Выпуск N 69 от 11 января 2003
06.08.2002
Открытия
Сегодня я многое поняла.
N1
В частности, я поняла, зачем выдаются безбилетным пассажирам штрафные талончики. Дело в том, что, когда человек покупает билет, он может сосчитать циферки половинок его номера, и решить, будет ему счастье или нет. Когда же пассажир забывает (не хочет) покупать билет, он такой славной возможности лишается. И тогда... И тогда приходит добрый контролер, представляется, и выписывает штрафной талончик. На талончике тоже есть шесть циферок, которые тоже можно посчитать. Таким образом, ни один человек не должен выходить из автобуса не осчастливленным. Хотя бы в теории.
N2
Не поняла: И все-таки, так и не поняла, почему наши ДРСушники (работники ремонтной дорожной службы) выворотили хороший бордюр и сложили его стопками, словно крошеное печенье, на обочине. А бордюр, без обиняков, и вправду был хороший. В прошлом году на этот бордюр мокрым песком и цементом налепили асфальтовую плитку в форме пчелиных сот. И вот теперь, выковыривая, словно зубы дрелью, этот безвинный бордюр, дорожники изгрызли и асфальтовую плитку, которую жалко. Она ведь такая молодая - ей и года нет!
N3
Я его понимаю: он просто очень благожелательный дядечка. Я не первый раз еду на его автобусе, - а надо признаться, что шоферы меняются очень часто, - но каждый раз перед тем как собирать с пассажиров деньги, он поворачивается в салон белесыми усами и говорит примерно следующее: "Желаю вам приятного дня, хорошего настроения, чтобы все было хорошо. Удачи вам!". И лишь после этого собирает деньги. Интересно, а может, он это делает для того, чтобы кто-нибудь ему на чай оставил?
N4
Поняла, что я невыносима жаркая: жар - горячка крови. Прихожу в "Баскин Роббинс" за мороженым и чуть не бросаюсь на продавца, молодого парня в нелепой бейсболке, который на мой вопрос, что такое "газированный напиток с мороженым" отвечает: "газированный напиток с мороженым"... Хотелось ему откусить ухо. И заморозить.
N5
Поняла истинное предназначение вывески "Держись левой стороны!" в метро, которая так обескураживает меня и смущает. Настанут времена, когда люди, наконец, поверят в чудеса и смогут летать. И вот тогда не будет никаких средств передвижений, кроме крыльев. И дорожных знаков не будет. И дорог не будет. Будут только эти надписи на деревьях, чтобы люди летали упорядоченно, а не вперемешку, в целях избежания сцепления крыльев. Ведь крылья так быстро прирастают к друг другу перышками, что потом и не распутаешь! Представляете, какая глупая картина: весят в воздухе двое, махают одним крылом, а другое распутывают... ужасно неловко.
N6
Поняла, что фотографы - это торговцы преломленным светом. Вот я, например, торгую звуками. А он - он преломленным светом. А еще он хозяин стеклышек. Много-много стеклышек. И все лупоглазые. Ну и зачем ему такие уроды?
А вот если я накуплю себе этих уродов, научусь фотографировать, то буду торговать не только звуками, но и светом.....хм, хозяин жизни?:)
N7
Я поняла, почему в музее фарфоровых кукол золоченая фигурка месяца висит под самым потолком. Дело в том, что, судя по его блестящему кончику, словно натертому детскими ладошками, дети так и норовят прыгнуть на него и покататься! Вот сорванцы! Все им месяц с золотыми слезинками обижать... Нельзя на нем висеть.
N8
Я поняла, что сидеть на подоконнике, свесив ноги, очень опасно. Не для меня. Опасно для прохожих. Я, правда, даже не знаю, чем это им грозит... Только, когда я свесила ноги и начала ими болтать, все прохожие разбежались. Правда, было уже около двенадцати ночи, правда, их с самого начала и не было, и все же... Я почувствовала себя виноватой.
N9
А под вечер, под самую, самую ночь, когда месяц уже слизывал горячим языком влажные звезды, и бросал их крошками в болото, играя в "блинчики", я поняла самое сложное. Я поняла, что иногда самое плохое - это когда тебя правильно поняли.
N10
Я поняла, зачем людям на день рождения дарят подарки. Дарят подарки, чтобы было приятно. Чтобы человек ждал этого дня с нетерпением и предвкушением радости. Каждый год чтобы человек тянулся только к этому дню. Далее: он будет хотеть прожить еще один год, чтобы узнать, что же ему подарят. А потом еще, и еще, и еще... Так и вырабатывается патологическая радость жизни. Предвкушение радости в будущем. Нас к этому приучают. И правильно делают. А еще - еще иллюзия избранности в день рождения. Тоже - приятно. Усиливает эффект.
07.08.2002
Вчера
Пью печаль, тоску, грусть, меланхолию, пью тонкими трубочками, жженой пластмассой, через стеклянные талии стаканов, рюмок, бокалов... Так пахнет тоска. Горящим огнивом сверкает алкоголь и теребит язык, прежде чем уйти в меня. Это был молочный пунш. Сладкий и горьковатый от алкогольного огнива. От меня. От дождя и печали. От печали и соли.
А потом я рисовала на руке лимонным соком, насыпала дорожки соли, как зимний дворник, и запивала тэкилой. И вовсе она не вкусная. Горькая, как луковица. И въедливая, как матросская жена.
08.08.2002
Саввино-Сторожевский монастырь
В Звенигороде. На горе. В зелени. Когда забираешься наверх - пахнет прелым листом и дубом. Невысокий. Небольшой. В белых, словно слепленных из крутого теста, стенах. Крепкий, как тело белого гриба. За толстыми мелеными стенами Троицкая и Рождественская церкви, палаты царицы Софьи, землянки, хозяйственные постройки. Троицкая церковь воздушна и легка. Стройна, как пасхальная свеча, затейлива: луковичка, световой барабан, пояс, лепестковые налепы, четыре выступа, по числу евангелистов, изображенных на фресках внутри. Все древнее, прочное, но неизменно красивое.
Рождественская - с просветами желтого, словно яичным желтком красили. Я устала. Потеряла родителей, села на паперть церкви и загрустила. Рядом со мной - жизнь. Другая.
Молодая, стройная женщина, молельщица, в марком платке, в длинной неяркой юбке, с узкими ладонями, видимо, работает в церкви. За ней, - сначала рядом, потом идет чуть ближе, - преклонных лет мужчина небольшого роста, крепкий, как благородный гриб, с пушистой, купеческой бородой. Пара безвременная. Люди из прошлого века.
Подходят к паперти, на которой я сижу.
Он (немного взволнованно): Машенька, позвольте мне поздравлять вас со всеми духовными праздниками. Пожелать вам здоровья, благополучия...
Она: И вам благополучия, здоровья, всего доброго, - поднимается по паперти, собирается ускользнуть в церковных арабесках.
Он, окликая ее (немного нервничая): Я бы хотел... Хотел бы вас увидеть. Встретиться. Тут в санатории... Дорожки такие славные. Мы бы с Вами поговорили обо всем.. Там.
Она (спокойно, кротко, но немного быстро): Вы же знаете, я работаю, я очень занята...
Он (волнуясь): Машенька, а завтра? Завтра вы свободны?
Она (кротко, впопыхах): Простите, но я очень сейчас занята, очень занята... Очень. - поднимается к ограде, - вы уж простите. Всего вам доброго.
Она скрывается за церковной оградой. Он еще долго-долго, взволнованно перебирая руками воздух, стоит на паперти, глядя за ограду, надеясь, что она выйдет. Вдох-выдох-вдох-выдох. Никого.
Он стоит и смотрит. Иногда вздыхает: "Может, может завтра.. увидеть... Вас...там дорожки..." На паперти только я. Она уже давно ушла.
Он медленно-медленно, шажками по дороге, от церкви, - только сейчас мне подумалось, что, возможно, он здесь сторож. Пожилой, лет 60, она молодая, красивая, наверняка с косой, набожная, кроткая, милая... Их обогнула цивилизация, пошла куда-то вниз по реке, вниз... вниз.. А монастырь стоит на горе. Не дошла... Обогнула.
Бунин бы написал. Я - не Бунин. Но невольно, задев краешек его времени, заглянула на его героев... Чудеса.
Ваша А.И.Шевелева
