8 декабря в Москве скончалась Людмила Алексеева — советская и российская правозащитница, член Совета по правам человека при президенте России, одна из основателей Московской Хельсинкской группы. Ей был 91 год. «Такие дела» попросили людей, которые знали Алексееву, поделиться воспоминаниями.
Людмила Алексеева. Фото: Максим Блинов/РИА Новости
ЛЕОНИД ГОЗМАН
Политик, политолог, президент фонда «Перспектива»
«Все знают, что она была одним из лидеров правозащитного движения, что многих спасала от тюрьмы, избавляла от неправедного суда, от пыток. Но мне кажется, что ее роль в нашей стране была немножко больше. Самим своим существованием она заставляла людей вести себя более достойно. Было неудобно перед ней трусить, даже если она не узнает. Неудобно идти на сделки с совестью, к которым на самом деле склонны все люди. Все люди боятся и хотят сделать себе, как лучше, но она заставляла думать о чем-то более высоком.
Кроме того, она была примером отношения к жизни. Мы с ней были знакомы и дружили лет 30, и я не помню, чтобы она на что-то жаловалась. Хотя жизнь ее была нелегкой. У нее тяжело болел муж, которого она очень любила. Потом она заболела сама и довольно быстро стала инвалидом. Но она никогда не жаловалась и сохраняла радость жизни. Она очень любила жизнь. Она умела быть счастливой.
Она любила застолья, у нее был очень хлебосольный дом. Люди к ней приходили, даже когда она уже сама не могла ни есть, ни пить и сидела, откинувшись в кресле, смотрела на людей за столом, которые выпивали и шутили… и ей это было ужасно приятно. Она с восторгом рассказывала о многих людях, которые к ней приходили. А ходили к ней до последних ее дней. Когда я к ней приходил, заставал кого-то, с кем она завершала разговор, а когда уходил, сталкивался со следующим посетителем. Она была все время нужна. В своем возрасте. Это продолжалось до последнего дня.
Я не знаю, заменит ли кто-то ее влияние — нравственное, человеческое влияние на очень многих людей. Андрея Дмитриевича Сахарова не заменил никто — не удалось. Я думаю, что Людмила Михайловна в этом смысле — это действительно невосполнимая потеря».
АЛЕКСАНДР ВЕРХОВСКИЙ
Член Совета по правам человека, директор аналитического центра «Сова»
«С Людмилой Алексеевой я познакомился еще в конце 80-х годов, когда она только начинала приезжать в Россию. Это было первое установление связи с диссидентской эмиграцией. Она тогда помогала многим людям, в том числе нам — мы делали самиздатовскую газету. Потом в 90-е я приезжал к ней в США, она жила в маленьком домике в Вашингтоне, и я гостил в нем. Жил в крохотной комнате без окон, в такой каморке, но она вся была заставлена диссидентскими изданиями, с которыми тогда только краем глаза удавалось в России познакомиться. Это было замечательно, из комнаты даже выходить не хотелось! Алексеева представляла собой редкое сочетание легкости, веселости, всяких баек и постоянной включенности в разные запросы извне — различные события, людей. Все это функционировало в непрерывном режиме, каждый, кто был рядом с ней, это замечал».
ЗОЯ СВЕТОВА
Правозащитница, журналистка, обозреватель МБХ.Медиа
«Очень сложно оценить влияние, которое Людмила Михайловна оказала на правозащитное движение, на наше общество. Я думаю, со временем это будет виднее, но то, что видится уже сегодня, — это был очень мощный, безумно талантливый человек, который всю свою жизнь посветил служению людям. В одном из интервью она сказала, что ее любимое дело — защищать права человека. Она действительно всю жизнь только этим и занималась. В СССР печатала правозащитную «Хронику текущих событий», навещала политзаключенных, была вынуждена эмигрировать под страхом тюрьмы. Когда жила на Западе, добивалась освобождения советских политзаключенных, будоражила мировое общественное мнение. Когда вернулась в Россию в 1993 году, здесь было чистое поле, не было никакого гражданского общества. И Алексеева это гражданское общество создавала.
Она занималась не только правозащитой как таковой, а построением гражданского общества. И Московская Хельсинкская группа, которая в последние годы, может быть, была не так известна и не так эффективна, в 90-е и 2000-е годы была действительно крупной сетью в разных регионах, и выросло много правозащитников, которые там работали и действительно многого добивались. Людмила Михайловна была для сотен людей таким примером жертвенной правозащитной деятельности. Она доказала всем, что если ты занимаешься защитой прав человека с утра до вечера, то ты можешь добиваться ощутимых результатов.
Ее много критиковали: и ее коллеги-правозащитники, и те, кто был близок к власти. Но главной ее целью было помочь людям, поэтому она подходила к власти близко, могла вступать в альянсы, за которые ее критиковали, например, за почти дружеские отношения с Вячеславом Володиным. Но к ней ничего не приставало, ей это было “не западло” — общаться с любыми представителями власти. Главной была для нее возможность добиться цели, она сама говорила: да, я сотрудничаю с властью, потому что хочу помочь людям.
К сожалению, в последние год-два, когда она уже немного отошла от дел, власть уже с ней не считалась. Яркий пример — история с неудавшимся помилованием сенатора Изместьева. Путин приехал поздравить Людмилу Михайловну с 90-летием и пообещал помиловать Изместьева, но этого не сделал. Я думаю, что для нее это было очень большим огорчением.
В этом была Людмила Михайловна. Она не думала о так называемых репутационных потерях, потому что она была выше этого. Но когда оказалось, что власть ее уже не слышит, в этот момент — так символически получилось — она ушла. Еще одна символическая история для меня — арестЛьва Пономарева, которого она уже не смогла освободить, не смогла достучаться. И мы не знаем, отпустят ли Пономарева на ее похороны. 11 декабря, в день ее похорон, будет заседание Совета по правам человека при президенте, а Людмилы Михайловны уже там не будет, ее кресло будет пустым.
Сейчас многие говорят о том, что мы осиротели, задаются вопросом, кто будет вместо нее. Такие большие люди, как правило, не оставляют себе преемников. И в этом, конечно, очень большая горечь».
