Контроль над партийной машиной
Укрепление власти
Во-вторых, прекрасно понимая, каким невероятным авторитетом в партии обладает знаток марксистской теории, Сталин вознамерился повысить свою квалификацию в этой области. Весной 1924 года он прочитал в московском университете имени Свердлова курс лекций «Основы ленинизма», — грамотно изложив ленинскую концепцию марксистской доктрины и ее применения на практике. Он продолжил наступление на Троцкого. В самих лекциях Сталин придерживался обычной точки зрения о том, что окончательный успех русской революции зависел от распространения революции в других странах Европы. Однако, судя по революционным неудачам 1923 года в Германии, можно было предположить, что перспектива ее завершения была весьма отдаленной; а после того, как новый международный статус Советского Союза в 1924 году был признан всеми основными державами, за исключением Соединенных Штатов, поощрение мировой революции становилось все более неудобной политикой.
В конце 1924 года Сталин выпустил исправленное издание своих лекций, в которых провозгласил доктрину «социализма в отдельно взятой стране». Таким образом, Троцкого легко можно было заклеймить как интернационалиста, апологета «перманентной революции», к тому моменту утратившей свою актуальность.
В-третьих, Сталин усилил контроль над партийной машиной и понял, как использовать ее для того, чтобы расстраивать планы собственных врагов. На посту генерального секретаря он уже заведовал всеми повышениями и назначениями на ключевые посты в партии. Партийные ряды полнились новыми членами, верными ленинским заветам; этим процессом массового обращения в новую «веру» руководил Сталин и его соратники. Каких бы мнений ни придерживались партийные лидеры, численность должна была перевесить. Вскоре на партийных собраниях Троцкого начали заглушать своими криками исполненные энтузиазма молодые сталинисты.
Изгнание Троцкого
К январю 1925 года запущенная против Троцкого кампания набрала достаточно силы, чтобы позволить сместить его с поста народного комиссара по военным делам. Накануне нового года Зиновьев и Каменев, борясь с растущей властью Сталина, стали искать сближения с Троцким. Но было слишком поздно — все трое были обречены. В 1926 году Сталин добился осуждения троцкистов и зиновьевцев как участниками партийной конференции, так и Коминтерном, а в ноябре 1927 года Троцкий, Зиновьев и Каменев были формально исключены из партии. Через два месяца Троцкий был насильственно выслан из Москвы и отправлен в Алма-Ату в Средней Азии. Окончательная высылка из России произошла в январе 1929 года.
В завершившейся подобным образом борьбе личное соперничество переплеталось не только с уже упомянутыми вопросами внешней политики, но и с внутриполитическими противоречиями. Троцкий всегда был сторонником индустриализации и планирования. Сталин запустил против него кампанию, где фигурировали лозунги нэпа о снятии напряжения в крестьянской среде и без конца повторялось обвинение в том, что Троцкий «недооценивал крестьянство». Но вскоре Сталин посчитал этот радикализм слишком опасным и с 1925 года умело начал проводить средний курс между «левой» оппозицией Троцкого и Зиновьева, которых обвиняли в игнорировании крестьянства, и «правой» оппозицией Рыкова и Бухарина, которые преувеличивали политику умиротворения крестьянства.
После разгрома Троцкого, Зиновьева и Каменева Сталин еще не занимал наивысшей позиции в Политбюро. Ему по-прежнему приходилось иметь дело с «правой» оппозицией Бухарина, Рыкова и Томского. Вопреки пророчествам недавно поверженной оппозиции влиятельная группа Бухарина не смогла затмить влияние Сталина. Пятнадцатый съезд избрал новое Политбюро из девяти членов, и в новом составе Сталин получил большинство голосов, в том числе его поддержали Каганович и Микоян. Враждующие силы внутри Политбюро вступили в открытый конфликт только в 1928 году, когда Политбюро в связи с голодом и нехваткой зерна объявило «чрезвычайные меры», в результате чего Сталин призвал «ликвидировать кулаков как класс». Хотя в Политбюро против этих мер выступал Бухарин и его группа, лишь в апреле 1929 года Сталин открыто осудил Бухарина как лидера «правой» оппозиции его политике в отношении деревни. Вскоре Бухарин, Рыков и Томский были исключены из Политбюро и сняты с других важных постов. Теперь Сталин сосредоточил всю власть в своих руках и отныне считался фактическим правителем Советского Союза, — о чем ярко свидетельствовали торжества по случаю его пятидесятилетнего юбилея, которые в декабре 1929 года сопровождались необычными демонстрациями. В то самое время, когда Троцкий оказался в изгнании, Сталин готовил мощный поворот на индустриализацию. Первая пятилетка была запущена им в 1928 году. Неизбежно сопутствующей ей проблемой была коллективизация сельского хозяйства: хотя до 1931 года эта мера не рассматривалась всерьез, она фигурировала в повестке дня партии с конца 1927 года. В течение всего этого периода, несмотря на ряд допущенных ошибок (особенно в оценке скорости, с которой следовало проводить коллективизацию), сталинское чутье ни разу его не подводило. Очень немногие из предпринимаемых им политических шагов казались оригинальными ему самому, — если таковые вообще были; однако Сталин обладал уникальной способностью делать их вовремя и, когда нужно, переждать.
В середине тридцатых годов, когда индустриализация шла полным ходом, а коллективизация стала свершившимся фактом, складывалось впечатление, что буря наконец миновала. Вторая пятилетка обещала рост выпуска товаров народного потребления. Публичные выступления Сталина стали звучать более оптимистично, и, вполне вероятно, что изначально он воспринимал «Сталинскую конституцию», провозглашенную в 1936 году, как венец своей работы. Страна уже жила при социализме; дорога к коммунизму, пусть он и казался далекой мечтой, была открыта; рост материального благосостояния и расширение конституционных свобод стали перспективами ближайшего будущего. Эти ожидания, если они были, не оправдались. В середине тридцатых годов Советский Союз вступил в новый период бурь и невзгод. Убийство Кирова в конце 1934 года стало симптомом или отправной точкой серьезного внутреннего кризиса; при этом на международной арене Германия вновь стремительно сосредотачивала в своих руках власть, становясь серьезной угрозой для Советского Союза. Внутренний кризис носил смутный характер, его свидетельства были спорными, а для устранения этого кризиса Сталин прибегал к методам, которые бросили на его имя серьезную тень. Трудности становления колхозов, ликвидация кулачества, необходимость — перед лицом нацистской угрозы — наращивать темпы индустриализации — все это тяжким бременем легло на плечи простых людей и порождало недовольство, порою и в высших эшелонах власти. Сталин решил нанести жесткий удар. В последовавшей за этим панике сводились старые счеты, появлялась новая вражда, и, вероятно, все зашло намного дальше, чем вначале Сталин или кто-либо другой мог помыслить.
Судебные процессы над предателями
В 1935 и 1936 годах прошел целый ряд судебных процессов над многими выдающимися большевиками, которые в тот или иной период были замешаны в «троцкизме» или других формах оппозиции режиму — в их числе Зиновьев, Каменев и Бухарин, — большевики сами признавались в измене, и их приговаривали к расстрелу. В 1937 году расстрелам подвергся целый ряд ведущих генералов — по аналогичным обвинениям, но уже без публичного разбирательства. Из большевистских лидеров первого поколения почти никто не выжил, кроме Сталина, Молотова и Ворошилова.
В 1938 году чистки завершились. Ягода, долгое время бывший главой ГПУ и его преемника НКВД, в конце 1936 года был отстранен от должности и теперь сам пал жертвой чисток; как и его преемник Ежов, в прошлом влиятельный лидер партии, который исчез со сцены примерно в то же время. Наказание в ходе чисток отчасти зависело от степени доверия к сообщениям и признаниям в активной измене со стороны обвиняемого; и надо признать, что впоследствии советскому режиму удалось выдержать почти невыносимое напряжение военного времени и преодолеть его с меньшим количеством разрывов и трещин, чем предсказывало большинство наблюдателей. Однако несомненно, что ущерб, нанесенный чистками советскому престижу на западе, стал роковым препятствием для внешнеполитического курса по созданию общего оборонительного фронта с западными державами, которому тогда была привержена советская дипломатия. Вероятно, в этом заключался самый серьезный и самый катастрофический просчет того периода.
Мюнхен и последующий период
Договор с нацистами
В тридцатые годы советская внешняя политика, равно как и советская внутренняя политика были чисто сталинским творением. По своим наклонностям Сталин долгое время был скорее советским националистом, нежели интернационалистом; и теперь, когда он окончательно упрочил свои позиции во власти, вся ответственность за последствия построения «социализма в отдельно взятой стране» ложилась на него одного. Перед лицом германской угрозы Сталин без смущения провел идеологическую смену фронта, необходимую для того, чтобы Советский Союз мог вступить в Лигу Наций и заключить договоры о союзе с Францией и Чехословакией. В конце концов этот проект распался не за недостатком доброй воли у СССР, но ввиду слабости Франции и того, что с точки зрения СССР было двойной политикой со стороны Великобритании. До тех пор, пока Великобритания, по всей видимости, колебалась между договором с Германией и общим фронтом против нее, Сталин, со своей стороны, тоже решил оставить обе двери открытыми. Хотя Мюнхен и был серьезным шоком для перспектив сотрудничества, он частично компенсировался британским перевооружением, и в течение всей зимы загадка британской политики так и не была решена. 10 марта 1939 года на восемнадцатом съезде партии Сталин выступил с недвусмысленным предупреждением о том, что советская политика не даст «втянуть в конфликты нашу страну провокаторам войны». Однако очень скоро целый ряд событий свел его заявления на нет.
Начало военной лихорадке положил гитлеровский захват Праги в середине марта. Теперь Великобритания отчаянно готовилась к войне и искала союзников на востоке. Два варианта по-прежнему оставались для нее открытыми.
Она могла бы вступить в союз с Советским Союзом ценой принятия советской политики в Восточной Европе — в Польше, в Румынии, в странах Балтии; либо она могла бы вступить в альянс с антисоветскими правительствами этих стран и тем самым загнать Советский Союз во враждебный лагерь. Британская дипломатия была чересчур простовата и невежественна в вопросах, касающихся Восточной Европы, чтобы понять всю сложность стоявшего перед ней выбора. Она без оглядки ринулась заключать пакты об общей защите с Польшей и Румынией; и буквально через несколько дней, 3 мая 1939 года, отставка Литвинова и его замена Молотовым сигнализировали о существенных переменах в советской внешней политике. Направленная в Москву британская миссия оказалась не в состоянии достичь какого бы то ни было прогресса.
Переговоры продолжались; но пока Великобритания не была готова отказаться от альянса или подвергнуть своего нового союзника жесткому давлению, они были обречены на неудачу. Когда Гитлер решил действовать, Сталин, со своей стороны, тоже не стал колебаться. Риббентроп приехал в Москву, и был подписан германо-советский договор. Справедливости ради надо сказать, что Сталин рассматривал его как крайнее средство. Он бы предпочел союз с западными державами, однако не мог прийти с ними к единым, удовлетворяющим его договоренностям.
Шаткий нейтралитет
Затем на протяжении двадцати двух месяцев Советский Союз сохранял в высшей степени напряженный нейтралитет. В ответ на продвижение Германии в Польшу СССР вновь оккупировал белорусские территории, переданные Польше по Рижскому договору 1921 года. Таким образом, советско-германское противостояние началось уже к осени 1939 года — в Польше, на Дунае и на Балтике. Война с Финляндией зимой 1939-1940 гг. была развязана с целью укрепить оборону Ленинграда путем расширения границы в западном направлении. В конечном итоге эта цель была достигнута, но ценой потери советским правительством значительной доли престижа и формального исключения Советского Союза из Лиги Наций.
После поражения Франции в Советском Союзе начал расти страх того, что немцы одержат победу и возобладают в Европе; по этой причине стремительными темпами начались военные и промышленные приготовления. Вероятно, теперь уже Сталин предвидел неизбежность конфликта, но не хотел его провоцировать или ускорять. В ноябре 1940 года он отправил в Берлин Молотова, правда, не имея возможности хоть как-то смягчить ощутимое столкновение интересов. С другой стороны, гарантии сохранения нейтралитета предоставила Япония в ходе визита Мацуока в Москву в апреле 1941 года. В следующем месяце Сталин, до сих пор единственный генеральный секретарь партии и без официального звания, стал председателем Совета народных комиссаров — премьер-министром СССР. Это назначение стало тревожным звоночком внутри страны и за ее пределами.
