- Хорошо, сейчас я перенавигирую вас к своим коллегам из другого отдела.
- Что вы сделаете?
- Перенавигирую.
Со второго раза я догадываюсь, что "перенавигировать" - это "перенаправить". Но каково словечко! А вот рассказывает коллега-журналист: "Не заметил вовремя записку с просьбой. Пишу автору: "Извините, пропустил. Теперь, наверное, уже неактуально...". И думаю: что я делаю-то? Есть же для этого слово "поздно"?"
Можно назвать это пристрастием к офисному жаргону, как в первом случае. Можно объяснить непреодолимой тягой к использованию красивых иностранных слов, как во втором. Но вообще-то этим явлениям дал в свое время точное название Корней Чуковский: "канцелярит". Слово, которое звучит как диагноз, как название опасного заболевания.
Нора Галь, замечательный переводчик и писатель, в своей книге "Слово живое и мертвое" перечисляла признаки канцелярского стиля: вытеснение глагола причастием, деепричастием, отглагольным существительным; нагромождение существительных в косвенных падежах; вытеснение активных оборотов пассивными; тяжелый путаный строй фразы, невразумительность. Среди этих признаков есть еще один - обилие иностранных слов там, где их вполне можно заменить русскими. "Анализировать ситуацию" вместо "понять, что произошло". "Ощутить депрессию" вместо "пасть духом". "Отнестись с максимальной снисходительностью" вместо "быть как можно снисходительнее" и т.п. По замечанию Н. Галь, далеко не всегда надо писать, что человек или явление "доминирует", лучше - "господствует", "преобладает", "берет верх"; ни к чему "монополизирует", где вполне довольно "присваивает"...
И замечания эти не имеют никакого отношения к борьбе за все русское против всего иностранного. Это всего лишь попытка вернуть речи - даже письменной - ее живое звучание. Неоправданное использование иностранных слов делает речь казенной, официальной, вот в чем дело. А иногда и приводит вашего собеседника в недоумение. Как вы сказали - "навигировать"?..
Марина Королёва
