Выпуск N 3 от 18 июля 2004
09.04.2004
Тишина! Мы снимаем!
На экране мы всегда видим результат, красивую картинку, конечный вариант. Причем видим мы все это глазами режиссера, оператора, слышим ушами звукорежиссера, а о том, чтобы элементарно понюхать или потрогать, я вообще молчу, - не судьба, одним словом. Не судьба лишь нам - зрителям. Была бы я не я... но я журналист - и порой могу себе позволить шагнуть за допустимые границы. Кино - не исключение.
Что там - по ту сторону экрана? Камеры, мониторы, провода, лампы, дым, пыль и куча производственного барахла... Верно.
Кто там? Актеры, режиссеры, их многочисленные ассистенты, звукорежиссеры, гримеры... Да, и не только.
Как там? Весело и шумно, серьезно и тихо... Все это верно. Но разве за общими словами я отправилась сегодня на съемки в Дом Актера?.. Разумеется, нет.
Но к этому вернусь немного позже. А пока...
Университетские занятия пришлось прервать. Ради интересного дела я готова пожертвовать даже лекцией по зарубежной литературе. И это - с уверенностью говорю сейчас - того стоило.
В 13:00 мы договорились встретиться с корреспондентом Юлей и фотографом (г-ном Чистяковым) на Киевской. Пара остановок в метро - и мы на Старом Арбате. Пока мы шли по серой от дождя улицы, иногда разбавляемой яркими красками новорусских матрешек на торговых лотках (матрешек - в прямом смысле), ожидавших любопытных взглядов заезжих интуристов, я, как это ни странно, даже не задумывалась о том, что меня ждет. Точнее, я даже не знала, что можно ожидать вообще, поскольку с кино и со съемочным процессом дел никогда не имела. Мысль о кино никогда не захаживала в мою голову, и даже сейчас - пока мы шли на площадку. Иногда бросая взгляд на прохожих и в основном рассматривая старую улицу, на которой я была в последний раз - трудно даже сказать когда это было, - мне показалось странным, что такая неприглядная сероватая улица (какой она выглядела в тот день), меня привлекала с того самого дня, как впервые я на ней побывала. Из всего, что мне на ней встретилось, я узнала лишь те самые фонари, изящно украшавшие ее десятками лет.
Кажется, я отвлекалась. В 13:30 мы уже стояли у входа в Дом актера. Только теперь я поняла, куда мы пришли. Только теперь мысли пришли в полный порядок и как-то интуитивно мне стало ясно, что же все-таки меня ожидает. Я поняла, что именно тут (а точнее на 6 этаже, где расположен ресторан) творится действо, которое сейчас наблюдают лишь избранные, но которое потом (однако в обработке и безжалостном сокращении) увидят миллионы. Стало, честно говоря, даже немного страшно (хотя, я это уж слишком, наверное).
Двери лифта открылись и - тут же надпись на стене напротив: "Ресторан, 6 этаж". По узкому коридору, почти до самого лифта по ковровой дорожке на полу были протянуты провода, лежали какие-то балки, свертки, да и вообще, было ощущение, что, скорее, тут идут ремонтные работы. Директор площадки ходил по коридору из одного конца в другой и не допускал ни малейшего шороха во время съемки. Естественно, я сразу восприняла все серьезно, мы даже шепотом разговаривали, а то и вовсе - молчали.
А снимали "Дашу Васильеву-3" с Ларисой Удовиченко в главной роли. Это была сцена в ресторане Дома актера. По сценарию, Дашу на ужин приглашает ее новый кавалер - некий режиссер Орлов (Сергей Астахов), типичный донжуан и ловелас, где он знакомит ее со своим другом (Стас Садальский), недавно открывшем детективное агентство, и его новой женой. Но ухажер Даши даже не догадывается о том, что его приятель - бывший муж его же пассии. В общем, комедия положений получается: никто не ожидал увидеть старых знакомых... Эту "программку спектакля" в рамках одной сцены нам рассказал редактор. А нас было четверо: я, Юля и еще двое журналистов из журнала "Ответь!".
Вообще обстановка на площадке мне вначале показалась очень серьезной и требующей ответственности, однако позже я заметила, что все было вполне непринужденно. Даже г-н Астахов, игравший заядлого донжуана, все никак не выходил из роли: то и дело раскидывался откровенными комплиментами и смелыми фразами в мой адрес, каким странным мне это ни казалось. Лариса Удовиченко была как всегда на высоте! Чего не скажешь о Садальском: в тот раз он был явно не в своей тарелке: подозрительно тихим было его присутствие. Хотя, быть может, это мне всего лишь показалось.
Режиссер, звукорежиссер, гримеры, ассистенты... Все они открылись нам как только мы вошли в комнату, где снимали сцену. Камера, провода, осветительные лампы, какие-то ящики, непонятные болоны... Казалась, вся аппаратура занимала большее пространство комнаты, в которой кроме всего этого была еще масса декораций и собственно людей, коих вместе с актерами, съемочной группой и нами - журналистами, было в общей сложности около 40 человек. И это все каким-то невообразимым способом помещалось в совсем небольшом ресторанном зале, рассчитанном на пять-шесть столиков. Для меня всегда было загадкой, как оператор, снимая вроде бы весь зал, всю массовку, умудряется не захватить этот съемочный инвентарь, так и норовящий попасть в кадр... А еще этот дым, используемый в нынешнем кинопроизводстве, словно пеленой тумана накрывающий всех и вся... Все это было очень интересно для меня.
Столько открытий, столько новых ощущений! Это даже не похоже на съемку телепередачи. Конечно, во всем есть свои интересные стороны. Но, по крайней мере, процесс, с коим я сегодня была ознакомлена, меня очень и очень захватил. Часа два-три, которые мы провели на площадке, стоя и ни разу не присев, не ощутив при этом усталости, зарядили меня на весь оставшийся день. Представьте себе, даже так!
В общем, день прошел не зря. По меньшей мере, я открыла в себе новую грань своих интересов, которая, думаю, не останется мной не обработанной.
10.04.2004
Откровения случайной спутницы
Мы договорились встретиться в метро. За десять минут до назначенного срока я уже была на месте, но пока пришла только я. И мне ничего не оставалось делать, как просто смотреть на пробегающих мимо людей...
Кто-то вылетал из вагона подошедшего поезда - наверняка, спешил, опаздывал, а кто-то шел медленно, словно прогуливаясь (я позавидовала бы людям, которые не экономят минуты, чтобы просто пройтись спокойным шагом и дать отдохнуть уставшему от бешеного ритма сердцу). Случайно взгляд перекинулся на одну женщину, спускавшуюся по лестнице "перехода", - сойдя с последней ступеньки, она приостановилась и ... перекрестилась.
Тут заговорила Она, моя временная соседка. Кажется, она тоже кого-то ждала и так же наблюдала за пассажирами...
"Что бы это значило? Вера? Мольба о защите, о спасении... Боязнь террактов? Страх за свою жизнь?"
Я сразу вспомнила сердце. А Она все продолжала: "А что, если тот вылетевший из вагона человек никуда не опаздывал, но увидел подозрительное лицо или непонятный предмет? Вдруг он просто испугался. А тот, кто шел медленно - может, ему просто все равно, он фаталист: что будет, то будет. Хотя, в этом смысле, все они фаталисты. Ведь никогда не знаешь: спустившись однажды в метро, поднимешься ли обратно... Да и я фаталист: сижу, стою тут. Что теперь? Доживу до конца своих дней? Отлично. Нет? Жаль, но ведь никто так и не вспомнит... Ой, нет. Как-то уж слишком зловеще звучит. Нет-нет, все гораздо проще. Жить гораздо легче, хоть иногда и страшно".
Так думала Она, серенькая, маленькая, забитая в углу...
"Ты - параноик, - говорю я, - Пойми, человек - существо уникальное, не то, что ты...", - вновь повторила я для следившей за мной камерой наблюдения, подвешенной к стене.
12.04.2004
Таких не берут в космонавты!
Она расстроилась, обиделась. Она грозилась лишиться гонорара, премии, а то и вовсе - уволится с работы. Ведь она не хотела писать интервью (которого, в общем, и не получилось) с четверкой конкретно звездонутых недоростков... Им, наверное, было все равно. А я... Что мне еще оставалось делать, как не думать над тем, кто виноват? Правда, это все было позже. А пока ничто не предвещало обид, громких слов, пустых глаз...
Итак, она была Марина (корреспондент), я - практикантка, они - фабричные мальчики, именуемие группой "Корни".
С удовольствием расписала бы весь день, проведенный в предвкушении этой встречи, со всеми обычаями подготовки к интервью и так далее, но только приехала домой и еле держусь на ногах.
После занятий я заехала в редакцию, что на улице 1905 года. Встретилась с Мариной, Владимиром (фотографом), и мы отправились, как оказалось, в совсем недальний путь - в студию Игоря Матвиенко, которая интересно расположилась в здании детского творчества "Пионер", что напротив Белого дома.
Кстати, продюсер Любе, Иванушек, Корней и всей первой Фабрики - весьма приятный и почтительный во всех отношениях человек. Это мне было известно довольно-таки давно, а здесь - за чашечкой чая в милой красной комнате (она действительно вся красная: пол, потолок, стены, диван, электрический свет) и в не менее милой дружеской компании - я лишний раз в этом убедилась. Чего не скажешь о главных героях-виновниках нашего визита.
Встреча лично с Матвиенко не планировалась, он, вообще, случайно оказался в студии. Наше общение (точнее не столько мое, сколько Марины: ибо я использовала бы этот момент беседы для более нужных целей, однако не поймите меня неправильно) было необходимо вследствие странного поведения выше указанных четверых лиц.
Скромные на первый взгляд ребятки просто не умели общаться с прессой - вот, пожалуй, и вся беда. А что с них взять? Концерты, музыка, девчонки... Ну-ну. (Ку-ка-ре-ку! 3 раза). Я уже не говорю о тех громких словах, коими они себя называли... Музыканты, Композиторы. И это все тот - один из них - который бросил свое музыкальное образование, так и не планируя заканчивать училище... Какое там высшее? Но я, конечно, не обо всех говорю. Были и нормальные, некоторые, правда, особо не отличавшиеся красноречивостью. В общем, беда ныне с фабричными мальчонками. Хотя их можно понять, если принять во внимания и вообще поверить в то, что они - личности творческие, а те, в свою очередь, славятся непостоянством и капризностью... Тогда можно простить их постоянные хождения по комнате с барабанными палочками в руках, невнятно отстукивающими ритм, и близко не похожие на скромные и этичные словеса и выраженьица, мягко говоря, жаргонные... Ладно уж, и это можно понять.
Но. Извините, когда этот новоиспеченный кусочек звездного теста с большого пирога, именуемой эстрадой, начинает учить, как ему - этому "пупу земли" - нужно задавать вопросы... Согласитесь, это уже слишком. Один "корень" (участник группы "Корни") сказал прямо в глаза профессионалу своего дела, журналисту со стажем, несколько лет проработавшему на этом поп-поприще именно в качестве интервьюера слова что-то вроде: "Ну, что у вас за вопросы вообще?.." В тот момент Марина, наверное, думала: "Когда я уже училась в университете, ты еще только космонавтом хотел стать...". Конечно, ей было обидно. С другой стороны, может и нужно понять, что шоу-бизнес штука глупая и грубая. Неприятно выслушивать подобные заявления со стороны лиц, которые сами "со стороны".
Марина, честно говоря, была в ужасе, из-за всего. Интервью не удалось в целом. Ведь, кроме всего прочего, "корни" не дали никакой информации, кроме односложных ответов типа: "да", "нет", "не знаю", "много". (Хотя тут я готова поспорить, что раскрутить людей на то, чтобы они выдали тебе нужную информацию, - задача именно журналиста). Марина говорила, что подобной "лажи" не было даже с грубым и непредсказуемым Петкуном. В общем, дело было далеко не приятным.
Честно говоря, даже нет желания что-либо писать. И о ком? О "корнях"?.. Честно, больше не хочется. Наверное, такие люди музами не становятся: что-то не вдохновляют никак.
19.04.2004
А ведь жить действительно страшно...
Остается только надеяться.
Надеяться, что "автоматическая дверь" утреннего электропоезда надежно держит плотно утрамбованных несчастных пассажиров и не даст им, Боже упаси, сорваться с поезда на бешеной скорости.
Надеяться на то, что правоохранительные органы тебя действительно охраняют и защищают.
И много на что еще остается надеяться. А что же делать?
Наверное, каждый, кто когда-либо ехал будничным утром из Подмосковья в столицу, знает, что такое "набитые электрички". Для тех, кто не знает: это когда подъезжает поезд, открываются двери, и в тамбуре, прямо перед тобой - спина заскочившего на предыдущей остановке пассажира. В таком случае набираешь побольше сил и вперед - на таран. Смешно? Мне тоже. Особенно, если вспомнить, как я сегодня вытворяла все эти чудеса. Короче, невообразимым образом я таки попала в тамбур, правда, за мной уже никто так и не смог зайти, хотя желающих было - хоть отбавляй. Благо, что обычно я уезжаю гораздо позже - а сегодня у меня физкультура, которую пропускать уже просто неприлично.
Спустя несколько минут я повернулась лицом к двери и, мягко говоря, ужаснулась: я никогда не стояла так близко к пропасти, к обрыву, как тут стояла почти прижатая к железной раме. А что если бы ее не было? Огромная скорость, давка в вагоне... Да все бы от одной мысли о том, что едут без двери, повылетали бы из тамбура. Но ведь верят, что она закрыта, прочно. А то, что ей уже далеко за двадцать лет, вряд ли кто помнит. А как же я? Мне остается, пожалуй, только надеяться, что эта дверца отживет свой путь до конца и случайно вдруг не откроется.
История с милиционерами в метро. Начитавшись и наслушавшись всего нехорошего о деятельности отдельных представителей защитников правопорядка, я отнесла это ко всей милиции метро в целом. Теперь, как только вижу их, хочется быстрее пройти мимо, причем так, чтобы они не заметили. При этом чувствуешь себя правонарушителем, каким-то даже преступником. Сегодня на Чкаловской при выходе из метро ко мне подошел один милиционер, точнее не подошел, а скорее подбежал, едва успевая за моим быстрым шагом. Налету, можно сказать, остановил и попросил документы. "Ну, вот и попалась, - думаю, - что делать, если вдруг что?". Вспомнив добрый совет моего папы - ни в коем случае не отдавать документы в руки (мой папа военный и знает толк в этих делах) - я пролистала паспорт перед глазами милиционера, он сказал, что все нормально и я могу идти. Схватив ноги в руки, мигом помчалась на улицу.
Как же страшно жить, когда знаешь, что тот, кто должен тебя защищать, может еще и на тебя напасть. Подозрения, подозрения, подозрения... Все равно, что "как повезет". Помните историю со сломанным светофором: переходишь через дорогу не на зеленый, не на желтый и уж тем более не на красный, а как повезет...
26.04.2004
Атака клонов
"Ты так на нее похожа!"
Как ни странно, но вокруг меня собрались люди, внешне очень похожие на известных ныне людей. Кто-то этим доволен, а кто-то...
Казалось бы, чего тут плохого: отсылаешь фото на конкурс двойников, побеждаешь и получаешь какой-нибудь приз. Но точно я не знаю, что может последовать за победой, так как в подобных мероприятиях не участвовала и никогда за ними не следила.
А ведь многие люди стремятся быть похожими на какую-нибудь "звезду". И вовсе не для конкурса "клонов". Они копируют внешность, взгляд, голос, манеры, поведение своего "объекта подражания". А для чего? К сожалению, психологию подражателей я еще не изучила. Хотя это не столь важно. Главное, что есть такие люди, которые подражают другим и сознательно отказываются от своей индивидуальности.
А ведь есть еще и те люди, которые безо всяких ухищрений похожи на кого-то, и окружающие замечают это, всячески пытаясь отметить сходство с какой-нибудь примелькавшейся особой. Причем первым (то есть "двойникам") это абсолютно не надо. Они не стремятся быть на кого-то похожими, им нужна своя индивидуальность. Но вот только внешне они, увы, обретают "вторичную" индивидуальность.
"Я была готова ее убить!" - в сердцах воскликнула моя подруга Инна. "Такое ощущение, что она постоянно передо мной. Я ее не вижу, но зато ее видят все окружающие..." - Инна говорила об одной известной сегодня девушке - экс-мисс Вселенной. "Представляешь, у Третьяковки ко мне подходит маленькая девочка с воздушными шариками и дает мне один, говоря: "Возьми, Оксана!" А потом еще достает блокнот и ручку - просит автограф". Это было сегодня. Инна почти плакала в трубку, пока мы с ней говорили по телефону. Она не стремится быть похожей на кого-то, ей этого не надо. Она - индивидуальность, личность. В душе. Но внешне в глаза бросается вторичность. "Один молодой человек, - продолжала Инна, - при первой же встрече сказал, что я похожа... И что, он хотел мне сделать приятное, сказать комплимент? Уж лучше бы молчал..."
Надо же тому, случиться, что в тот же день вечером я встретила свою давнюю подругу Надежду, которая, кстати, тоже очень похожа на одну известную актрису - Ольгу Дроздову. Но с ней - совершенно другая история. Надю я встретила, когда она возвращалась домой из магазина одежды. Мне показалось, что она готовилась к какому-то событию.
"Вчера ходила в парикмахерскую, попросила сделать прическу, как у Дроздовой... А еще смотри, купила сапожки, как у нее - на фото в том журнале!..", - проговорила Надежда со скоростью света, от своей радости запутываясь в словах. Окружающие восхищаются ее сходством с Ольгой Дроздовой, Надя восхищается вместе с ними. С самодовольной улыбкой на лице она гордо взмахивает головой, когда ей говорят, как она похожа на Дроздову. Ей это нравится, ей это льстит. Надя никогда не хотела участвовать в конкурсах двойников: "что за ерунда!?", - ответила бы она. Она довольно уже тем, что просто похожа на известную личность.
Вот в чем проблема-то. Одни довольны и рады, что похожи на кого-то, другие же - негодуют и плачут. И те, и другие по-своему, правы. Ведь каждый переживает из-за своей индивидуальности: ты можешь быть красивым и неповторимым или уродливым и неповторимым. А можешь быть некрасивым, но похожим на такого же "некрасавца", зато очень и очень успешного человека. В общем, в чем-то плюсы есть. Но никуда не денутся и минусы, которые - в большинстве. Кому разве захочется изменять свою прекрасную яркую внешность только из-за того, что на кого-то похож? Может и нет, а приходится, если раздражает.
Короче, общественное мнение нам далеко небезразлично, иначе стали бы мы сами искать в себе тот взгляд, ту прическу, тот овал лица, как у той актрисы, певица, телеведущей, модели... Зачем? Значит все дело в "языках", болтливых и беспощадных.
Ваша В.Л. Михальченко
