Недавно в одной из радиопередач специалист по гендерным вопросам комментировала факт предоставления гражданам Австралии права записывать в паспорте третий, отличный от традиционных, пол. Дама убеждала слушателей, что это несомненный прогресс в осознании самоидентичности человека и стремлении к снижению значимости биологических факторов. Позвольте, вам не страшно слышать эти слова? Ведь если мы будем снижать значимость биологических факторов, мы превратимся из общества людей в общество роботов…
Что является первопричиной изменения породы людей – биологическое или социологическое, – определить так же сложно, как и первенство яйца и курицы. Вот возьмём образование: мы меняем его, а оно нас. Мы пишем законы, остальные по ним пытаются жить – и все вместе мы начинаем образовываться совершенно иначе, чем двадцать, десять или пять лет назад.
Новый «Закон об образовании» отличается от предшествующих тем, что написан в первую очередь экономистами, во вторую – юристами, а уж потом педагогами, а скорее всего, психологами. Кто сомневается, пусть одолеет текст проекта закона и задаст себе вопрос: «А чего ради это написано?» Я всю жизнь мучаюсь сакральными педагогическими вопросами: для чего и зачем мы учим детей? Чего мы хотим от них? Как учим? Но сегодня все эти вопросы вторичны. Образование обретает черты бизнеса, и его ориентирами становятся не педагогические цели, а экономические. По новому закону школы оказывают образовательные услуги, в которые обучение и воспитание входят наравне с организацией питания, обеспечением мебелью и охраной здоровья.
И правильно, скажут многие современные родители: дитятко не может на одиннадцать лет погрузиться в ужасы отслаивающейся штукатурки, рваного линолеума и вонючих туалетов. И если раньше просьбы оказать школе финансовую помощь назывались в уголовных хрониках вымогательством, то теперь закон позволяет получать от родителей средства легально, в качестве внебюджетных.
Довольны? Ах, не у всех есть деньги на оплату образовательных услуг? Да не расстраивайтесь так: базовое образование вы получите бесплатно. И ещё факультатив по обществознанию и какой-нибудь бесплатный кружок в придачу. Нужен бассейн и конноспортивный комплекс? Пожалуйста: ваши деньги – наша организация. Нужно более продуманное и индивидуализированное питание? Ответ тот же. Английский язык от его носителей? Выпишем. Факультатив по правоотношениям в международной практике? Пригласим профессора. А вот встречные предложения от сотрудников школы: директору необходимо съездить в Финляндию или в Японию для изучения тамошнего опыта, коммерческому директору (сейчас-то его вовсе нет) – получить образование по специфическим проблемам финансового обеспечения работы школы. Административные ставки необходимо пересмотреть в сторону увеличения, так как хорошо работает то учреждение, которое хорошо управляется. И никакой коррупции. Всё по закону, по уставу, в соответствии с лицензией.
О чём-то ещё хотели спросить? Что после школы? Ну, во-первых, можем предложить среднее специальное образование, которое теперь будут иметь не только техники, но и квалифицированные рабочие. Во-вторых, желающие могут поступать в вузы. Конечно, не в любые. Ведь английский от носителей языка они не получили, факультатив по международным правоотношениям не прослушали, этикету не обучались, верховой ездой не занимались… Ну что вы хотите!.. От осинки не родятся апельсинки.
Новый закон создаёт условия для «предоставления образования» (так сказано в законе) – такого, которое доступно родительскому карману и образовательным притязаниям семьи. А следовательно, дети бедных и богатых будут учиться в разных школах, им будут доступны разные траектории развития, их ожидает разное будущее.
Ещё совсем недавно существовало разделение детей по способностям: одарённые могли учиться в спецшколах, гимназиях, лицеях. По новому закону, эти статусы отменяются, в эти учреждения будут приниматься дети по территориальному признаку, и финансироваться государством эти школы будут так же, как и обычные. Единственное, что им позволено, так это сохранить прежнее название.
Зато документ даёт зелёную улицу неучам. Если раньше второгодничество воспринималось как наказание за нерадивое отношение к учёбе и инициировалось педагогами, то теперь на второй год будут оставаться те ученики, родители которых докажут в суде, что школа предоставила им некачественное образование. Какова будет судебная практика по этой норме, можно только гадать. При этом повторное обучение будет даваться за счёт школы.
Учителя, как всегда, остались в меньшинстве в своём желании переложить часть ответственности на детей и их родителей. И обществу, и государству удобнее в ответственных держать педагогов. Их можно оставить без части зарплаты, привлечь к административной ответственности, лишить должности. А что сделаешь с учеником, который не хочет учиться, прогуливает уроки и не выполняет домашнее задание? Что можно сделать с родителями, которые не следят за своими детьми, не хотят знать, дошёл ли ребёнок до школы, или, того хуже, срывают его с занятий для выполнения домашних дел или поездки на какой-нибудь лыжный курорт.
Вопрос о посещении школы в проекте закона даже не стоит. Корректно ли при этом спрашивать с учителей за качество обучения тех, кто игнорирует занятия? Почему вдруг столь велики поблажки для нерадивых учеников? Государство заботится о воспроизводстве дворников и прочей неквалифицированной рабочей силы? Не напрягайтесь, ребята, для нас достаточно, чтобы вы могли расписаться под приказом, пересчитать свои деньги и разобраться, как заплатить за квартиру через терминал.
Слова «обучение» и «воспитание» употребляются в законе редко и в качестве узкоспециальных терминов. Их заменили «формирование гражданской идентичности», «предоставление образования», «освоение образовательных программ». Требования к результатам освоения программ рассматриваются как предметные, метапредметные и личностные. Не кажется ли вам, что личностное, определённое стандартом, – тот же путь к роботизации людей?
Кто же будет прокладывать эту дорогу в будущее? Конечно, не возрастные педагоги. Этот пережиток прошлого всё ещё цепляется за знания, умения и навыки, держится за предмет и уроки и ими же измеряет свой труд. У них уже не хватает запала реализовывать метапредметные проекты и проводить яркие акции типа «Чей мыльный пузырь красивее».
С сожалением ли расстаётся общество с прежним образованием и его работниками? Думаю, большинство не замечают смены образовательной доктрины, и потому, увы, будет так, как написано в проекте.
Наталия ЛЕВИНТОВА, почётный работник общего образования РФ
