Независимым наблюдателям на выборах президента Белоруссии пришлось пройти непростой путь. Они фиксировали многочисленные нарушения, подавали жалобы, — фактически противостояли системе. Сейчас у многих начались неприятности на работе.
О внутренней «кухне» избиркомов, акциях протеста и отношении к Тихановской рассказал один из самых активных независимых наблюдателей Сергей Иванов (фамилия и имя по понятным причинам были изменены).
Фото: Алиса Селезнёва, Светлана Смолина
— Наблюдатели подавали много жалоб, какова их судьба?
— Мы подавали жалобы и в администрацию района, и на самого председателя комиссии, и в местное РОВД. Все они где-то застряли. Их обещали рассмотреть в трехдневный срок. Но пока полная тишина. Еще остался вариант обратиться с жалобой в прокуратуру и ЦИК. Но сейчас у тех, кто подавал жалобы, начались проблемы на работе, с бизнесом. Очень многих наблюдателей, которые пытались добиться правды, задержали. Я, например, ловлю себя на том, что, когда захожу в подъезд, оглядываюсь…
— Насколько много было зафиксировано нарушений на выборах?
— Достаточно много. На нашем участке при досрочном голосовании был взброс более ста бюллетеней, нас выгоняли из школы, все препоны и запреты были надуманы. Только одного из наших наблюдателей допустили следить за подсчетом голосов. Она была доверенным лицом одного из кандидатов в президенты. Следила за процессом, но видеосъемку ей сделать не удалось, потому что за это очень строго контролировали. И она своими глазами видела, что на нашем участке больше бюллетеней было за Тихановскую, но в итоге с большим перевесом, почти в семь раз, победил Лукашенко.
Даже электорат Батьки был возмущен, когда появилась цифра 80,23% — тех, кто проголосовал за Лукашенко. Мне пенсионеры, которые отдали голоса за «Григорьевича», говорили: «Ну зачем злить народ? Поставил бы себе хотя бы 60%». Но, видимо, все дело в самолюбии, Лукашенко не мог воспринимать другую цифру. Ему нужно было понимание, что весь народ с ним заодно. Хотя это абсолютно не так.
— Ваша жизнь как-то изменились?
— Сейчас я все больше думаю, что надо отдавать ребенка в частную школу. Думаю, что стану еще более активным. Нам бы очень хотелось получить больше информации о председателях и о заместителях председателей участковых избирательных комиссий, кто они такие, где они работают. Их коллективы должны знать, кто участвовал в фальсификации выборов. И сделал это так жестко. По сути, они совершили преступление. И об этом люди должны знать. Все эти директора школ, и те, кто входил в комиссии, должны сейчас плохо спать.
— Как себя чувствовали в этой роли преподаватели, которые призваны сеять «разумное, доброе, вечное»?
— Было видно, что они сильно напряжены. Но они чувствовали свою безнаказанность. Мне кажется, что их очень долго к этому готовили. Объясняли, что никакой уголовной ответственности не будет. К тому же на них давила круговая порука и двойное подчинение. Поэтому вопросов с их стороны не было. Они элементарно не собирались показывать людям итоговые протоколы выборов, вывесили их под нашим большим давлением. Много жителей района приезжало потом в наш местный исполком. Им было сказано, мол, Лукашенко выиграл, и больше не копайтесь в этом.
Самое ужасное, что у этих выборов была целая служба безопасности. Это так называемые «тихушники», бойцы невидимого фронта. Даже представители милиции, которые занимались охраной общественного порядка, не понимали, что это за люди, которые внезапно появлялись на участке и также внезапно исчезали. Когда мы пытались взывать к совести членов избирательной комиссии, они сразу вызывали этих «тихушников». И даже среди провластных наблюдателей были те, кто был связан с этим таинственным подразделением.
— Вы выходили на акции протеста?
— Да, два дня подряд был среди митингующих. Попал под светошумовые гранаты и слезоточивый газ. Пришлось побегать. Вчера наблюдал, как к машинам, стоящим в пробке, подъехали бойцы спецподразделения и начали лупить по автомобилям, а потом достали из них людей и охаживали их дубинками. Для спецназа это тоже были «смутьяны», которые участвуют в протестах.
— По словам Батьки, интернет в Белоруссии отключали «из-за границы» — с целью «вызвать недовольство у населения».
— Я сначала думал, что он шутит… Нет, оказывается говорил об этом на полном серьезе. И этот обман длится вечно.
Мы каждый день думаем, а что дальше, как еще будет пробито дно? Люди, вышедшие на акции протеста, не ожидали, что против них будут применять спецсредства. Для меня самым действенным спецсредством стало отключение интернета. Белоруссия несколько дней находилась «в вакууме». Для экономики страны это были большие потери. Пострадали и бизнесмены. Было немало тех, кто в срочном порядке переводил офисы и сотрудников в Киев. Там для белорусов были сняли все карантинные меры. Вот вам и стабильность, о которой так любит говорить Лукашенко. Стабильность — это, прежде всего, уважение к людям. У меня сейчас очень большое желание не платить за этот квартал налоги и квартплату. Объявить бойкот.
— Свои шли на своих. Как теперь с этим жить тем же омоновцам и правоохранителям?
— Один мой знакомый был в ОМОНе на Пушкинской. Я мог с ним встретиться нос к носу. Мне кажется, что некая критическая точка все же наступит. Они же понимают, что по ту сторону баррикад находятся их друзья и знакомые. Но люди в армии не принадлежат сами себе. Это очень большой коллектив, если ты в него вливаешься, должен «играть» по установленным правилам.
Я знаю, что спецподразделения проводили ночные учения около Стелы, где потом развернулось самое жесткое противостояние. Меня поразила ожесточенность бойцов ОМОНа. Сколько в них было злости… Они явно не ожидали, что на улицы выйдет такое огромное количество оппозиционно настроенных людей. И что им будет дан отпор…
— Как, на ваш взгляд, будут развиваться события дальше?
— Протестное движение будет продолжаться. Другое дело, что многие боятся взять на себя ответственность, потому что появились уже первые жертвы. В основном люди занимают выжидательную позицию. Власть сделала все, чтобы запугать людей.
— Как вы восприняли ситуацию с соперницей Лукашенко - Светланой Тихановской, которая приняла решение уехать из страны в Литву?
— Понятно ведь, какое на нее оказывалось давление. Тем более, что есть инструмент для манипуляции, муж Светланы остается в тюрьме. Я не знаю, какие у нее договоренности с силовиками, но она вполне может проводить свою работу из Литвы. В своем обращении она говорила, что будут те, кто ее возненавидит. Я думаю, что таких людей будет немного. По большому счету, Светлана сделала все, что было нужно сделать. Ей удалось объединить оппозицию. За короткий срок она завоевала народную любовь. И слава Богу, что при сложившейся ситуации осталась жива.
Алиса Селезнёва, Светлана Смолина
