Галины Волчек больше нет... Она умерла в первый день католического Рождества, будучи православной по вере и еврейкой по рождению. Неделю назад она отметила 86 лет и начала проживать свой 87-й год, думая только о будущем времени — о предстоящих премьерах, артистах своих. Время Галины Волчек остановилось, и в это пока еще невозможно поверить, невозможно смириться. Теперь будущее для многих и очень многих неопределенное.
Еду в «Современник». Просто так, перед Новым годом заглянуть в любимый театр. Еще ничего не знаю. Вдруг звонок и рыдающий голос помощницы Галины Борисовны — Жени Кузнецовой: «Маринка, езжай в редакцию». Не понимаю... Но, кажется, начинаю понимать... Как? Не может быть!!! Такое может случиться с любым (ведь все мы в конце концов смертны), но не с Волчек, нет. Даже если она в больнице, если в искусственной коме, как объявили врачи Боткинской больницы. Ведь Волчек — птица Феникс: она возрождается, казалось бы, из невозможного, всегда возвращается, потому что есть Чистые пруды, там ее «Современник». Ее, ее ребенок — навсегда.
Чудесное возвращение было еще в начале июня, когда Г.Б (так называют ее за кулисами) вдруг стала тяжело дышать, задыхаться, попала в больницу, пережила операцию, но каким-то невероятным образом уже в августе была «как новенькая», и даже голос, ее знаменитый сипловато-расцарапанный с детства голос, зазвучал не устало. «Видела мои ножки? — спрашивала она. — Как в молодости стали, никаких отеков больше». И первого октября, в день рождения своего учителя и основателя театра, открыла очередной сезон своего «Современника».
И вот я вхожу в «Современник». Антракт. Зрители смеются, кто-то спешит перекусить в буфет. Еще не знают? Скорее всего. А артисты? Вечером 26 декабря идет, наверное, самый радикальный спектакль «Современника» — «Анархия», современная английская пьеса про стареющих рокеров. Миша Ефремов, Дима Певцов, Вася Мищенко, Маша Селянская. В первом акте они еще не знают, что произошло непоправимое...
А ведь неделю назад, всего какую-то неделю назад, здесь была совсем другая картина. Радостная — день рождения худрука. Никакой официальщины, никакого дня рождения — так захотела Галина Борисовна, поэтому формально объявлено открытие Новой сцены после ремонта. По этому случаю в зале только свои — сын Денис с женой Катей, актеры, и то не все, избранные друзья — в зале на 200 мест человек сорок, не больше.
Галина Борисовна в кресле сидит по центру первого ряда. На ней новый роскошный блейзер, розово-черный, с фактурным плетением нитей. А по-другому у нее и быть не может — она же модница.
В ее 86-й день рождения молодые артисты играют в честь своего худрука капустник — лихой, дерзкий и полный любви к ней. Артистки в вечерних платьях на балконе поют, артисты на сцене, почти у ее ног в ведро льют из бутылок пенистое шампанское — не бутафорское. Резко срывают с себя рубашки и швыряют их в шампанское.
Эту брутальность сменит абсолютно тихий, исповедальный фрагмент, весь построенный на рассказе Чехова «Наденька». Не изменено ни одно слово, только Наденьку сделали Галенькой, и эта Галенька в виде маленькой пухлой девочки в шубке, тесно перехваченной крест-накрест пуховым платком, готовится скатиться вниз с крутой горки. А с крутой-то боязно, а с крутой жуть как страшно... Всего какая-то неделя отделяет жизнь от смерти. Так это было или не было?
А талантливая Даша Белоусова в роли девочки Галеньки трогательна, и ни она, и никто из собравшихся на Другой сцене на д.р. у Г.Б. (так зовут Волчек за кулисами) еще не знает, что это их последнее выступление перед худруком, а по сути — матерью.
Да, она и есть именно мать для артистов. Не мамочка, что сюсюкает и утирает актерские слезы-сопли, выслушивает их вопли, а именно мать, которая как спина, как Родина — она или есть, или нет ее.
Такая мать может и врезать за дело, и наказать, но не бросит, поможет, научит, как жить... Потому что мать сама выстроила и прошла крутой маршрут своей жизни, заплатив за него немалую цену. Когда закончится капустник, она скажет, обращаясь к артистам. И это окажется ее последним в жизни публичным выступлением.
- Вы лучшая молодая труппа. Все остальные... они пускай живут, царствуют, не знаю, что еще делают... Но вы — чудо из чудес, что вы можете вот так объединиться.
Я каждого из вас, и вы это знаете, люблю, горжусь, хвастаюсь вами. И если есть во мне какие грехи, то они только связанные с этим.
Мне говорят: «Это ваш любимчик» — «Да, любимчик, но любимчиком может стать любой, который вот так любит свой театр, свой дом, друг друга и место, где мы родились, живем, болеем за все, и где хотелось бы, чтоб было лучше. Но сегодня мы ценим и любим то, что есть».
Спасибо вам за все. Я ненавижу цифры — вы это знаете. Я не знаю, сколько мне Бог даст счастья не только вас любить, как я люблю — активной любовью.
Но я верю, что Бог сохранит вас навсегда как коллектив, как коммуну, которая счастлива быть вместе. Верьте, что я вас очень, очень, очень люблю. И сейчас я постараюсь в первый раз... встать... перед вами.
Она медленно, но вполне уверенно поднимается с кресла. Для всех это неожиданность. Ей аплодируют, ей кричат «браво», как много раз кричали «браво» актрисе Галине Волчек, блистательно игравшей в театре и в кино. Как режиссеру, который оставил отечественной культуре свои невероятные по силе правды, эмоции, накала и ярким финалам театральные работы. И они есть и будут гордостью русской театральной школы, русской сцены.
За свою «Обыкновенную историю» она получит Государственную премию, и эта премия станет первой госнаградой молодого театра. А еще - невероятные «Двое на качелях», «На дне», «Эшелон», «Три сестры», «Крутой маршрут», «Три товарища» с мощным высказыванием на тему времени, в котором живем…
Она оставит артистов, которых воспитала и научила на сцене жить по правде, быть глубокими, объемными в ролях, неповторимыми, неподражаемыми индивидуальностями — Марина Неёлова, Елена Яковлева, Чулпан Хаматова, Ольга Дроздова и новая поросль «Современника» — Илья Лыков, Виктория Романенко, Шамиль Хаматов, Дарья Белоусова, Дмитрий Смолев, Клавдия Коршунова…
Больше сорока лет Волчек стояла у руля «Современника», сумев удержать и без потерь провести его сквозь сложное время социалистического застоя с его запретами и цензурой, по бурным революционным водам перестройки и непонятным, часто мутным постперестроечным.
Она не позволила своему театральному кораблю ни разу сбиться с курса, взятого еще в 1956 году молодой, никому не известной студией, основанной Олегом Ефремовым и его учениками. Не позволила ни уронить, ни запачкать его репутацию сомнительными связями, неблаговидными поступками.
Чего ей это стоило? Из каких слез и переживаний состояли ее ночи? Известно только ей одной. Но громадное чувство ответственности, данное ей от рождения: не за себя — за других, — позволило выстоять, сохранить себя и театр. Кто еще так смог бы?
Воля совсем не женской природы, и ответственность за всех — это и есть Галина Волчек. Эти два основных и неизменных ее качества, как число Пи, крепко держали ее крутой театральный маршрут и всех, кто на него вступил.
Без сомнения, она — эпоха, глыба, человечище, личность. Но весь этот набор, казалось бы, годящийся для монументального искусства, состоит из множества тончайших деталей, нюансов. Волчек — женщина, Волчек — мать, Волчек — друг… И про каждую можно рассказывать бесконечно.
Не предавала, не состояла, не участвовала. В строю, но сама по себе. Скажет немного, но как припечатает. Если сделает, то — поступок. Мудрая, как священник, как ребе, к которому все идут посоветоваться. Совсем не любительница выставлять чувства напоказ.
И только слабость к маленьким детям предательски обнаруживала сентиментальность натуры Волчек. Целая стена в ее опустевшем кабинете — в фотографиях детей актеров и друзей. Малышня позирует, прижимаясь к ней, кое-кто зовет бабушкой.
И вот этот страшный день — 26 декабря 2019 года, случившийся на 87-м году ее жизни. На сцене доигрывают последний акт «Анархии», и только артисты знают, какой ценой дается им этот отвязный, грубоватый, такой неуместный сегодня текст.
За кулисами театр весь как будто съежился. В кабинете худрука собрались Сергей Гармаш, директор Игорь Попов, секретари, помощники Галины Борисовны. Говорят тихо, решают организационные проблемы.
Похороны, отпевание, прощание, панихида… Боже мой, как же скорбные эти слова не вяжутся с Галиной Борисовной, которая еще неделю назад сидела за столом, смеялась вместе со всеми и жила только в будущем — премьеры, новые вводы... А Лене Яковлевой надо сказать, а Гармаша Сережу предупредить, а еще позвонить, съездить, встретиться, переговорить о театре кое с кем...
Сережа Гармаш выходит на сцену перед закрытым занавесом.
— Я скажу слова, в которые сам не верю. Артисты очень извиняются перед вами, что не могут в эту минуту выйти на поклоны. Во время спектакля умерла сегодня Галина Борисовна Волчек, наш художественный руководитель, наш учитель, наша мама, наше сердце и сердце этого дома. Поймите нас, пожалуйста.
Зрители встают и долго, долго, долго аплодируют.
Марина Райкина
