Стив МакКарри — один из самых знаменитых фотографов в мире. Он начал снимать в 70-х, будучи студентом Университета штата Пенсильвания, затем прославился как фоторепортер и военный фотожурналист, а свой самый известный кадр — портрет афганской девочки — сделал в 1985 г. в лагере беженцев в Пакистане. Снимок появился на обложке National Geographic и позже был назван самой известной фотографией в истории журнала. Параллельно с документальной фотожурналистикой МакКарри осваивал другие жанры фотографии: снимал пейзажи и портреты, сотрудничал с модными брендами. За годы работы МакКарри удостоился нескольких профессиональных наград, опубликовал множество книг, провел десятки персональных выставок. В 2004 г. МакКарри основал фонд Imagine Asia, который в партнерстве с местными организациями ведет просветительскую и образовательную деятельность.
Сейчас ему 66 лет, он очень увлеченно рассказывает о своих проектах, говорит, что в центре его работы всегда люди, а фотографию называет способом рассказывать истории. В Москву Стив МакКарри приехал на открытие выставки в ГУМе Overseas Tour, для которой он сделал по пять снимков в 12 уголках планеты. О том, как сделать уникальный снимок, показать красоту окружающего мира, и объективности в работе фотографа МакКарри рассказал «Ведомостям».
— Для проекта Overseas Tour вы запечатлели 12 очень разных мест планеты, от крупнейших мегаполисов до труднодоступных уголков. Как вы их выбирали и почему решили снимать и в России?
— Концепция проекта во многом отражена в названии: раз Overseas Tour, значит, нам нужно было кругосветное путешествие, мы хотели показать многообразие и непохожесть жизни на планете. Очень важной была географическая широта охвата, поэтому мы снимали Китай, Мексику, Эфиопию, Россию, США, хотели охватить все континенты. Затем, мы выбирали наиболее важные места. Важные с разных точек зрения: культурной, исторической. Есть и снимки, на которых запечатлено что-то очень функциональное, как, например, акведук в Мексике. Когда-то это было совсем утилитарное сооружение, просто для водоснабжения, в нем не предполагалось ничего экстраординарного, он не воплощал никакого сакрального смысла, как, например, храм. Но мы хотели показать красоту и элегантность и таких мест тоже, показать величие мастерства, благодаря которому он был создан, мастерства, пережившего столетия.
— Почему вы решили снимать и Россию, а в России — именно Красную площадь и ГУМ, а не, например, «старую Москву» или Санкт-Петербург, где в прошлом году проходила ваша выставка?
— Я думаю, Красная площадь, ГУМ, собор [Василия Блаженного] — это одно из самых важных мест в мире, не только в России. Это воплощение истории, но при этом часть современного города, это потрясающе. Для меня это одно из самых впечатляющих мест, снятых для проекта. Это уникальное место, как Ватикан, например
— Москва оказалась хорошей моделью, как вы ее оцените именно с точки зрения фотографа?
— Панорама Красной площади для фотографа отличное место, можно снимать с любого ракурса, с любой точки. Мы снимали с крыши ГУМа, с этого ракурса вид невероятный.
— Как именно происходит процесс вашей работы? И как вы понимаете, что всё — удачные кадры есть, можно заканчивать?
— В первую очередь нужно прочувствовать место, узнать его вкус. Я приезжаю, изучаю место, ищу лучшие ракурсы для съемки, примеряю, когда лучше снимать. На примере Красной площади: Кремль — это средоточие силы и власти, мы снимали его с крыши ГУМа, вечером, когда включилось освещение и подсветка, это усилило впечатление мощи. Многое в этом процессе на уровне инстинкта, многое ты просто чувствуешь. Часто это сложно описать словами. Ты чувствуешь суть места, его квинтессенцию, самое важное, и пытаешься это передать.
— Вы говорите, что вам важно «почувствовать вкус места», но это довольно субъективная категория, многое в ней может быть продиктовано не столько реальностью, сколько представлениями о ней. В этом контексте, например, живопись и скульптура как виды искусства полностью возникают из воображения художника. А откуда возникают фотоснимки? Сколько в них из реальности, а сколько — из воображения?
— Сложно указать пропорцию: сколько того и сколько этого в том, что ты делаешь. Именно в этом проекте, конечно, много реальности — хотя бы потому, что все эти объекты уже есть, и такие, как есть. Но при этом мы не просто делали снимки, мы про каждое место рассказывали историю.
— В таком случае насколько беспристрастным должен быть фотограф? В чем его главная задача: ставить перед обществом вопросы, акцентировать проблемы или отражать реальность такой, как есть?
— Я думаю, это в первую очередь зависит от проекта и от его задачи, все должно быть к месту. В этом проекте мы снимали все как есть: вот ГУМ, вот Красная площадь. При этом, конечно, это моя интерпретация, эти снимки — взгляд Стива МакКарри. И, конечно, есть разные пути показать одно и то же, но это не означает, что какой-то из них более правильный. Они все — реальность.
— Какое из всех направлений оказалось самым сложным, а какое вдохновило больше всего?
— Красная площадь — одно из любимых, красивое и очень сильное место. Особое для меня место — Центральный вокзал в Нью-Йорке, где я живу, и, может быть, именно поэтому. Знаете, разные места проекта можно выделить по разным причинам. А сложным... если только в том смысле, что некоторые места снимать было сложнее. Например, в Марокко мы снимали город Шавен, снимали с высоты, с гор Эр-Риф, и это технически довольно непросто.
— Overseas Tour — ваш совместный проект с часовой мануфактурой Vacheron Constantin. Как сложилось это сотрудничество, кто был его инициатором?
— Кто кому позвонил первым, я даже не вспомню, наверное. («Мы позвонили», - вступает в разговор представитель Vacheron Constantin). Это рабочий процесс: я часто участвую в разных проектах, у Vacheron Constantin свои сотрудничества. Постепенно все сложилось: у Vacheron Constantin появились новые часы Overseas, с одновременным указанием времени в разных часовых поясах. Естественно, если делать проект, приуроченный к такому запуску, это должно было быть что-то связанное с кругосветным путешествием. Что-то, что позволило бы показать широту географии. Я же всю профессиональную жизнь путешествую и фотографирую по всему миру. Где-то год назад мы начали обсуждать эту возможность. Перебрали тысячи мест, у всех же есть свои любимые.
— Многие знают вас прежде всего как фоторепортера, отличного корреспондента, а Vacheron Constantin — часть совсем другого мира.
— Да, это на самом деле так, многие люди называют меня военным фотографом, но это никогда не было только так. Это лишь часть того, что я делал и делаю. Я всегда работал с модой, у меня были книги и выставки, персональные проекты с модными брендами - например, я работал с Valentino. Жизнь очень коротка, и я не хочу себя ограничивать, я хочу пробовать, экспериментировать. И работа в другой сфере — это всегда отличный шанс измениться, вырасти. Я путешествую больше 40 лет, вижу жизнь с разных сторон и понял, что это отлично — возможность видеть разные стороны жизни. Я был в мануфактуре Vacheron Constantin в Женеве и видел, что этот мир выходит за рамки только «дорогих часов». Это красота мастерства, уникальной работы.
— Вашу творческую свободу никак не ограничивали?
— Абсолютно! Никакого контроля, мы были как дети! Хотя я много путешествую, но у меня выдалась возможность побывать там, где я не был никогда. Или, например, я был в Москве не один раз, но никогда прежде у меня не было возможности снимать с крыши ГУМа, для этого нужно получать специальное разрешение. В этот раз мне такую возможность предоставили, и это уникальный опыт как для меня лично — я увидел Москву с такой точки, с какой никогда прежде не видел, — так и уникальный кадр для меня как для фотографа.
— Хочется узнать ваше мнение о будущем фотографии как профессии. Раньше, чтобы быть фотографом, нужно было владеть мастерством: уметь фотографировать на пленку, затем проявлять и печатать ее, уметь работать со светом. Сейчас все могут быть фотографами, достаточно купить телефон с камерой и оказаться в нужное время в нужном месте. Это не девальвирует профессию?
— Это совсем разные вещи. То, что сейчас все могут делать снимки, сохранять в памяти важные моменты, — это отлично! У многих людей, моих ровесников, не сохранились свидетельства очень важных моментов в жизни, просто потому, что еще даже 20 лет назад камеры были далеко не у всех. А иметь возможность запечатлеть свою семью, свою жизнь — это отлично. Но наличие камеры и телефона никого не делает фотографом. Миллионы фотографий — это просто снимки, которые что-то фиксируют. Может, важное для тех, кто их снял, но не более. Эти снимки не вызывают желания запоминать их и возвращаться к ним через годы.
— Тогда в чем разница между отличным фотографом и тем, у кого есть фотокамера? Между отличным снимком и одним из?
— Это хороший вопрос, кто бы знал на него ответ. Можно было бы сказать, что отличный снимок — это безупречная картинка, но все мы знаем, что можно сколько угодно корректировать снимок фотошопом, отличным он от этого не становится. Ясно, что самый лучший кадр — тот, который врезается в память, остается в памяти на годы, тот, который не теряет актуальности, который притягивает. За счет чего этот эффект возникает? Сложно сказать, это что-то неуловимое и необъяснимое — магия, wow-фактор.
— Лучший комплимент в вашей жизни?
— О, даже не знаю, это может быть что угодно. Официант в кафе может сказать, что его вдохновил какой-то из моих снимков — и в этот момент это будет лучший комплимент.
Анна Шилова
