Мир ужасается страшной российской допинг-системой и переживает за судьбу ее автора и разоблачителя Григория Родченкова, который, по словам режиссера «Икара» Брайана Фогеля, «сейчас подвергается большой опасности». Россия — напротив, плачет от счастья, глядя, как «деды забивали» в баскетболе («Движение вверх») и хоккее («Легенда №17»), и готова носить на руках героев Пхенчхана. Реакции, полярные до примитивности. Даже не знаю, что должно случиться, чтобы позиции хоть как-то уравновесились.
Ничего бы не потерял, если бы не посмотрел «Икар» полностью (отрывки видел раньше). Я, видимо, настолько погряз в теме, что никакие откровения уже не впечатляют. Пусть и исходят они от человека, в компетентности которого сомневаться не приходится. Собственно, ничего сильнее ощущения стыда за державу после первого родченковского выплеска в «Нью-Йорк Таймс» в мае 2016-го, быть не могло. Хронология событий средствами документального кино позволяла разве что укрупнить некоторые детали.
Но я понимаю реакцию неискушенной аудитории, на которую шокирующая информация обрушивается в концентрированном и предельно жестком, не допускающем никаких сомнений, варианте. В фильме Брайана Фогеля главный герой — человек, которому нельзя не сочувствовать и нельзя не верить. Григорий Родченков совсем не производит впечатления неадекватного человека, который фантазирует или просто врет ради того, чтобы угодить «новым хозяевам». Скорее, он говорит правду — в основном правду, — чтобы спастись. Иногда другого выхода, кроме как разоблачить и разоблачиться, нет.
Америка не встретила героя-перебежчика с распростертыми объятиями. По меньшей мере полгода он не знал, что делать и кто ему больше угрожает — ВАДА, ФБР или ФСБ. Основания считать его преступником были у каждой организации и у каждой страны. Родченков собирался с мыслями, искал выход, пока совместными с Фогелем усилиями они не определились, что
гарантию безопасности может обеспечить публичная роль главного разоблачителя. И не допинговой проблемы вообще, а конкретно российской.
Интервью вышло, мир вздрогнул, Америка прониклась сочувствием к судьбе ученого-перебежчика, ВАДА спикировало ястребом на российскую допинг-систему, «дело Родченкова» обернулось самым грандиозным скандалом в истории мирового спорта.
Это все во второй части фильма. Первую можно смело пропустить, потому что она ничего не добавляет ни главной теме, ни образу главного героя. История неудачного эксперимента Фогеля, решившего на себе как на велогонщике-любителе испытать чудодейственные и вредоносные свойства допинга, получилась невнятной. Замах был амбициозный: разоблачить тщетность усилий антидопинговых организаций и вскрыть всю подноготную большого спорта. Исполнение, равно как экранное воплощение, вышло любительским. Весь смысл вынесения истории на экран в том, что эксперимент познакомил автора с Григорием Родченковым, который по-дружески оказывал Фогелю конкретные консультационные услуги. Причем даже тогда, когда его Московская антидопинговая лаборатория оказалась под колпаком у ВАДА.
Собственно, кино начинается с вынужденного бегства героя в Лос-Анджелес. Почему разработчика так называемой допинг-программы «Сочи-результат» система отпустила так легко, остается непонятным. Фогель купил билет с обратной датой вылета, Родченков прихватил с собой жесткий диск персонального компьютера и три копии — и вот уже теплая встреча на американской земле. Про тему первой части забыто. Когда самому Родченкову требуются консультации, уже не до любительских экспериментов.
Я все-таки ждал, что Брайан Фогель сосредоточится на том, как человек системы становится ее врагом. Как происходит этот тяжелейший перелом, какие душевные переживания ему сопутствуют, какие страхи приходится преодолевать. Отдельные намеки в фильме есть, но слишком слабые, чтобы «понять и простить». Ведь Григорий Родченков, как талантливый ученый и руководитель, большую часть удачной карьеры посвятил тому, что ловил и отмазывал, кормил и наказывал не по высочайшему повелению, а просто потому, что так привык, находя в своей разнообразной деятельности глубокое удовлетворение.
Вверху — фасовка спортивных препаратов. Внизу — церемония открытия Игр в Сочи. Кадры из фильма «Икар», получившего «Оскар».
«Руководить стероидной программой», которая едва не привела его в тюрьму, Родченков стал «неожиданно».
Вместо тюрьмы он оказался на крючке у спецслужб, а искуплением вины, по его словам, стала сочинская афера, организованная и выполненная по заказу с самого верха и при помощи «сотен сотрудников ФСБ».
Зацепила еще одна ироничная фраза, сказанная про сочинские «подвиги», как мне показалось, не без доли тайной гордости: «Мы — первоклассные жулики. Чтобы нас поймать, надо быть умнее».
Сначала Родченков больше всего боялся ВАДА. Потом, особенно после смерти экс-руководителя РУСАДА Никиты Камаева в феврале 2016-го, стал бояться мести российских спецслужб. Когда на главного разоблачителя «допинговой империи» в России завели уголовное дело, он попал под программу защиты свидетелей.
Любимая тема российских сетевых пользователей при очередном упоминании о Родченкове — обсуждать, каким способом казнить «предателя». И чаще всего упоминается ледоруб.
ТВ-пропаганда до такого не доходит, но не устает разоблачать информатора до крайности убого. Что вполне отражает позицию российской власти — достаточно вспомнить реплику Путина про какого-то «придурка», которая прозвучала уже после выхода «Икара» в прокат.
В фильме очень мало размышлений, зато много разоблачений. Не без перехлестов и домыслов, выдаваемых за непреложную истину. Если бы было меньше пережима, то доверия и симпатии к главному герою было бы больше. А так все получается слишком просто: Родченков — герой, Россия — ужасная страна, где невиноватых нет; МОК — труслив и жалок в своих попытках и наказать, и помиловать, допинг — жил, жив и будет жить.
Пора копнуть глубже и переходить к художественному воплощению эпопеи. Голливуд снимет фильм под названием «Путь прозрения». Россия ответит лентой «Путь предательства». «Оскара» ни тому, ни другому не дадут.
Владимир Мозговой
