Я не люблю рассказывать эту историю, потому что она раскрывает меня с некрасивой стороны. Дело в том, что как только я развёлся — моя сестра Минерва пригласила меня к себе в Холихед. Она жила там уже полтора года, город как город. «En la centro estas McDonald's, maldekstre estas muŝoj, dekstre estas stangoj», — писала она мне в письме. В переводе с эсперанто это значит: «В центре «Макдональдс», по левую руку мухи, по правую — пьянчуги».
Холихед ночью. Фото: Kris Williams
Холихед находится на западе Уэльса, оттуда идёт паром в Дублин. Пьянчуги — это туда. Восточнее и севернее уже много лет сообщали о спонтанных налётах песчаных мух. Ещё севернее — так называемый «Туманный альбион». Уэльс находится в самой середине натянутой тетивы вольтовой дуги — между Оксфордом в Англии и Тринити-колледжем в Ирландии. А «Холихед» дословно переводится как «святая голова».
Я приехал в город, слушая песню Coldplay «Yellow». Мне всегда казалось, что Крис Мартин в этой песне обращается к русскоязычной аудитории напрямую, имея в виду слово «желторотый». В новой реальности российской государственности нам не дают покоя лавры Штирлица, и я их тоже вижу где ни попадя.
Целыми днями я оставался дома у Минервы один. Она уходила на работу рано утром и возвращалась поздно вечером. Однажды она вернулась не одна, а с одним из пожарных спасателей. Они как раз говорили на эсперанто, и там промелькнули такие слова: «Mi amas vin ĝis miaj dentoj doloras» («Я люблю тебя до боли в зубах»).
Ночью я плохо спал. Привычка моей сестры так запросто говорить на эсперанто, да ещё, к тому же, учить ему всяких проходимцев (для неё это было ключом к дружбе: если человек не был готов учить ради общения с ней эсперанто, она естественным образом с ним не общалась), постоянно напоминала мне о том, что я хотел бы проделать то же самое с испанским языком. Усугубляло ситуацию то, что они похожи — и грамматически, и даже на слух.
Потом я думал, что самое глупое в жизни — это умереть от боли в зубах.
А затем наступило утро, и я сказал своей сестре, что уезжаю — и с радостью передам от неё посылку на её родной остров Муху, на который заеду по дороге домой на запад Москвы. Она отсыпала мне горсть монеток «Красный дракон» и попросила, чтобы я обязательно разыскал её брата Манглуса и передал ему вместе с монетами следующее послание: «Ĉesu ludi muzikon ĉe geedziĝoj kaj reiru al la hospitalo» («Перестань играть музыку на свадьбах и вернись в больницу»).
На острове Муху Манглуса я не нашёл. Как и Мийду, с которой играл в детстве в дочки-матери. Монеты я оставил себе. Уже дома, у себя в комнате, в квартире родителей, я позволил себе плашмя лечь в кровать, уставиться в потолок, скупо освещаемый фарами ночного такси, которое тарахтело во дворе, и задать себе вопрос: «Вот я жил с девушкой у её родителей. Я развёлся. Теперь я вернулся к своим родителям. Мне четверть века. Где моя муза?».
И тут я получил уведомление на почтовый мессенджер. Зайдя, я увидел сообщение от Минервы:
Via haŭto, ho jes, via haŭto kaj ostoj
Transformiĝu en io bela
Kaj vi scias, vi scias, ke mi tiel amas vin.
Я загрузил эти строки в гугл-переводчик и нашёл, что это перевод на эсперанто трёх строк из песни «Yellow».
Your skin, oh yeah, your skin and bones
Turn into something beautiful
And you know, you know I love you so.
(Твои кожа и кости
Прекрасны
И ты знаешь, ты знаешь,
я люблю тебя).
Глеб Буланников
