Сегодня модно говорить о важности приобщения молодого поколения к «исторической памяти» и «культурным корням». Однако на практике сплошь и рядом происходит обратное. Взять хотя бы одну из столичных школ, где закрывают музей своего выпускника-художника и демонтируют памятную доску в его честь. В деталях этого дела попытался разобраться «МК».
Костя Пурцхванидзе поступил в 1-й класс 519-й школы Москвы в 1981 году. Он интересовался всем на свете и, как рассказали «МК» родители, не только с удовольствием учился, но и играл в футбол, шахматы, писал стихи и занимался музыкой: в 1989 году окончил музыкальную школу № 58 им. Глинки.
Казалось, разносторонне одаренного 16-летнего юношу ждут одни лишь радости — любовь друзей и близких, академические успехи. Однако в 1990 году случилась беда. Врачи диагностировали у парня опухоль мозга и заявили отцу с матерью, что надежды нет, медицина бессильна и своего мальчика они скоро потеряют.
Надо отдать должное родителям: они не смирились. И совершили настоящее чудо. Вернее, сразу два. Вначале нашли хирурга, который провел сложнейшую многочасовую операцию, оказавшуюся более чем успешной. А затем выходили сына и заново научили его всему необходимому в жизни — дышать, говорить, ходить.
Воистину родительская любовь — вещь удивительная и до конца не объясненная наукой! Костя выздоровел. Или родился во второй раз — кому как больше нравится. В 1991 году он поступил в Институт искусств, а затем на факультет живописи, который окончил в 1999-м. В 2000 году стал членом Союза художников России.
Сам он считал себя художником сразу двух народов — русского и грузинского, что явственно читается в его пейзажах: неспешность русской равнины рядом с бурной горной речкой Риони, омывающей село близ Кутаиси, где жили бабушка с дедушкой. «Когда я пишу, то становлюсь частью того, что вижу. Я хочу как можно естественнее передать все краски, все тона и полутона окружающего нас мира. Вся красота входит через мои глаза, а выходит через кончик кисти!» — вспоминают слова художника его близкие. И это также читается в работах Пурцхванидзе.
Казалось, счастливо складывалась и личная жизнь. За год до окончания вуза он женился и в 1999-м отпраздновал сразу два радостных события: получение диплома и рождение первенца. Увы, недолгое счастье обернулось страшным горем: 11 июня 2000 года, на 26-м году жизни, Константин трагически погиб — утонул в Тверской области.
Как пережили эту трагедию близкие — отдельный разговор: понять это до конца может лишь тот, кто сам терял любимых. Понятно, что заменить Костю родным не сможет никто. Но все же стало чуточку легче, когда в 2006 году в школе, где он учился, открылся мемориальный музей, собравший его пейзажи, рукописи стихов и фотографии, а в 2007-м при участии префектуры, департамента образования, российских Союзов художников и писателей, а также Союза грузин России внутри здания школы была установлена доска в честь его памяти.
В «МК» тогда вышел материал, озаглавленный «Художник вернулся в родную школу после своей гибели». Кто мог подумать, что ровно 10 лет спустя мы подготовим новый — на этот раз — «Художника отчислили из родной школы через 17 лет после гибели»? Однако вышло именно так.
— В настоящее время, — сообщили «МК» родители Константина Пурцхванидзе, — доска памяти в школе №519 («Спектр») снята, т.к. после объединения школ новое руководство в начале февраля 2017 года потребовало правоустанавливающие документы на мемориальную доску. А их нет, т.к. закон этого не предполагает.
Как разъяснила «МК» суть проблемы директор школы Римма Виноградова, «мемориальная доска была установлена в 2007 году без каких-либо правоустанавливающих документов, что подтверждает и предыдущее руководство школы. Но в соответствии с постановлением правительства Москвы с поправками 2016 года такая доска может быть установлена лишь по решению комиссии по культурному наследию, соответственно оформленному. Музей также должен быть сертифицирован, чего не было сделано. Я встречалась с Александром Константиновичем (отцом Константина Пурцхванидзе. — «МК») и объясняла ему ситуацию. Но он не готов ее принять. Так что мы продолжаем переговоры».
Между тем юристы оценивают ситуацию по-другому:
— Установление доски на фасаде здания действительно требует согласования, т.к. связано с архитектурным обликом строения — согласовываются даже вывески, — разъяснила «МК» адвокат Оксана Михалкина. — Но все то, что расположено внутри здания, согласования не требует — только согласия администрации, в данном случае школьной. Трактуя закон расширительно, можно довести дело до абсурда!
