Примечание автора: Я обожаю мистические истории и рассказы, но писателей качественного и интересного чтива в этом жанре, на мой взгляд, можно пересчитать по пальцам одной руки. Это Марьяна Романова, Альбина Нури, Татьяна Мастрюкова, Лена Обухова и Наталья Тимошенко. Я их рассказы и романы перечитала с удовольствием. Фаворит, однозначно, Марьяна Романова. Я решила попробовать свои силы и написала рассказ в этом жанре. Да и сюжет подбросила сама жизнь… Поэтому даже не могу сказать с уверенностью на 100%, что все события вымышлены и совпадения случайны. Здесь переплелись правда и вымысел. Рассказ «Моя прабабка» – это мрачноватая мистическая деревенская история.
Unsplash
***
Деревеньку нашу Костенеево я помню с самого детства. По рассказам родителей, впервые я там побывала, когда мне не было и года. С тех пор каждое лето я отдыхала в деревне у прабабушки Аксиньи. Привычка часто бывать в деревне осталась со мной и сейчас, хотя и прабабки давно нет в живых.
Наша деревня расположена на горке на берегу реки, а тропинка на речку шла мимо кладбища. Хотя было несколько мест, где можно было купаться, но больше всего малышня любила ходить «под капусту». И эта детская привычка осталась со мной и по сей день. Конечно, никакой капусты там сейчас уже и в помине нет, но название осталось: издавна на пригорке-поле рядом с рекой сажали колхозную капусту. Если купаешься, то кочаны возвышались над рекой и было ощущение, что ты под капустой. Об этом мне рассказывал ещё папа. А сейчас я уже в свою очередь рассказывала эту историю своему ребенку: мы решили прогуляться на речку мимо кладбища, чтобы посмотреть на церковь, которую недавно отреставрировали.
Мой взгляд упал на старую могилку, расположенную около дороги: было заметно, что к этому человеку давно никто не приходил. Похоронен там был молодой парень Андрей, когда-то живший недалеко от дома прабабки Аксиньи. На могиле всё травой заросло, уже умерли его родственники. Судьба того парня была совсем незавидная: помер рано, лет двадцать ему было. Тёмная история: то ли сам утоп, то ли утопился, а то ли и помог кто… Я хотела к нему зайти за покосившуюся калитку, но как будто наяву услышала голос своей ныне покойной прабабки:
«Не смей туда ходить!»
Конечно, она не могла мне сказать ничего, поскольку сама уже покоилась на этом кладбище не первый год. Но сейчас мне вспомнились обрывки фраз, которые прабабка приговаривала на кладбище, когда мы приходили к прадеду:
«Никогда не смотри на фото “чужих” покойников, не заходи к ним за ограду, никогда ничего не приноси им, ничего не бери с могил, привяжется мертвяк и за собой потянет, у них такая тоска там…».
Еще она на кладбище упоминала Погостника, по её словам, это был хозяин кладбища и его «нельзя было гневить». Своеобразная, в общем, была старушка.
То лето в 90-х годах, когда не стало парня Андрея, мне особо запомнилось. Прошло почти тридцать лет, а помню как сейчас. Было начало июня, он только вернулся из армии. Наш дом был почти напротив, а он жил у пруда. Приезжал он в деревню редко, а последние два года служил в армии. Видно, недавно дембельнулся и приехал погостить к родителям в деревню. Парень был старше меня примерно на восемь лет (мне тогда было двенадцать). Но я отметила, что он очень даже симпатичный. К тому же юноша был тихий, скромный, домашний.
А на следующий день деревню потрясла страшная новость: Андрей пропал. Его мать рассказывала, что ближе к вечеру пошёл купаться в речке, но не вернулся. С кем пошёл, в какое именно место она не знала, боялась: а вдруг под омут.
Деревня наша не глухая, но расположена в двадцати километрах от райцентра. Автобусы ходят пару раз в день. В 90-х не было тут никакой связи, изредка лишь приезжал почтальон. Позвонить ездили в почтовое отделение. Вызвали участкового, он пришёл с толстой папкой, походил, поспрашивал и велел ждать несколько дней: мол, дело молодое, загулял. Поэтому парня искать не стали.
А через несколько дней деревенский мальчишка Васька Раков нашёл в реке страшную находку: тело утопленника. Покойником оказался Андрей. Васька ловил рыбу под водой и на середине реки у острова в водорослях запуталось тело, а он его нашёл. Ваську, кстати, эта история так потрясла, что он стал полицейским (сейчас большой начальник, даже в областном центре на доске почёта висит его фотография).
В деревне тем временем стоял настоящий вой: обезумевшая мать узнала новость о смерти единственного сына. Она так рыдала, кричала, мне было жутко и как-то не по себе, это очень запомнилось. После смерти Андрея бабка Аксинья некоторое время была сама не своя и как будто чего-то боялась, меня почти не отпускала от себя, приговаривая странные фразы: «Затоскует скоро», «Поженихаться ему охота».
Андрей, кстати, был троюродным братом моей деревенской подружки Катьки. На деревенские похороны я не пошла. А Катя мне рассказала потом, что невеста покойного брата – Ленка не пришла на похороны…
Но эта девушка Лена вскоре пришла к нам домой. Вернее, к бабке Аксинье. Бабка моя, кстати, была типа знахарки, травницы. Короче помогала всем, кто просил. До меня доходили слухи, что прабабка Аксинья колдует, но ничего такого я не видела.
Бабка была странная, хотя меня очень и манила эта её странность. Между нами с ней была как будто некая невидимая связь и понимание без слов: мне даже казалось, что она считала меня любимой правнучкой. Я и общалась с ней больше всех, остальные считали её чудачкой (о деменции в возрасте за 80 вслух никто даже не заикался, её побаивались).
Старушка была крайне верующей, но в то же время верила в какие-то приметы, знала разные обряды и даже знала кое-что о деревенской магии, в общем, умела колдовать. Жили они зажиточно по тем временам: продавали овощи, у них был добротный новый дом.
Собственно, в этот дом я и приезжала летом погостить. Даже войну в Костенеево она пережила, хотя фашисты квартировались в их старом доме, и муж её Александр (прадед мой) прошёл до Берлина и вернулся домой живым. У неё было два сына, один из них мой дед. К слову, дед умер совсем рано – в сорок лет у него оторвался тромб. Моя бабушка, овдовев, вскоре схоронила девятилетнюю дочь и осталась одна с моим папой. Помню, бабушка была тихая, грустная и иногда говорила, что наша семья расплачивается «за дела Аксиньи». Что это значит и какие дела, тогда я не понимала. Но Аксинью она явно недолюбливала и очень редко приезжала летом в деревню. Да и сама бабушка рано умерла: ушла вслед за мужем и дочкой. Поэтому бабкой я считала Аксинью.
Когда прабабка заметила Ленку, то я услышала, как она сказала ей:
– Чего припёрлась? – старушка явно не испытывала к девушке симпатию.
– Поговорить мне нужно с вами.
– Ну что мнёшься, заходи коли пришла.
– Замучил он меня. Всё снится и снится.
Хочу чтобы отстал от меня.
У меня возникло ощущение, что они обе понимают, о чём говорят. Бабка даже ничего не стала уточнять, сразу поняла, что про Андрея говорит.
– Прям так и замучил?
– К себе зовёт, говорит, что я его невеста.
– Невеста значит? Невеста без места! – как-то презрительно проговорила Аксинья.
Невеста была гулящая, Андрею верность не хранила: в деревне многие об этом болтали.
– Да, невеста.
И Ленка достала колечко.
– Это он мне подарил, ещё перед армией. Замуж звал.
– Замуж значит звал? – эхом повторила бабка.
– Развенчай нас.
– Так вы не были женаты и венчаны! – сказала я.
Бабка меня смерила таким строгим взглядом, что я замолчала. Зло она смотрела и на Ленку:
– Сгубила парня. Теперь он в могиле, а ты тут целехонькая.
Ленка протягивала бабке кольцо: простенькое на первый взгляд, с розовым камешком, как небольшой перстенёк. Но колечко было фамильной ценностью в семье Андрея. Про кольцо Аксинья сказала, что ей оно не нужно, а следует отнести его на могилку Андрея, прикопать слегка землей и попросить прощение.
– Виновата ты перед ним. Ну а коли не дойдёшь до кладбища (на этом моменте она многозначительно замолчала, как бы намекая, что та не явилась на похороны), то хоть на перекрёстке оставь. Но лучше на могиле присыпь землей, чтоб не взял никто.
Когда она ушла, прабабушка сказала:
«Приворотят, а потом не нужен».
Потом плюнула на землю, и сказала ругательство на букву «ш» ей вслед…
Я потом пыталась заговорить про смерть Андрея, но бабка всегда пересекала эти разговоры. Смерть эта так и осталась окутана тайной, списали на несчастный случай. Я считала, что это, наверное, последствия приворота, который сделала Ленка.
Не знаю, отнесла девушка колечко или нет, но через несколько дней деревенская девчонка Маша хвасталась своим подружкам находкой. Я мельком увидела и узнала, что это тот самый перстенёк, который приносила Ленка.
Как он оказался у Маши, я не знала: но вряд ли она откопала кольцо с могилы. Скорее всего нашла где-то, может на перекрёстке. А может сорока с могилы унесла и обронила (если Лена кольцо просто там оставила, не присыпав землей). С Машей мы не дружили, она была постарше. Когда я спросила, откуда у неё кольцо, то девушка мне довольно грубо ответила, что это не моё дело.
Когда я рассказала об этом случае Аксинье, то она помрачнела и сказала: «Быть беде. Затосковал мертвяк. Машку значит себе выбрал невестой…». Я не поняла и переспросила, она сказала: «Сгинет девка, не пройдёт и года». Я разволновалась и спросила: «Маше нельзя помочь ничем?». На что Аксинья сказала: «Нечего было чужое кольцо брать с могилы, сама виновата, ещё и Погостника прогневала». Откуда она знала, что именно взяла, а не нашла, я не стала уточнять.
Осенью Маша пошла собирать клюкву на старом болоте и сгинула там, тело так и не нашли. А прабабушка прожила долгую жизнь, до 90 с лишним лет. Спустя несколько лет, в конце лета, когда мы уезжали с родителями из деревни, то ослепшая и ослабшая Аксинья, обнимала меня и приговаривала: «Обязательно приезжай на майские праздники проститься, буду ждать тебя. До лета не дотяну».
Померла она, как и предсказывала, в начале мая. Это сейчас я понимаю, что она хотела передать мне свою «силу», поэтому звала. Но у меня не получилось приехать с ней попрощаться, даже на похоронах не была.
…Сейчас дом, где жили Андрей и его семья, снесли: дальний родственник построил коттедж и отгородился от всех высоким трёхметровым забором. Уже почти ничто не напоминает о той трагедии из прошлого.
Ольга Волкова
