Пускай и с задержкой, но все же не могу не поделиться впечатлениями от мельничного выступления произошедшего шестого ноября сего года в городе Санкт-Петербурге. Если кто не понимает о чем это я, то я о музыкальном выступлении фолк-роковой суперпупергруппы «Мельница» — одного из самых ништячных музыкальных коллективов России и вообще всего мира. И если кого-то еще вдобавок интересует, как прошел этот концерт, то со всей ответственностью смею заявить, что концерт прошел просто-таки великолепно, и что и музыка, и настроение в зале, и вообще все-все-все было на самой высокой высоте. И еще, что даже сейчас, по прошествии значительного промежутка времени мысль о том, что всего этого для меня могло и не быть, нагоняет ужас. А ведь могло!
3 ноября, 3.00. Темная, освещаемая лишь отсветом нетбуковского экрана комната. Я лежа на кровати просматриваю живой журнал Натальи О%u2019шей — солистки групп «Мельница» и «Хелависа», а по совместительству ученого-лингвиста-преподавателя МГУ. Там сообщается, что 6 ноября сего года в восемь часов вечера, ее и ее команду можно будет вживую лицезреть в концертном зале «Аврора», что на набережной Пирогова, дом 5. Читая это, я вдруг понимаю, что очень-очень сильно хочу оказаться в данное время в данном месте, и как только это осознание приходит ко мне в голову — немедленно погружаюсь в глубокий сон.
4 ноября, 15.00. Где-то в здании концертного зала «Аврора» раздается звонок.
— Здравствуйте! Концертный зал «Аврора», слушаю вас.
— Здравствуйте! У вас еще остались билеты на «Мельницу»?
— Извините, вы не могли бы повторить? Плохо слышно.
— Шестого ноября у вас будет проходить концерт группы «Мельница» — я бы хотел забронировать билет.
— А... теперь ясно. Подождите секундочку... Так... Все места за столиками уже забронированы, остались только стоячие.
— Мне как раз одно такое и нужно.
— Хорошо. 800 рублей. Начало в восемь часов.
— Даже так?! То есть я не должен ничего бронировать? Если приду к началу, то все равно смогу взять билет?
— Да, конечно.
6 ноября, 18.50. Улица X, дом Y, квартира 57, большая комната, кресло-качалка. Сижу, читаю газету, делаю вид, что очень умный.
6 ноября, 19.00. Город Санкт-Петербург, улица X, дом Y, квартира 57, большая комната, кресло-качалка. Мобильный телефон в кармане спортивных штанов издает звуки. Это будильник. Значит, пора! Встаю, переодеваюсь, достаю из коробки 800 рублей, проездной, надеваю на шею шнурок со счастливой десятирублевой монеткой и иду на выход.
6 ноября, 19.05
Выхожу, запираю дверь, чертыхаюсь, бью себя ладонью по лбу, отпираю дверь, захожу обратно, достаю из мусорного ведра наполненный дурнопахнущей субстанцией мусорный пакет и выхожу снова.
6 ноября, 19.15. Недалеко от станции метро «XY-ая». Как я мог не заметить, что в этих штанах в карманах столько мелочи? На каждом шаге звякает, скотина! Надо бы слить ее куда-нибудь, но куда? Вон ларек! То, что нужно!
6 ноября, 19.16.
— Пожалуйста, «Пепси ноль-тридцать-три» и «Марс», но только не планету, а шоколадный батончик.
— Пауза. Тяжелый вздох. Марс большой или маленький?
— Маленький.
6 ноября, 19.45. У кассы «Авроры».
— Эй, извините, а почему цена изменилась?
— Вход стоит 900 рублей.
— Да, спасибо большое, я вижу, что вход стоит 900 рублей, но по телефону мне назвали цифру 800!
— Вход стоит 900 рублей!
— Та это же наглость самая настоящая!
— ВХОД СТОИТ 900 РУБЛЕЙ! МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК, НЕ ЗАДЕРЖИВАЙТЕ ОЧЕРЕДЬ!
6 ноября, 19.50. Чуть поодаль от кассы.
Очередь ей не задерживать! А мне что теперь? Обратно ехать, что ли? Ну уж нет! Начинаю судорожно обыскивать собственные карманы, которых у меня столько, что иногда я чувствую себя кенгуру. Вот мятая десятка — отлично! Изжеванный полтинник — я знал! Какие-то чеки, фантики, записки — все в мусорку. Обертка от «Марса» — с глаз долой! Так... Вот еще три пятака, три двухрублевки, четыре по рублю. Куча пятидесятикопеечных, куча десятикопеечных — какой же я молодец, что никогда не пренебрегал ими! Итак, считаем и того... Не хватает семи рублей! С ума сойти! Семи рублей! Что же делать-то... Неужели... О, нет, только не это...
6 ноября, 20.03. Снова у кассы.
— Вот, возьмите.
— Ого, сколько мелочи! Так... так... так... Девятьсот, хорошо. А почему эта с дыркой?
— Она с дыркой, потому я ее просверлил!
6 ноября, 20.05.
Стою в метрах десяти от сцены. Музыкантов пока что нету, да и зрители тоже еще явно не в полном составе. Есть время осмотреться. Первое, что замечаю — то, что зале собрались примерно поровну представители мужского и женского полов. В основном это люди среднего возраста и молодежь, но вместе с тем есть и отдельные вкрапления школьников и пенсионеров. Что ж, такое сочетание не может не радовать, так как позволяет надеяться, что все обойдется без рукопашных схваток. Кроме того не чувствуется запаха сигарет. Это вдвойне замечательно. Если верить блогу Натальи Андреевны О%u2019шей, ее предыдущий концерт в Москве чуть было не был сорван из-за ее аллергической реакции на табачный дым. Очень уж не хотелось бы повторения той ситуации и у нас.
6 ноября. 20.20.
Может присесть куда-нибудь? Конечно, все сидячие места находятся за столиками на верхнем ярусе, но, кажется, вон ту очаровательную блондинку, рисующую что-то, сидя прямо на полу, это ни капли не смущает. Попробую-ка я с ней познакомиться!
— Рядом с вами не занято?
— Нет.
— Тогда я присяду, хорошо?
Возражений не следует, поэтому я присаживаюсь и продолжаю свое знакомство.
— Здорово, наверное, уметь рисовать? А вот я даже яблока на бумаге изобразить не сумею. Вы ходили куда-то или сами научились?
— Извините, я плохо говорю по-русски.
— А почему?
И тут к моему невыразимому удивлению выясняется, что я подсел не к кому-нибудь там, а к самой настоящей английской леди, приехавшей в Петербург месяц назад из Англии, и работающей на каких-то там языковых курсах преподавателем английского языка. Ее студентами, очевидно, являются довольно продвинутые ребята, поскольку нашим великим и могучим она владеет, мягко говоря, слабовато. И поскольку я в изучении ее международнобщенческого продвинулся ненамного дальше, для целей коммуникации нам пришлось изобретать совершенно новый неведомый доселе человечеству гибрид английского, русского, языка жестов и телепатии. И знаете что? Как бы оно смешно не выглядело со стороны, мы все же смогли с его помощью передать друг другу достаточно большое количество информации. Пускай у меня так и не получилось даже с четвертой попытки уловить названия ее родного города, я все же смог выяснить, что ей 24 года, ее имя Эмма, и что в качестве места жительства она использует комнату снимаемую у, как она выражается, бабУшки. Кроме своей работы Эмма занимается еще тем, что посещает репетитора русского языка, ходит на танцы и имеет абонемент в плавательный бассейн. Оставшееся каким-то непостижимым образом свободное время она планирует занять уроками пианино. Чтобы не платить за них, она договорилась давать взамен уроки французского, которым владеет почти как родным. Я в свою очередь тоже поведал ей кое-что о себе и, в общем, так мы здорово разговорились, что даже не заметили как на сцене появились музыканты и начался концерт.
Согласно моей внутренней музыкальной философии, музыкальные произведения подразделяются на 3 основные категории.
Первая категория — «Нервирующие». Сюда входят те мелодии, которые вообще и не мелодии вовсе, а звук железа по стеклу или даже еще что-то похуже того. Когда ты их слышишь, тебе хочется пытать кого-нибудь раскаленными добела щипцами и лучше всего тех, кто это сочинил. Единственное место, где я вижу разумное применение такого рода музыки, — это на войне. В качестве средства пытки.
Вторая категория «Нитонисёйные» не вызывает нестерпимых мучений, ровно как и не провоцирует на агрессию. Однако на этом ее преимущества по большому счету и исчерпываются. То есть, говоря иначе, ты в принципе понимаешь, почему это называют музыкой, и в принципе даже не очень возражаешь против проникновения подобных звуковых волн в свои уши, но при этом понять, как кто-то может платить за это деньги, — выше твоих сил. Тебе кажется, что дай тебе все эти инструменты на часок-другой потренироваться, и ты и сам смог бы сыграть ничуть не хуже.
Третья категория «Достойные». Тебе не только не хочется никого пытать, и ты не только понимаешь, почему это называется музыкой, но ты еще и питаешь уважение и вольное или невольное восхищение по отношению к тем, кто сочинил эту музыку. Ты понимаешь, что уж кто-кто, а они едят свой хлеб абсолютно по-праву, если конечно он у них есть. Как правило, подобные мелодии обладают одной общей особенностью: они очень легко запоминаются и потом очень долго вертятся в голове, прежде чем оттуда вылететь.
Однако песни группы «Мельница» выходят за рамки данной классификации, потому что... Ну потому что вот настолько они суперкруты. Их хочется прослушивать снова и снова. И снова, и снова. И еще, и еще. И еще один раз и затем еще один разочек. Иногда даже кажется, что только землетрясение или пожар могут заставить тебя перестать слушать «Мельницу».
Поэтому, как вы можете догадываться, я не очень люблю, когда мне мешают наслаждаться столь желанным выступлением, за которое я к тому же переплатил сто рублей. Прям ну вот совсем никак не люблю! А ведь мешали гады! Группа молодых ребят вдруг ни с того ни с сего решила, что если им очень хочется побегать по всему залу взявшись за руки, то почему бы им этого не сделать? Подумаешь, в зале кроме них еще тысячи полторы слушателей! Что им до того? 30 пар ног — топ-топ-топ — по ступням как по асфальту в одну сторону. Потом бум-бум-бум те же ноги по ступням как по асфальту в другую сторону. Ни стыда ни совести у людей, я вам скажу!
Так продолжалось довольно долго. До тех пор, пока Эмма не спросила меня, не хочу ли я присоединиться к ним. И я ответил: конечно, хочу! И, схватив «змейку» за «хвост», мы побежали. Бум-бум-бум — по ступням как по асфальту в одну сторону. Потом топ-топ-топ по ступням как по асфальту в другую сторону. Затем долго крутились в хороводе на небольшом свободном участке в конце зала. А когда надоедало, то снова бегали по ногам. Короче говоря, под конец я был невероятно уставшим, взмокшим и довольным как удав. Единственное, что огорчало — из-за непредусмотренных трат, я был вынужден добираться до дома таким жаждущим, каким жаждущим может быть разве что только верблюд только что пересекший пустыню Сахара. Однако с другой стороны — добирался я не один. Оказалось, Эмма тоже живет на станции метро «XY-ская».
Ваш Иван Сергеевич Трескин
