Вопрос «кому на Руси жить хорошо» не теряет своей актуальности, но ответить на него, пожалуй, еще сложнее, чем полтора века назад. Не разгуляешься нынче как следует, не пошикуешь вволю на Руси. Вольготнее и веселее всех сейчас живется тем любителям красивой жизни, кто вовремя избавился от российских активов и покинул Русь, что называется, с концами. Яркий пример такой предусмотрительности — Дмитрий Рыболовлев, некогда российский предприниматель, а ныне — президент футбольного клуба «Монако».
Есть, понятно, у Дмитрия Евгеньевича и другие активы и, соответственно, другие регалии, но в списке Forbes «110 российских миллиардеров» он фигурирует именно как президент «Монако», а специалистам видней. Стало быть, из известной собственности Рыболовлева эта наиболее престижная, статусная. В целом же активы обозначены просто как «инвестиции». В «русском» списке Forbes Рыболовлев занимает 26-е место — с состоянием, оцениваемым в 6,4 миллиарда долларов.
Юность олигарха
Начало формирования этой грандиозной денежной горы, как и большинства иных российских «златых гор», пришлось на начало «лихих 1990-х». Первым бизнесом Дмитрия Рыболовлева был медицинский кооператив «Магнетикс», лечивший своих клиентов-пациентов с помощью магнитотерапии. Это было семейное предприятие: кооператив создавался им на пару с отцом. Именно отец был автором применявшейся лечебной методики — это была тема его докторской диссертации.
И отец, и мать были учеными-медиками, преподавали в Пермском мединституте (сейчас — Пермский государственный медицинский университет). Поначалу по той же стезе шел и сын. После школы поступил в «родительский» мединститут, на лечебный факультет. И хотя, по его собственным словам, был «профессорским сынком», халявщиком его назвать сложно: трудовой путь начал еще учась в вузе, на втором курсе.
Сперва работал санитаром, затем — медбратом. После окончания вуза — врачом-интерном (в кардиологической реанимации 2-й Городской клинической больницы). В общем, жизнь шла по наезженной колее. Никакой тяги к предпринимательству у него, как он сам уверяет, не было.
«Все просто, — объяснял Рыболовлев в одном из своих немногочисленных интервью («Ведомости», 2006 год) причину смены поприща. — Институт я окончил в 1990 году. Уже полным ходом шла перестройка. И получилось, что зарплата у меня — 120 рублей и надбавка 10 рублей за красный диплом. А я еще на третьем курсе женился, и к тому времени у нас уже был маленький ребенок. Поэтому не то чтобы мне очень хотелось, но скорее пришлось заняться бизнесом. Впрочем, со временем это даже больше понравилось».
Понравилось настолько, что вскоре он полностью расстался с медициной: ушел туда, где делались настоящие, серьезные, большие деньги, — в финансовую сферу. Но и тут поступил как «профессорский сынок» и отличник — начал новую карьеру с получения профильного образования: уехал в Москву и поступил на только что открывшиеся при Минфине курсы специалистов по ценным бумагам. Получив диплом брокера и вернувшись в Пермь, открыл собственную инвестиционную компанию. Затем — инвестбанк.
«Это помогло выстроить отношения с крупнейшими предприятиями, — делится он секретом своего успеха. — И когда началась приватизация, я оказался одним из немногих подготовленных к ней людей в регионе. Концентрация на химической отрасли, а потом и на более узкой калийной отрасли получилась сама собой — в процессе отбора предприятий, в которые, как нам казалось, стоит инвестировать... Выбор был очень простым. Инвестировали в те предприятия, которые работали на экспорт. За границей наша продукция автоматически была конкурентоспособной».
В 1996 году Рыболовлев возглавил совет директоров «Уралкалия», одного из крупнейших в мире производителей калийных удобрений. К 2000 году консолидировал контрольный пакет акций компании, ставшей главной жемчужиной его бизнес-империи. Путь от интерна с зарплатой, которой не хватало до следующей получки, до мультимиллионера занял считаные годы. Но примерно с той же скоростью и таким же образом делались в России в ту эпоху и другие состояния.
Справедливости в этом первоначальном накоплении капитала было, конечно, мало. Но сказать, что к своему богатству Рыболовлев пришел легко, шутя, что оно само свалилось на него, тоже было бы не вполне справедливо. Дорога к звездам пролегала через изрядные тернии. Бизнес в те годы, тем более бизнес такого масштаба и такой рентабельности, был настоящей борьбой за выживание. В том числе — за выживание физическое.
Как уверял сам Рыболовлев, бандитам он никогда не платил, «никакую крышу ни с кем даже не обсуждал», хотя «заходы со стороны, конечно, были». Утверждал также, что «серьезных проблем с криминалом не было», что чувствовал себя «вполне уверенно и безопасно». Но это, судя по всему, просто рисовка. Что следует из его же слов. Да, сам он ничего не боялся, ибо «бизнес и страх — несовместимые вещи». Но «опасался за безопасность семьи, поэтому увез ее в Швейцарию еще в 1995 году».
Известно также, что Дмитрию Рыболовлеву пришлось тогда приставить телохранителей к своим родителям и обеспечить охраной директоров всех своих предприятий. Да и сам выходил на улицу лишь под прикрытием живого щита из охранников. В общем, «веселое» было время. Но вскоре стало еще «веселей». В сентябре 1995 года был убит Евгений Пантелеймонов — директор принадлежащего Рыболовлеву предприятия «Нефтехимик». Говорят, Пантелеймонов был единственным из рыболовлевских топ-менеджеров, кто отказался от охраны.
В убийстве, в его организации, был тем не менее обвинен именно Рыболовлев — был арестован и почти год провел в СИЗО. «Я приготовился сидеть 10 лет, — рассказывал он потом (интервью Forbes, 2009 год). — Надежды все кончаются очень быстро на самом деле. Сначала ты думаешь, что это ошибка, что день-два-три — и весь этот кошмар закончится. Но где-то, наверное, недельки через две я понял, что эта ситуация не быстрая и что это не случайно».
Дело в итоге развалилось: Рыболовлев был полностью оправдан. Последнюю точку в его преследовании поставил Президиум Верховного суда РФ. Из тюрьмы Рыболовлев, по его словам, вышел уже «другим человеком». Один из главных вынесенных уроков был таким: «Я понял, что крайне важно правильно выстраивать отношения со многими, в том числе с властью. Раньше я просто занимался бизнесом и не старался интегрироваться в эту систему. Но после всего случившегося со мной эту ошибку я постарался исправить. Сейчас уверен, что крупный бизнес не может существовать вне государства».
С деньгами на выход
Политические инвестиции были сделаны Рыболовлевым столь же безошибочно, как и финансовые. В 2000 году на выборах главы Пермской области Рыболовлев поддержал — и публично, и финансово — Юрия Трутнева (ныне — заместитель председателя Правительства РФ — полномочный представитель президента в Дальневосточном федеральном округе). И сделанная ставка сыграла очень неплохо.
Трутнев, во-первых, победил. Во-вторых, не остановился на достигнутом — карьера чиновника стремительно пошла в гору: уже весной 2004 года, не досидев губернаторского срока, он перебирается в Москву, в кресло министра природных ресурсов России. В-третьих, судя по ряду признаков, не забыл о том, кто обеспечил ему стартовый взлет.
Отношения, завязавшиеся между Рыболовлевым и Трутневым, иногда называют дружескими. Трудно сказать, насколько объективна такая оценка, но как минимум антипатии друг к другу они точно не испытывали. По слухам, Трутнев, будучи главой Минприроды, сыграл не последнюю роль в сравнительно благополучном исходе для олигарха истории, связанной с аварией на старейшем руднике «Уралкалия», расположенном в городе Березники.
Случилось это в 2006 году. Внутри разработок произошел выброс солевого раствора, что вызвало резкое увеличение содержания в воздухе сероводорода. Работа на шахте стала невозможна, и руководство компании приняло решение ее затопить. Жертв не было, но затопление рудника имело серьезнейшие экологические последствия: в Березниках начались провалы грунта. Тем не менее правительственная, комиссия, возглавляемая Юрием Трутневым, пришла к выводу, что вины менеджмента в аварии не было: причиной был признан комплекс техногенных и геологических факторов.
Если бы компания была признана виновной, на нее был бы наложен огромный, разорительный штраф: общая сумма штрафных санкций могла составить до трех миллиардов долларов. Компания в итоге отделалась 7,8 миллиарда рублей (на тот момент — март 2009 года — это составляло около 230 миллионов долларов), оказав добровольную, в рамках социальной ответственности, помощь в ликвидации последствий аварии.
Примерно в то же время авария случилась и в семейной жизни Дмитрия Евгеньевича: в декабре 2008 года его жена Елена, с которой они прожили вместе более 20 лет (женились еще будучи студентами), инициировала бракоразводный процесс, мотивировав свой шаг изменами мужа. В исковом заявлении, поданном в суд Женевы, говорились, то она «сыта по горло нежностью Дмитрия к другим женщинам». В качестве примера измены сообщалось о прогулках мужа на яхте «в компании молоденьких девушек и его любовницы».
Бывшая супруга потребовала половину совместно нажитого имущества. Общая сумма ее претензий составила 5,1 миллиарда долларов — 4,5 миллиарда долларов наличными плюс недвижимость, украшения и предметы искусства на общую сумму 560 миллионов. И Женевский суд удовлетворил иск.
Однако на этом история, понятно, не закончилась. Тяжба тянулась семь лет. В конце концов в 2015 году Рыболовлеву удалось добиться пересмотра решения: денежная часть отступных была снижена более чем в 7 раз — до 603 миллионов долларов. Кроме того, экс-супруга получила два объекта недвижимости в Женеве.
Словом, обе катастрофы обошлись олигарху малой кровью. А что касается бизнеса, то потери на фоне прибылей вообще были незаметны. Благодаря бурному росту цен на калийные удобрения стоимость «Уралкалия» резко подскочила. Выход компании на IPO в 2007 году — размещение было проведено на Лондонской бирже и на РТС — стал поистине триумфальным. Спрос превысил предложение в 23 раза, общая выручка немного не дотянула до миллиарда долларов.
В 2008 году олигарх заявил, что планов продажи «Уралкалия» у него нет и не будет — «ни на какую перспективу». И был, думается, тогда вполне искренним. «Это прибыльная отрасль, хорошая компания с ясными перспективами развития, — перечислял предприниматель доводы против расставания с «Уралкалием». — Зачем мне из нее выходить, тратить свои деньги и силы на что-то другое?»
Но через два года намерения Рыболовлева почему-то резко изменились. В июне 2010 года он продал контрольный пакет «Уралкалия» (53,2 процента) — новыми владельцами стали Сулейман Керимов, Александр Несису и Филарет Гальчев. Еще через год, в 2011-м, сбыл оставшиеся акции компании. В течение нескольких лет Рыболовлев избавился также от остальной своей собственности в России.
Одним из последних его российских активов было здание «Военторга» в Москве, проданное в 2017 году. Вывел деньги из России и сам ушел вместе с ними: по данным открытых источников, с 2012 года Дмитрий Евгеньевич — гражданин Кипра. Постоянно проживать, однако, предпочитает в Монако.
Чем было вызвано решение уйти из России, доподлинно неизвестно. Сам Рыболовлев на эту тему публично никогда не распространялся. Да и вообще перестал давать интервью российским СМИ. Что же касается СМИ иностранных, то все обнаруженные в Сети беседы Рыболовлева с журналистами посвящены футбольной тематике — тому, как обстоят дела у клуба «Монако», и планам на будущее.
В списках не значится
Единственное, о чем можно говорить определенно, — это не было вынужденным решением. Никто не отбирал у Рыболовлева бизнес, не вытеснял, не изгонял из России, как это нередко бывало в наших палестинах и как случается, увы, и по сию пору. Заметных темных туч на горизонте его бизнеса также не просматривалось. В обоих этих случаях продажа была бы с дисконтом, но что касается, например, продажи «Уралкалия», то Рыболовлев, как свидетельствуют информированные источники, требовал, напротив, премию к рыночной цене.
Однако у дефицита информации есть один весомый плюс: чем меньше фактов, тем больше простор для предположений. Люди, хорошо знающие Рыболовлева, отмечают его потрясающее, прямо-таки инстинктивное стратегическое чутье. Собственно, это подтверждает и весь его жизненный путь. Поэтому, пожалуй, не будет слишком смелым предположить, что уже тогда, в начале 2010-х, Рыболовлев понял, куда ветер дует. И решил, что с этим трендом ему не по пути.
Вряд ли тут присутствовали политические резоны. Видимых симпатий к оппозиции, даже системной, Рыболовлев никогда не проявлял. Скажем, когда в 2005 году, то есть во вполне еще «вегетарианские» времена, тогдашний лидер СПС Никита Белых обратился к Рыболовлеву с просьбой оказать финансовую поддержку партии во время кампании по выборам в пермское заксобрание, хозяин «Уралкалия», по словам Белых, ответил так: «Нет, ребята, я в такие игры не играю, я точно с властью. Будете партией власти — тогда я деньги давать буду».
Скорее всего, олигарх просто почувствовал угрозу для своих капиталов и для своего комфортного существования, понял, что чем дальше, тем сложнее будет «окэшиться» и увести деньги в «тихие гавани». И если так, то предчувствие Дмитрия Евгеньевича ничуть его не обмануло. Если так, то Рыболовлев и впрямь вовремя смотал удочки.
Он один из немногих российских миллиардеров верхнего эшелона, которые могут сегодня спокойно заниматься бизнесом и наслаждаться жизнью во враждебной России части земного шара: ни в американских, ни в британских, ни в евросоюзовских, ни в каких-либо еще западных санкционных списках Рыболовлев не значится. Значится, правда, в украинском списке, но это, пожалуй, не в счет.
И этой представившейся ему, а вернее, благоприобретенной возможностью российский миллиардер пользуется на полную катушку. И жить торопится, и чувствовать спешит. Однако спешит все-таки не до такой степени, чтобы упустить выгоду.
Первой громкой покупкой олигарха после того, как он перебрался на чужбину, стало приобретение «Монако». Случилось это в декабре 2011 года. Знаменитый футбольный клуб, находившийся в финансовом и экзистенциальном кризисе, вылетевший из первой лиги чемпионата Франции во второй дивизион, был куплен Рыболовлевым за символический один евро. Но — с обязательством вложить в него не менее 100 миллионов в течение следующих четырех лет.
Рыболовлеву довольно быстро удалось воскресить захиревший клуб, вдохнуть в него новую жизнь: в 2013 году «Монако» вернулся в первую лигу, в 2017-м стал чемпионом Франции, в том же году вышел в полуфинал Лиги чемпионов... Но не менее удивительно то, что у предпринимателя получилось на этом еще и заработать.
В 2015 году «Монако» установил мировой рекорд на трансферном рынке, продав игроков на сумму свыше 200 миллионов евро. Через год, в 2017-м, — новый такой же рекорд: 360 миллионов... Словом, то, что многим поначалу показалось благотворительностью или развлечением — обзавелся, мол, русский олигарх от нечего делать новой игрушкой, — оказалось весьма успешным и прибыльным бизнес-проектом.
Следующий крупный зарубежный актив Рыболовлева, ставший притчей во языцех, — греческий остров Скорпиос, расположенный в Ионическом море, у западного побережья Греции. Стоимость покупки, по имеющимся данным, составила порядка 100 миллионов евро. Точнее, формально это все-таки не покупка, а аренда. Но очень долгосрочная — на 99 лет.
На эту юридическую уловку пришлось пойти, поскольку прежний владелец острова, известный предприниматель-миллиардер Аристотель Онассис, покинувший этот мир в 1975 году, запретил в своем завещании продавать остров, пока у наследников будет хватать денег на его содержание. В случае же если перестанет хватать, остров должен перейти к государству или, если оно откажется, к авиакомпании Olympic Airways.
Так вот, остров — тоже не забава, а инвестиционный проект, конечным результатом которого должен стать курорт класса «ультралюкс» для супербогатых клиентов, жаждущих уединения не меньше, чем комфорта. Общая стоимость проекта, как сообщается, составляет 184 миллиона евро, и нет оснований сомневаться, что эти деньги тоже не уйдут в песок.
Но случались у Рыболовлева и неудачные покупки. С приобретением произведений искусства, например, дело явно не задалось. Собирая свою коллекцию, Рыболовлев прибег к услугами швейцарского арт-дилера Ива Бувье, которого затем обвинил в мошенничестве, а именно — в том, что тот наживался на нем, безбожно завышая стоимость продаваемых картин. Одновременно олигарх предъявил претензии к аукционному дому Sotheby’s, содействовавшему, по версии Рыболовлева, мошенническим действиям швейцарца.
Хотя даже тут не все однозначно. К примеру, купленную у Бувье за 127,5 миллиона долларов картину Леонардо да Винчи «Спаситель мира» Рыболовлев продал на аукционе Christie’s, выручив 400 миллионов «зеленых», а покупателю с учетом комиссии аукционного дома она обошлась и вовсе в 450 миллионов. На сегодняшний день это самое дорогое из когда-либо проданных на аукционе живописных полотен.
В общем, чтоб, как говорится, мы так жили и так страдали. Что-то подсказывает, что эти «мучения» олигарха на чужой сторонушке не вызовут сочувствия не только у его обычных, не обремененных циклопическими состояниями соотечественников, но даже и у оставшихся в России коллег по олигархическому цеху. Вызовут какое-то другие, менее добрые чувства.
Кирилл Иванов
