале 90%u2212х годов еще не принимали решений, ничего не выбирали, не пережили крушения идеалов. Знание о том, что есть в секс-шопах в Париже, для них стало фактором нормального возрастного развития. Для тогдашних взрослых это было открытием и намеком на то, что они что-то упустили. Юноши конца 80%u2212х все получили вовремя, им было не за что упрекать ту страну. И это была юность, которую мы склонны идеализировать. Поговорите с пожилыми — лучшие годы их жизни были военные годы. Мы окрашиваем в светлые тона даже самые драматические периоды истории.

20% людей включают в биографию события исторические. Но период начала 90%u2212х стал личным событием только для тех, кто был старше 30 лет. Для тогдашних подростков распад Союза оставался на периферии их жизни. Какой распад Союза?! Личностные, любовные связи гораздо важнее. Это позже, в студенчестве, идут на баррикады. Говоря о причинах социальной интерпретации воспоминаний, надо быть очень осторожными.

Времена очернения советского прошлого были связаны с огромным обещанием. Это всем запомнилось. Но ведь лучше не стало, и молодость прошла. Куда же хуже! Это поколение, мне кажется, не сильно политизировано. Нужно четко различать ностальгию по юности и желание возвратить политический строй. Это совершенно разные вещи. Я не вижу социальной угрозы в том, что вы любите своего плюшевого мишку за три рубля. Даже если вы ставите этого мишку на невероятно дорогую антикварную полку.

Ольга Андреева, Григорий Тарасевич, Сергей Шейхетов