У нас уникальная страна. Здесь никогда не бывает скучно. То взорвут что-нибудь «по приколу» на окраине Москвы, то выстрелят в висок в самом центре. Ну а если вдруг хотя бы на минуточку кому-нибудь станет скучно, всегда можно открыть список памятных дат и праздников. Ну все эти дни металлургов, милиции (или полиции теперь? — вы уж меня поправьте), народного единства и прочих согласий и примирений. Отмерить сколько тебе надо и выпить по маленькой за то, чтобы у всех все было хорошо.
Вот сегодня, например, 27 августа — День российского кино. Россию я люблю. Кино тоже. Чем не повод?
Но вот дела: стоит на секунду задуматься — и пить уже не хочется. Точнее, хочется, но по другому поводу. Ну а потому как можно праздновать то, чего нет? Вот Россия есть. И даже фильмы в ней снимаются. А российского кино — нет.
Есть кино голливудское — его не спутать ни с чем, да и подделать, как оказалось, непросто. Оно хоть и базируется в США и показывает частенько звездно-полосатый флаг, но скорее проповедует идеологию бабла и зрелищ, чем классические ценности страны дядюшки Сэма. Такое кино как доллар — легко конвертируется в любую валюту, а его импульс одинаково хорошо считывается в любом культурном поле.
Есть кино американское, которое еще называют по старинке независимым, но стараниями всяких братьев Коэнов смотрят с открытым ртом уже не только на фестивале в Санденсе, но и по всему миру.
Есть британское кино с его неповторимым черным юмором и вечными разборками между снобской элитой и социальным дном.
Есть итальянское, испанское и французское — изрядно потерявшее позиции в мире, не сравнимое по уровню художественного откровения с былыми временами, но все еще живое и узнаваемое.
Есть скандинавское — лаконичное и невозмутимое. С приятными сюрпризами в виде Ларса фон Триера.
Есть японское — с самураями и якудзами.
Корейское — с молотком, забитым между глаз.
Китайское — с драконами и домом летающих кинжалов.
Иранское, румынское.
Кино есть даже в Нигерии, причем по темпам производства оно скоро превзойдет индийский Болливуд.
В России есть фонд кино, совет при Правительстве РФ, два союза кинематографистов, две национальные премии, Департамент кинематографии при Министерстве культуры. Есть съезды, конференции, заседания А-бе-ве-ге-де-е-же-зе-кома. Есть все что душе угодно. А кино нет.
Кино было в Советском Союзе. По нему можно и сейчас изучать историю: времена ярой пропаганды. Военное кино. Оттепель. Перестройка.
Что можно узнать о России по тем фильмам, что сейчас идут в кинотеатрах? Что у нас полстраны менты да солдаты, а остальная половина куда-то скачет на лошадях, размахивая казачьей шашкой? С размером вливаний государственных денег растет не качество, а только ведро с сахарной клюквой. Потому что денег много, а мест, где их взять, — мало. И делать надо так, чтобы остались довольны не зрители, а те, кто эти деньги дает. Ведь следующего раза может и не быть.
С тем кино, которое до проката не добирается (или остается практически полностью проигнорированным зрителем), все немного лучше. Я готов голос сорвать, защищая Игоря Волошина, предложить штук десять интерпретаций финала «Елены» Андрея Звягинцева и до ночи цитировать шутки из фильма Сергея Лобана «Шапито-шоу». Но ни они, ни их не менее талантливые коллеги все равно не собираются в одну мозаику, упорно смотрят в разные стороны на групповом портрете. Их берут на мировые фестивали, и, когда им вручают призы, звучит слово «Россия». Но награды эти достаются не российскому кино, а отдельным людям.
Тем не менее я верю, что российское кино все-таки есть. Просто оно затерялось в нашем бескрайнем заколдованном лесу, в котором вместо деревьев — ленивые прокатчики, ушлые продюсеры, режиссеры без вкуса и чувства меры, а всех актеров вдруг разом заменили выходцы из КВН. Я кричу ему: «Ау!» — а оно никак не отзывается. Спросить бы у кого-нибудь, где его искать. Но некому мне помочь.
В кабинете Михалкова в Доме кино остались только столы и портреты прежних председателей. У Лобана голова занята тем, как бы попасть в прокат. Герман-мл. снимает рекламу. Герман-старший спасает «Ленфильм». Сокуров собирается в Венецию. Попогребский думает над сценарием, а его друг Хлебников в интерьерах самого крутого ресторана Москвы заканчивает новый фильм.
Надо, конечно, потревожить Тимура Бекмамбетова. Кому это знать, как не ему — успешному продюсеру и режиссеру, со своими «Дозорами» попавшему в список ста лучших фильмов не на английском языке. Но вот незадача — уехал в командировку в Голливуд. В то место, где у фильмов нет национальности, а только размер кассовых сборов. Для связи оставил адрес в «скайпе». Только иконка там у него сейчас не зеленая (online), а желтая (away).
Так и российское кино — вот уже лет двадцать в режиме ожидания. Но ничего. Away — это значит «ушло». А ушло, значит, обязательно вернется.
Вот только что бы такое сделать, чтобы к тому времени самому не уйти в офлайн?
Никита Зайцев
Московский Комсомолец
