Нашествие хикикомори

Присутствие людей мне неприятно,
От шепотка их просто жар берет
…
Питья покрепче выпить бы какого
Иль незамеченным пройти среди гостей,
Чтоб не узнали. Выпить бы верней.
Тогда я смеха не боюсь людского.

Генрик Ибсен.  «Пер Гюнт».

Вроде я собирался писать о современной лени, а не о мизантропии…

Однако мне думается, что чувство, описанное Ибсеном почти полтора века назад, в конечном итоге и оказывается причиной главной психологической (а значит, и социальной) проблемы нашего времени.

Не знаю, как точно ее назвать: «ленью», «апатией», «отсутствием стремлений» или «отсутствием социальной активности». Давайте используем слово «лень» — оно самое распространенное.

Все больше молодых людей не хотят решительно ничего. Их все устраивает. Они не хотят работать, любить и создавать семью. Они не хотят общаться с живыми людьми, предпочитая общение в социальных сетях, но и там язык общения сводится к смайликам и стандартным фразам. Впрочем, чаще всего «общение» сводится к участию в компьютерных играх.

Гаджет стал непробиваемой «стеной» между лентяем и миром. Группа Pink Floyd, создавая свой знаменитый альбом, даже вообразить возникновение «стены», сложенной из кирпичей лени, себе не могла. Их The Wall строится из ошибок общества, склонного к производству «стандартных людей», и разрушается усилием индивидуальности, ее вызовом, брошенным обществу.  

В Японии есть специальное слово «хикикомори», описывающее людей зрелого возраста, не желающих покидать родительский кров и живущих на средства родителей, независимо от количества этих средств.

«Так ли много человеку нужно? Ведь главное в жизни — жить спокойно», — так говорил мне один из наших несуществующих «хикикомори».

Появление в Японии термина, описывающего проблему, означает, что страна признает эту проблему социальной — значимой для общества (число хикикомори растет из года в год).

Но Россия — Россия это совсем другое дело!

Иногда складывается впечатление, что у нас вообще нет социальных проблем.

Правда, вместо проблем у нас появляется все больше болезней…

«Хикикомори», как пьяницы и потребители наркотиков, у нас давно объявлены «психически больными людьми».   

Понятие «психической болезни»  удивительно удобно для всех!

Во-первых, это понятие позволяет оправдать общество. Действительно! Не виновато же общество в том, что люди болеют  гриппом или шизофренией.

«Психически больных» можно спокойно выкинуть за пределы «нормального общества»: псих должен психовать в психбольнице. В средние века сумасшедших сажали на «корабли дураков» и отправляли в открытое море. Мы, пытаясь избавиться от социальных проблем, продолжаем использовать тот же подход, разве что более «гуманный»: человек сидит в психбольнице.

«Нет человека — нет и проблемы».

Мы уже наступали на эти «грабли» — и не раз! Почему же мы повторяем свои ошибки снова и снова?

Потому что это — простейшее из возможных решений социальной проблемы. Искать другие решения не дает лень. «Мы так привыкли». Каждый привык считать «нормальным» исключительно самого себя и всегда доволен, когда кого-то объявляют «ненормальным».

Это и есть умственная лень общества — наше общее нежелание, а возможно, уже и неспособность задуматься о другом человеке — о подлинных причинах его поведения.

Во-вторых, понятие «психическая болезнь» позволяет самому больному оправдаться и перед самим собой, и перед обществом: «Если я болен, то я не могу бросить пить или курить, не могу работать и общаться, что делать. Такова сущность моей болезни».

Поверьте, это — немного обобщенная цитата из моих пациентов. Часто используемый оборот «не могу» — верный признак захватившей человека лени.

Ибсен в пяти приведенных в эпиграфе строках называет общую причину бегства от общества и пьянства. Но кто же теперь читает Ибсена?

«Он устарел, зачем задумываться над классическими текстами, когда есть готовые решения?» — И это тоже лень.

Куда наше общество ни ткни — все соткано из лени. Алкоголизм и наркомания — лишь типичные примеры ее засасывающей воронки.

Вот еще несколько типичных высказываний клиентов психотерапевта:

«Что ни делай — все равно ничего не изменится, бессмысленно выходить на площади»; «я не собираюсь работать за грошовую зарплату»; «все книги уже написаны, и все песни спеты — я все равно не смогу сказать ничего нового»; «Любовь доставляет подругам сплошные неприятности, зачем тратить усилия на мужчин — мне и так хорошо»; «у меня все есть — мне больше ничего не нужно»; «я хочу простого счастья и покоя»; «я не хочу детей и мужа — за них нужно отвечать, а я за себя-то отвечать не умею — с родителями спокойнее»…

Общую суть подобных высказываний можно передать примерно так: «Целью жизни моих родителей является покой и комфорт, а так как мне уже спокойно и комфортно, то зачем что-то менять? В крайнем случае можно выпить что-нибудь…».

Между прочим, стремление к покою Зигмунд Фрейд считал проявлением влечения к смерти. Это и понятно, в русском языке «окончательно успокоиться» и «упокоиться» — синонимы. Современный психоаналитик Корделия Шмидт-Хеллерау пишет: «Влечение к смерти… это нарастающее стремление к бездействию, постепенно вытесняющее активное влечение к жизни».

Похоже, что наш общественный разум чего-то не смог осознать. Поэтому мы никак не можем объяснить своим детям: в отличие от животных человек — существо, вынужденное жить беспокойно, затрачивая усилия души на свою жизнь. Жить «без напряга», как хочет современная культура, значит — умирать.

«Я уверен, без забот воробей живет…  Вот я, вот я… превращаюсь в воробья!»

Баранкин из повести Валерия Медведева «Баранкин, будь человеком!» в конце концов что-то понял. Но кто же теперь читает детям советские повести?

Животные живут спокойнее нас — у них есть инстинкт. Они от рождения знают цели своей деятельности и смысл своей жизни. Они знают, на каких пастбищах есть нужная пища, и когда нужно размножаться.

Человек — существо уродливое, поскольку у него есть проклятая свобода выбора. А для того чтобы сделать выбор, нужно затратить усилия — нужно «напрягаться».

Живя «без напряга», даже удовольствие получить невозможно. Такова «рефлекторная дуга» свободы: для того чтобы расслабиться (синоним «покоя» и «удовольствия»), нужно сначала испытать напряжение.

Попытка жить в «покое и комфорте», получая одни лишь удовольствия, через некоторое время приводит или к бесконечному поиску «острых ощущений» в виде экстремальных видов спорта, например, или к лени — влечению к смерти, отсутствию желания делать что-нибудь вообще.

Но и экстремальные виды спорта слишком часто оказываются лишь способом бегства от бессмысленности жизни — таким же способом медленного самоубийства, как алкоголь или наркотики. Они тоже продукт умственной и душевной лени — попытка свести человеческое бытие лишь к физическому акту получения адреналина: напряжения — расслабления, то есть к модели оргазма — к фрейдовскому либидо.

Что делают многие герои спорта, когда возраст заставляет их покинуть любимое занятие? То же, что и Пер Гюнт: выпивают…

Настала, наверное, пора объяснить, почему я использовал именно этот эпиграф.

Человек не только свободное животное. Он еще — животное общественное. Поэтому самое главное усилие (или напряжение) человеческой души — это усилие, затраченное на понимание другого человека. Поэтому, собственно, Сартр и написал свое знаменитое «Ад — это другие».

Мы хотим, чтобы другие люди нас поняли, признали, полюбили, но не хотим затрачивать на это никаких усилий. Не осознавая этого, человек хочет, чтобы его любили — таким, какой он есть.  Мы хотим, чтобы другие люди нас полюбили, оценили нашу значимость или… гениальность, но… не собираемся для этого ничего делать, поскольку, как Пер Гюнт, «боимся смеха людского».  Мы умеем любить себя, но совершенно не понимаем, что значит любить другого: он же может посмеяться над нами!

Это другой человек должен прилагать усилия, чтобы понять меня, поскольку я самый лучший по определению!

«А вдруг кто-нибудь меня высмеет?»

Давайте попробуем «перевести» приведенные выше высказывания клиентов на язык страстной любви к самому себе.

«Что ни делай — все равно ничего не изменится, нет никакого смысла выходить на площади» — «сначала признайте меня политическим лидером, тогда — так и быть — я выйду».

«Я не собираюсь работать за грошовую зарплату» — «хочу работать начальником».

«Все книги уже написаны, и все песни спеты, я не смогу сказать ничего нового» — «сначала признайте меня гением, а потом я — так и быть — напишу книгу или спою вам что-нибудь».

«Любовь доставляет подругам сплошные неприятности; зачем тратить усилия на мужчин — мне и так хорошо!» — «я принцесса, жду принца на розовом мерседесе, который будет жить, как я захочу».

Опасения, что другие люди «не поймут твоего величия», и заставляют «хикикомори» прятаться за стенами родительских домов и экранами гаджетов — экономить усилия и… время.  Ведь они не просто хотят любви и признания окружающих людей.

Они хотят получить его немедленно…  И понимают, что это невозможно.

Из невозможности немедленного осуществления детской мечты о собственномвсемогуществе и рождается лень.

Быть человеком означает затрачивать усилия на понимание ближнего своего — его чувств, желаний и устремлений. В отличие от любви к себе, это не дается само собой. Пониманию нужно учиться, а значит, нужно и учить — учить с самого детства. Только тогда мы перестанем считать друг друга «Адом» и сможем что-то изменить в нашей общей жизни.