От редакции 1001:
В нашей стране всё чаще запрещают как будто не глядя. Чего стоит только скандал, связанный с постановкой "Тангейзера" Тимофея Кулябина. Цензурный марш дошёл до Центра имени Мейерхольда. Об этом рассказала Марина Токарева, обозреватель "Новой Газеты".
Читайте!
Неделю назад в Центр имени Мейерхольда пришла бумага с тройным грифом прокуратуры: сверху РФ, ниже — Москвы, наконец, пониже крупно — Тверская межрайонная прокуратура ЦАО.
Адресована она худруку ЦИМа Виктору Рыжакову. Текст достоин дословного цитирования. Вот он:
«Тверской межрайонной прокуратурой города Москвы по поручению прокуратуры ЦАО г. Москвы в связи с обращением Независимого фонда развития культуры «Искусство без границ» проводится проверка по доводам об использовании в театральных постановках нецензурной брани, пропаганды аморального поведения, порнографии.
В связи с изложенным на основании ст. 22 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» прошу уполномоченное лицо 15.06.2015 в 15.00 явиться в Тверскую межрайонную прокуратуру <…> к помощнику прокурора Шаршовых И.А. <…> для дачи письменных пояснений, а также сообщить следующую информацию:
— входят ли в действующий репертуар Центра им. Вс. Мейерхольда спектакли под названиями «Все оттенки голубого», «Трехгрошовая опера», «Саломея», «Жизнь удалась», «Тангейзер», «Антоний и Клеопатра», «Золотой петушок», «Голая пионерка», «Околоноля», «Пластилин», «Пробуждение весны», «Идеальный муж»;
— в случае если вышеназванные спектакли присутствуют в репертуаре театра, прошу предоставить информацию о том, кто именно является режиссером (постановщиком) спектакля, примерное содержание произведения на театральной сцене, заняты ли в постановке несовершеннолетние дети (их кол-во, пол, гражданство);
— проходило ли содержание постановки спектакля какое-либо предварительное рецензирование (критику, искусствоведческое исследование) в органах исполнительной власти перед выходом на сцену для массового показа, приложить соответствующие разрешительные документы;
— кто именно из должностных лиц отвечает за согласование спектаклей перед выходом на сцену для массового показа;
— имеются ли в вышеуказанных спектаклях сцены нецензурной брани, пропаганды аморального поведения.
Дополнительно прошу предоставить сценарии спектаклей из вышеуказанного перечня, входящих в репертуар Центра им. Вс. Мейерхольда, а также видеозаписи спектаклей на любом материальном носителе (либо сообщить о возможности отправки видеозаписей электронной почтой).
По всем вопросам, связанным с исполнением данного запроса, прошу обращаться к помощнику прокурора Шаршовых Илье Андреевичу <…>.
И подпись: Тверской межрайонный прокурор города Москвы В.В. Можаев.
Согласитесь, бумажка ошеломляющая. Особый вкус ей придает обращение именно в Центр имени Всеволода Мейерхольда. Особый смысл — предположение, что на его сцене идет пресловутая опера. А уж уровень понимания театра, который она демонстрирует, даже не пещерный.
На мой вопрос Илье Андреевичу Шаршовых, с каких пор прокуратура стала заниматься репертуарной политикой театра, молодой уверенный голос ответил:
— Прокуратура занимается вопросами проверки театрального репертуара, если есть признаки правонарушений!
— А кто ж формулирует и устанавливает эти признаки?
— Приходите на прием! Чтоб я мог убедиться, что вы та, за кого себя выдаете…
ЦИМ, который за двадцать с лишним лет существования ничего подобного не получал, ответил строго юридически: «Указанные спектакли в нашем репертуаре не идут». И приложил репертуарный список. А Виктор Рыжаков, которого я попросила прокомментировать ситуацию, сказал:
— Это похоже на какое-то безумие! Как будто бы на глазах порвалась связь времен. Словно у нас отбило историческую память. Нас тянет в какой-то страшный омут, мы уничтожаем все то, что строилось последние десятилетия — уважение к творческой личности, свободу художественной воли, искусство без идеологического диктата.
Главный герой прокурорского запроса — Кирилл Серебренников. Это его спектакли составили чуть не половину приведенного крамольного списка; сюда же попал и Константин Райкин со «Всеми оттенками голубого», Богомолов с «Идеальным мужем» и, само собой, злосчастный, маркированный госскандалом «Тангейзер».
Итак, что это за радетель — независимый фонд развития культуры «Искусство без границ»? Название странным образом двоится. Есть некий фонд, занимающийся исключительно детским творчеством, его возглавляет Светлана Дзасохова, а есть еще — «…молодая, успевшая зарекомендовать себя команда творческих и искренне любящих искусство людей». И вот она-то «…уделяет особое внимание новым неординарным форматам проявления творческой активности и различным формам выражения творческой гражданской самореализации, таким как флешмобы, перформансы, выставки с элементами театрализации и т.п.».
Одной из акций их самореализации была недавняя выставка «На дне», осуществленная в форме публичного доноса и провисевшая на территории дизайн-завода «Флакон» всего сутки. «На дне» — расчетливый скандальный прецедент. Ее организаторы уверены, что «сложившуюся за последние годы ситуацию в театральной среде следует менять…».
Безграничный фонд, надо полагать, знает, что делает, чей заказ выполняет, ради кого трудится. Сверхзадача сформулирована без экивоков: «Ожидаемый результат: изменение культурного самосознания аудитории проекта, повышение лояльности к российским продуктам культурного интеллектуального наследия, к авторам и предметам искусства, созданным в России».
Импортозамещение? Надо ли говорить, что у фонда немало сочувствующих граждан и гражданок, радеющих за те же идеи, например, «Союз православных женщин» которые просят «поддержать инициативу о законодательном запрете бюджетного финансирования театральных постановок аморального, скандального и провокационного характера... в сочетании с похотью, матом и глумлением над традиционными нравственными ценностями и идеалами поколений. Авторы просят российскую общественность «поспособствовать тому, чтобы провокаторы не кормились от страны, об историю и традиции которой они с таким удовольствием вытирают ноги.
...Мода на «передовой театральный продукт» не должна становиться самоцелью сценического искусства с задачей ликвидации классического наследия отечественного театра под прикрытием призывов к его постмодернистской трактовке.
Речь при этом не идет о какой-либо цензуре, а всего лишь об отказе бюджетного финансирования разного рода современных «митьков», использующих искусство в широком понимании этого понятия как когнитивное оружие разложения изнутри общественного сознания под новомодными лозунгами толерантности и либерализма.
…государство вовсе не обязано тратить деньги налогоплательщиков на финансирование «черных квадратов» скандальных экспериментаторов от искусства... Пусть они «тусуются» в андеграунде и за свой счет среди своих постмодернистских розовых шедевров на голубой закваске, а не на оплаченной государством театральной сцене.
Обращение Фонда с альбомом новомодных спектаклей направлено министру культуры РФ Мединскому В.Р. и руководителю Администрации Президента РФ Иванову С.Б.».
Есть ощущение черной дыры, в которую нас всех постепенно втягивает. Под занавес — еще немного о Третьем рейхе (см. статью «Предчувствие Геббельса» в №61).
«В нашу задачу, — объяснял некогда всемирно известный маньяк, занимая кресло лидера НСДАП и отца нации, — входит очистить тело германского народа, его расу и его культуру. Партия должна положить конец разброду, который царил в так называемом общественном мнении. Для достижения этого она должна взять в свои руки все средства пропаганды, печать, театр, кино и направить все это к одной цели»… (К сведению Роскомнадзора: «Новая газета» не разделяет и отрицает человеконенавистническую идеологию нацизма и приводит данную цитату, чтобы вызвать у читателя подобное же отношение.)
Как мы знаем, культуре в идеологии и тоталитаризма, и нацизма отведена вполне определенная роль — «воспитания масс в духе новых идеалов», тоталитарные режимы всегда стремятся использовать культуру в своих интересах.
«Политика национал-социализма в области культуры, — считают историки, — предполагала не только изгнание и уничтожение чуждых ей художественных форм, создание специфических художественных идеалов». Впрочем, то же самое происходило при Сталине.
Так почему похожее разворачивается именно сейчас, летом 2015-го? В проекте «Закона о культуре» — самая дискуссионная статья — свобода творчества. Она — или безоговорочна, или возможна, только «если не входит в противоречия с другими законами». Мы спасли мир от коричневой чумы. Неужели для того, чтобы 70 лет спустя снова запускать в идейный оборот ее штаммы?
