Канун Нового года. Запах мандаринов и блёстки «дождя» в самых подходящих и неподходящих местах. Сосновые веточки на стенах и солдаты, старательно развешивающие фонарики под потолком. Новогодняя ёлка в холле, украшенная, помимо игрушек, самодельными гирляндами из обрезков газет и журналов. Телефонные звонки с поздравлениями, и озабоченные лица сотрудников. Предпраздничная суета и суматоха. Набившие оскомину юмористические программы по телевизору и «Ирония
Корпоративная вечеринка в госпитале. Собрались сотрудники нескольких отделений. Мы вместе с начальником написали сценарий и даже придумали костюмы. Я — Снегурочка, а начальник… начальник — тоже Снегурочка. Только я — лжеснегурочка — распутная, бесшабашная и безвкусно размалёванная девка, а начальник — настоящая Снегурочка — милая, кроткая и добрая. В роли Деда Мороза — медсестра. Меня нарядили в цветастую юбку с боковым вырезом, полупрозрачную кофточку с глубоким декольте, белый бюстгальтер, под чашечки которого напихали вату; дали шляпку с пером, а на ноги я с трудом натянул кружевные чулочки. Учитывая мои габариты, найти чулки подходящего размера было весьма проблематично, а бретельки лифа у меня на спине, естественно, не застёгивались, поэтому их связали между собой полоской бинта. Ногти на руках я накрасил сам, а вульгарный макияж (ресницы, губы и глаза) доверил начальнику. Вместо дамских перчаток я взял обычные медицинские, резиновые, отрезав у них кончики пальцев, а в довершение образа засунул за чулки
Мой начальник — очень весёлый человек, умеющий всех завести и сам умеющий веселиться и «зажигать» от души. Мне даже кажется, что в профессии артиста или массовика-затейника он реализовал бы себя гораздо лучше, чем будучи хирургом. Я тряс «Деда Мороза» за грудки, с пеной у рта доказывая, что я — настоящая Снегурочка, а начальник под романтическую музыку дефилировал в короткой юбочке, колготках и босоножках. Всё шло просто замечательно. Веселье удалось на славу.
К вечеру все разошлись, остались только несколько врачей, в том числе и я. А дальше начались неприятности. Двое офицеров, выпив лишнего, с криками «Мы построим новый рай! Зиг хайль! Зиг хайль!» стали толкаться, бороться, катаясь по полу, переворачивая столы и разбивая посуду. Потом начальник хирургического отделения закрылся в своём кабинете, а начальник терапии начал с разбегу пинать дверь кабинета с криками: «Выходи!!! Слабак!!!». Потом один из офицеров окончательно потерял над собой контроль, зашёл в туалет и стал избивать солдат. Солдаты, как потом выяснилось, утащили с нашего стола бутылку водки и тоже успели хорошенько выпить, поэтому вели себя агрессивно и сами лезли в драку. В общем, передрались все — и солдаты с офицерами, и офицеры между собой. Я носился от одного «ринга» к другому, безуспешно пытаясь всех разнять, а потом вдруг увидел одного из офицеров лежащим на полу в луже крови. Весёлая, признаться, картина: кровь, выбулькивающаяся изо рта пузырями. Решив, что офицер получил проникающее ранение живота, я испугался и тут вдруг заметил склонившегося над офицером солдата с, как мне показалось, остервеневшим лицом. Времени разбираться не было, и я решил, что именно этот солдат так избил офицера, поэтому, недолго думая, вломил солдату между глаз и стал помогать офицеру подняться. Впоследствии выяснилось, что у офицера была лишь рассечена губа, а бедный солдат как раз наклонился помочь ему, но тут появился я и сделал неправильные выводы…
А побоище тем временем продолжалось. В ход пошли стулья, костыли и трости. Неизвестно, чем бы всё это закончилось, но медсёстры подняли шум, растащили всех по углам и кое-как успокоили. Оказалось, что у терапевта рассечена ладонь. Я, не отходя от кассы, наложил ему швы. Хорошо всё-таки веселиться врачам: сами подрались, сами порезали друг друга, сами и зашили.
…На следующее утро ординаторская выглядела, словно после разрыва фугаса. Пол усеян осколками битого стекла и посуды, кругом вилки, ложки, кусочки колбасы и листья салата. Один стол лежит на боку, другой перекосился и стоит ножками на разбитых рюмках и пластиковой бутылке, третий прислонен к дивану и опрокинут. То, что
Днём, естественно, началось разбирательство. Командир госпиталя вызывал всех в кабинет, выяснял подробности и заставлял писать рапорта. О произошедшем было доложено «наверх». Всех начальников немедленно вызвали «на ковёр» к генералу. И основные последствия веселья ещё впереди — после новогодних праздников начнётся служебное расследование, с привлечением Комитета солдатских матерей, со строгими выговорами в личные дела вплоть до увольнения из рядов Вооружённых Сил.
Вот как активно, нетривиально и весело отдыхают офицеры Российской Армии…
Одним словом, праздник удался.
Ваш Ефим Сергеевич
