Дело трех уфимских полицейских, обвиняемых в изнасиловании 23-летней дознавательницы, набирает обороты.
На днях в Сеть попало видео, которое подтверждает наличие алиби у одного из задержанных. На кадрах начальник Кармаскалинского ОМВД полиции Салават Галиев заходит в кафе со спутницей. Время указано. В показаниях потерпевшей сказано, что в это время Галиев ее насиловал.
Местные следователи не отреагировали на этот факт: «У нас с первого дня были эти видео, которые ни о чем не говорят. Будем дальше разбираться».
В выходные адвокаты обвиняемых подготовили письмо на имя Владимира Путина и председателя СК РФ Александра Бастрыкина. В своем послании защитники подвергли сомнению справедливость расследования и описали некоторые детали громкого дела.
Письмо оказалось в распоряжении «МК».
«Обратиться к высшим органам государственной власти в России мы вынуждены в связи с беспрецедентным вниманием общества и СМИ к происшествию. На основании заявления потерпевшей и заключения судебно-медицинской экспертизы всем троим офицерам полиции в течение 48 часов после возбуждения уголовного дела были предъявлены обвинения. Полицейских сразу заключили под стражу.
Обстоятельства происшествия вызывают вопросы к следователям, которые не желают проверять фактические доводы и доказательства, имеющиеся по уголовному делу.
Во-первых, имело место совместное употребление спиртных напитков между перечисленными лицами, в том числе потерпевшей, которая выпила около 500 г виски в компании, где присутствовали трое названных мужчин и трое женщин, в том числе потерпевшая.
Во-вторых, в заключении судебно-медицинской экспертизы потерпевшей отсутствуют явные следы именно сексуального насилия. А наличие иных следов повреждений — не исключено, что они возникли вследствие неоднократного падения потерпевшей с лестницы и в результате драки с другой присутствовавшей там женщиной, о чем имеются в деле свидетельские показания.
Следует учесть, что потерпевшая показывает, что насильственные половые акты с тремя обвиняемыми были произведены весьма жестоким способом. Однако никаких следов подобного насилия не имеется.
Несмотря на возможность немедленно обратиться в следственные органы об изнасиловании, потерпевшая утром 30 октября 2018 г. спокойно, в состоянии опьянения пришла на службу, присутствовала на утреннем оперативном совещании и затем работала с уголовными делами.
Утром ей высказал замечание о ее неудовлетворительной работе ее непосредственный начальник отдела дознания и начальник отдела полиции Матвеев Э.В. И только после высказанных ей замечаний потерпевшая ушла с работы в обеденное время и ближе к вечеру 30 октября 2018 г. обратилась в СК с заявлением об изнасиловании. Следует учитывать, что потерпевшая имеет высшее юридическое образование, расследует уголовные дела, поэтому должна была понимать значение следов изнасилования и необходимость своевременного обращения в правоохранительные органы.
Исходя из материалов уголовного дела, в том числе показаний потерпевшей от 31 октября 2018 г., следует, что насильственные действия в отношении нее начались в 22.40 и завершились примерно в 00.40. Причем потерпевшая сверяет это время с телефонными звонками матери и от матери. Само распитие спиртных напитков началось примерно в 19.30, после чего к Галиеву С.С. пришла знакомая женщина примерно в 20.30, которая застала потерпевшую в нормальном состоянии и веселую.
Органам следствия были представлены видеоматериалы, подтверждаемые свидетельскими показаниями, что Галиев С.С. ушел со знакомой женщиной около 21.00 и в 21.22 уже вошел в кафе «Отдых», которое находится в 8 километрах от Уфы.
Матвеев Э.В. уехал вместе с водителем с места происшествия в 22.15 и в 22.30 въехал во двор своего дома. Однако потерпевшая в своих показаниях говорит, что все трое офицеров полиции в то время, когда она оделась и собиралась домой, напали на нее в 22.40, раздели и жестоко насиловали в узкой туалетной комнате до 00.30.
После того как указанные материалы сторона защиты опубликовала в СМИ («Московский комсомолец» от 22 ноября 2018 г.), представители СУ СК РФ по Республики Башкортостан заявили, что все эти материалы у них имелись. Но пресс-служба СУ заявила, что в данном случае имеют место «средства или тактика защиты». То есть органы следствия желают показать, что перечисленные материалы — это не фактические материалы, требующие уголовно-процессуальной проверки и оценки.
Если названные материалы о том, что Галиев С.С. и Матвеев Э.В. уехали с места происшествия до событий изнасилования, имелись у органов следствия, то почему им предъявили обвинения? И какое право имелось у органов следствия заключать их под стражу при наличии доказательств непричастности данных лиц к происшествию? Налицо заведомо незаконное принятие решения органами следствия об обвинении и аресте трех высокопоставленных офицеров полиции. Следует отметить, что до настоящего момента органы следствия никаких опровергающих доводов доказательствам непричастности к преступлению Галиева С.С. и Матвеева Э.В. не представили.
Следствие явно не желает принимать к сведению простой довод, что потерпевшая элементарно дает лживые показания вследствие сложившихся неприязненных отношений по службе.
Налицо отсутствие объективных доказательств изнасилования или хотя бы полового акта с потерпевшей.
Доказательства, что обвиняемые Галиев С.С. и Матвеев Э.В. отсутствовали на месте происшествия, органы СК РФ явно игнорируют, фактически опасаясь ответственности за свои незаконные действия.
У органов следствия нет неопровержимых доказательств виновности названных лиц, что ведет к нарушению конституционных прав и свобод личности. Следователи держат офицеров полиции под арестом незаконно и без каких-либо оснований».
Мы связались с адвокатом Матвеева Аслямом Халиковым.
— Вы собираетесь ходатайствовать о прекращении уголовного преследования в отношении вашего подзащитного?
— Для начала мы ходатайствуем, чтобы обвиняемых отпустили из-под стражи. А уже следующий наш шаг будет о прекращении дела.
— Я общалась со следователем, который ведет дело. Он утверждает, что все ваши доводы — всего лишь версия защиты. Не более того.
— Я раньше работал в следствии и понимаю их логику. У нас давно следствие живет по своим правилам, суд и прокуратура их поддерживают, никаких противодействующих сил им нет, кроме того, что адвокаты постоянно пишут жалобы.
— Возможно, у следствия есть какие-то еще доводы, которые позволяют им не отпускать полицейских из-под стражи?
— Я могу предположить, что следователи вместе с потерпевшей сейчас начнут весьма вольно сдвигать время совершения преступления. Если ранее указывалось, что изнасилование произошло с 22.40 до 00.40, то теперь, возможно, перенесется время, например, на 20.00. Это мои предположения.
— Разве такое возможно?
— Возможно, но вряд ли это удастся. Ведь в той компании находилась еще одна женщина, которая все видела, со всеми разговаривала. Она основной свидетель по делу.
— Когда будет готова генетическая экспертиза?
— Надеюсь, на неделе уже придут результаты экспертизы. Пока ее нет, следователи тянут время. Но содержать под стражей полицейских оснований нет.
— Что исследует эта экспертиза?
— Была изъята одежда обвиняемых и потерпевшей. По всем вещам проводится экспертиза.
— Тем не менее сейчас пошла вторая волна шумихи по этому делу?
— Бросьте вы. Шумит только пресса. В Уфе все делают вид, что ничего не произошло. Я отправил жалобу руководителю Кировского следственного отдела. Именно их сотрудник ведет громкое дело. На днях у меня состоялся серьезный разговор со следователем. Я сказал, что пусть он уже предоставляет неопровержимые доказательства изнасилования, или пора серьезно думать о судьбе уголовного дела. О его законности. Поэтому все адвокаты задержанных и составили заявления об освобождения наших подзащитных из-под стражи. Попросил освободить из-под стражи полицейских. Мне ответили: ждите решения от 3 до 10 дней.
— Если предположить, что следователь ошибся и действительно незаконно вынес обвинения, что ему грозит?
— Думаю, отделается дисциплинарным замечанием. Если следователь выносит любое необоснованное обвинение и незаконно заключает человека под стражу, ему грозит как минимум выговор.
— Как чувствует себя потерпевшая?
— Я не знаю. И вообще не знаю, где она находится. Кто-то говорит, что дома. Ходят слухи, что лежала в больнице в отделении неврологии.
— Судя по материалам дела, получается, что только двое задержанных ушли с «корпоратива». Один остался и довез двух девушек до дома?
— Я не адвокат того человека. Комментировать в отношении него не могу. Мой подзащитный Матвеев клянется, что с его стороны абсолютно ничего не было.
— В прессе писали, что ранее потерпевшая уже обвиняла в изнасиловании своего однокурсника?
— Я общался с этим парнем. Он сейчас «под погонами». Не станет ворошить прошлое. Он ведь тоже хочет работать в органах.
Мы связались с адвокатом потерпевшей Ириной Валиевой. Женщина категорически отказалась что-либо комментировать по громкому делу.
— Еще идет следствие, какие могут быть комментарии? — пояснила Валиева.
— По версии адвокатов задержанных, существует расхождение по времени изнасилования? Не выстраивается картина.
— Это всего лишь версия адвокатов. Вернее, версия обвиняемых Матвеева и Галиева. По их мнению, может, и не сходится время. Мы думаем иначе.
— Но есть видео, где один из задержанных входит в кафе. На пленке указано именно то время, когда, по версии потерпевшей, ее насиловали.
— Есть видео, и что? Видео- и аудиозаписи ничего не дают. Ничего не могу сказать по этому поводу.
— Как тогда объяснить, что изнасилование началось в 22.40, а один из обвиняемых в это время был в кафе?
— Кто вам сказал, что изнасилование началось в 22.40?
— В Сети есть копия постановления о возбуждении уголовного дела, которое основано, как я понимаю, на показаниях потерпевшей?
— Но показаний самой потерпевшей ведь у вас нет. Пришлите мне, что у вас есть. Я посмотрю. А сейчас всего хорошего.
Я отправила копию постановления женщине.
В ответ — тишина.
На днях я связалась еще с одним адвокатом обвиняемого Рустамом Ибрагимовым, который чуть ли не каждый день навещает своего подзащитного в СИЗО.
— Я часто хожу к Матвееву. Он сам просит об этом. Ему важно с кем-то беседовать, — рассказывает Ибрагимов. — Он много времени проводит за чтением книг. Попросил принести Библию. И постоянно твердит одно: «Вот скажи, за что мне это все?»
Ирина Боброва
