Поскольку самолёты в восточном направлении шли без груза, появился рынок продовольственных и бытовых отправлений в города Сибири и Дальнего Востока – Якутск, Магадан, Петропавловск–Камчатский и многие–многие другие.
Где-то в Магадане. Unsplash
Возникли и потоки встречного груза – икра, красная рыба и крабы.
Поток этот был небольшой, но ощутимый.
Во второй половине девяностых у коммерческих авиакомпаний появились жёсткие конкуренты – самолёты лётного отряда МЧС из Раменского и 224-го лётного отряда МО с аэродрома Ермолино.
Их преимущество было в том, что самолёты у них были самые свежие, всё обслуживание осуществлялось за государственный счёт, топливо они заправляли государственное, навигацию они тоже не платили, да и половину коммерческих полётов они выполняли либо как тренировочные, либо как полёты по заданию командования, т.е. за государственный счёт.
Естественно, получая всю сумму за доставку груза от заказчика и не неся при этом никаких затрат (за всё платила Держава), эти «конкуренты» давали большие скидки и чувствовали себя на рынке королями.
Халява! Она развращает безжалостно.
Один из таких бортов, с двойным экипажем исключительно из полковников, при молодом штурмане – лейтенанте (который раньше летал только на АН-24), однажды приземлился в аэропорту Абакана.
Дело было под Новый год. Заказчик самолёт загрузил под завязку подарками и шампанским.
Но у полковников была своя правда.
Поскольку и основной и проверяющий экипажи состояли исключительно из начальников, делить навар предстояло по справедливости, хотя и считалось, что рейс выполняется в интересах министерства обороны, т.е. даром – один экипаж совершает тренировочный полёт, другой его проверяет.
Сэкономить решили на штурмане – взяли одного молодого на половинную долю – лейтенанта.
При этом, топливо в Абакане стоило в два раза дешевле, чем в Магадане.
Полковники решили навариться ещё раз и заправились под завязку – на весь обратный путь.
Кто такой лейтенант? Не полковничье дело ставить в курс лейтёху!!!
Тот проложил курс на взлёте (не подозревая, что масса самолёта на 30 тонн выше предельной) не по руслу Красноярского моря, что их бы спасло, а точно через вершину единственной в окрестностях горы Самохвал.
Перегруженный самолёт, «низенько – низенько», по сантиметрам набирал высоту, почти перевалил через Самохвал, но всё-таки зацепил его хвостом.
Все двадцать человек погибли…
Полковники тоже.
Это происшествие сказалось на моей судьбе самым фатальным образом.
Дело в том, что в этот день в Абакан должен был по плану прилететь всего один самолёт – нашей компании.
Этим попутным бортом я и сменный экипаж возвращались домой к Новому году.
Я договорился о нескольких встречах сразу по прилёту, в аэропорту...
Наш борт задержался с погрузкой.
… Когда самолёт разбился, моей жене, в течение часа, позвонили Министр МВД Республики Хакасия, Председатель КГБ, потом Председатель Президиума ВС РХ и ещё четыре уважаемых человека.
Все они выразили глубокое сочувствие в связи с моей гибелью и сказали тёплые слова.
Моя жена два часа была вдовой.
Правда, она не совершила тех действий, о которых рассказывал Зощенко.
Но когда я через два часа позвонил из Москвы и сказал, что сейчас вылетаю и буду дома через пять часов, узнал о себе много нового…
По прилёту пришлось дать обещание, что с авиацией я завязываю.
Через пару лет я выполнил эту клятву.
Так закончились мои потуги полетать…
Николай Кочуров
