Было платье. Старое, с дырками, неподдающееся штопке, устаревшее морально, немодное и неудобное.
Решили: в этом ходить уже невозможно, сошьем новое.
Но что значит — сшить новое?
Это же не просто так — сел и сшил. Надо все продумать сначала. Посмотреть, какие платья у других. Творчески переосмыслить и смоделировать свое, уникальное платье, переняв все лучшее. Выбрать ткань, подкладку, фурнитуру. Нарисовать эскизы. Построить выкройку на бумаге, вырезать лекала, перенести на ткань, сметать, примерить. Еще раз примерить. И еще раз. Добиться совершенства, чтоб все получилось точно, как хочется. Но в то же время предусмотреть припуски, чтоб можно было расставить, если поправишься, или изменить фасон, если потребуется.
Непростое, короче, дело. Требует усердия, интеллекта, профессионализма.
С усердием и интеллектом морочиться не стали. Схватили тряпку, какая была под рукой, отрезали кусок, пристрочили рукава. Ни пройм, ни вытачек, ни фасона. Подол неровный, нитки торчат, рукав кривой.
Маленькие девочки так шьют. Мешок, в нем три дырки — для рук и головы. Мама, смотри, я сшила. Я мастерица, да?
Мешок, а в нем три дырки, — наше платье. То, что сварганили вместо социализма. Тяп-ляп, голосуй или проиграешь. Скорей-скорей, думать некогда. Надо все быстро приватизировать, чтоб появился частник, а то коммунисты вернутся.
Сметали на живую нитку. Кое-как. Карман на воротнике, пуговица на заду. Там трет, здесь тянет.
Вот в этом мешке мы и ходим. До сих пор. Четверть века уже.
Забыли даже то, что умели. Начальники воруют, дети не учатся, «Протоны» падают, онкологические больные кончают самоубийством. Какую реформу ни запусти, все только страшнее делается.
Мешок не реформируется. Можно пришить на него веселую заплатку. Или пришить грустную. Но как он был мешком, так им и останется.
Надо шить нормальное платье, как ни крути. Аккуратно, профессионально, с вытачками и проймами. Чтоб все в нем было по правилам.
Правила эти известны, опробованы и отработаны. Чтобы крутилось колесико экономики, развивалась наука и люди жили достойно, власть должна быть выборной и сменяемой: если не справляется избранный, люди поменяют его на другого. Суд должен быть независимым: если отнимают бизнес, можно будет его в суде отстоять. СМИ должны быть свободными: если начальник — обманщик и вор, они всем об этом расскажут.
Три простых правила. Для начала достаточно. Задача ясна, технология понятна. Можно приступать. Даже нужно. Необходимо даже. Иначе — кирдык.
Но нет. Вместо того чтоб браться наконец за нормальное современное платье, из сундука извлекается старье советских времен. Послужит еще. Шить новое — трудно, вдруг опять не получится, лучше в этом походим.
Старое платье — давно уже никуда не годное. Гнилое, нафталиновое, расползается по швам. Но зато оно украшается кокошниками, лаптями и коловратами. У России особый путь, особые ценности, демократия нам не подходит. Поэтому кругом враги. Парламент — не место для дискуссий. Удел женщины — домашний очаг. Нет абортам. Всем школьникам — единый учебник истории. А все деньги — на оборону. Потому что нам нужен мир — причем весь.
Есть старое слово в русском языке — шобона. В Поволжье, впрочем, оно до сих пор в ходу. Шобона — лохмотья, истасканная одежда. Про женщину могут сказать: она всегда в шобонах. Разбираться в чулане со старьем, когда это выкинем, а вот это еще пригодится — трясти шобонами.
И мы трясем и трясем шобонами, не жалея сил.
Мама дорогая, как мы ими трясем.
