Памяти Елены Чуковской

_{РИА Новости} 

Елена Цезаревна не была великим детским поэтом, литературоведом, переводчиком, как ее дед, не стала (слава богу) мучеником диссидентского движения, как ее мать, хотя, судя по ее статьям, обладала незаурядным литературным талантом и отдала немало сил борьбе за честное имя и права людей, которых система отторгала и наказывала. Елена Цезаревна посвятила себя и всю свою жизнь сохранению и изданию огромного литературного наследия Чуковских, и во многом именно благодаря ей мы знаем о детском поэте, литературоведе и переводчике Корнее Чуковском и писательнице, диссидентке, борцу за права Бродского, Солженицына, Сахарова и других Лидии Чуковской.

В октябре 2014 года у меня было интервью с Еленой Цезаревной для «Новой газеты». Сразу поразили две вещи: количество книг в квартире Чуковских и особая ненавязчивая заботливость хозяйки ко мне, незнакомому журналисту: несмотря на мои протесты, она закутала меня в теплую шаль, задарила книгами для меня и для детей (в комнате лежали стопки детских книг К. Чуковского, которые издательства присылают Елене Цезаревне как наследнику. Точнее, присылали), напоила чаем. Во время интервью терпеливо и скрупулезно отвечала на вопросы о Корнее Ивановиче, видимо, говоря о том, что ей доводилось неоднократно повторять и писать, и вдруг раза три оживилась, вспоминая какие-то эпизоды из той жизни, засмеялась, заговорила эмоционально... Далее Елена Цезаревна поразила меня тщательностью работы над текстом интервью – оказалось, что она еще и превосходный редактор, и ученый, строго изгоняющий малейшую неточность в текстах. Мы обменялись пятнадцатью письмами, согласующими правки и комментарии, Елена Цезаревна была мягка, извинялась за свою «назойливость» и «дотошность», но при этом тверда, как кремень, и правила текст, пока не осталась удовлетворена результатом. Мы договорились встретиться еще, чтобы Елена Цезаревна рассказала о своих литературных встречах.

В конце ноября стало известно, что Елена Цезаревна тяжело больна.

Я поняла, что если хочу записывать ее рассказы, то должна поспешить. Но декабрь прошел, как и любой декабрь, на нервах и в беготне. Уезжая на каникулы, я твердо решила, что сразу после возвращения договорюсь с Еленой Цезаревной о встрече, благо теперь, думала я, у меня есть время.

Оказалось – нет.

Спасибо Вам, Елена Цезаревна. Даже такое короткое общение научило меня кое-чему – и в работе, и в жизни. А главное, я успела увидеть уникального человека, каких больше в нашем времени, наверное, не осталось.

О том, что случилось, я узнала от Леонида Петровича Романкова, который и познакомил меня с Еленой Цезаревной, и попросила его написать несколько слов о ней.

Ксения КНОРРЕ-ДМИТРИЕВА

Дружба с Еленой Цезаревной Чуковской досталась мне по наследству от Лидии Корнеевны, с которой мы встретились в 1976 году.  

Эта дружба особенно окрепла после смерти Лидии Корнеевны в 1996 году. Каждый раз, приезжая из Петербурга в Москву (а это происходило примерно раз в месяц), я шёл прямо с поезда на Тверскую улицу, дом 6. И всегда я заставал Елену Цезаревну погруженной в работу. Это была грандиозная по масштабу работа по увековечению и приведению в порядок литературного наследия ее замечательных предков — Корнея Ивановича и Лидии Корнеевны.

Я не буду перечислять все, что она сделала в этой области. Но и сама она была незаурядным публицистом, отважным гражданином, смелым и мужественным человеком. Достаточно вспомнить ту неоценимую помощь, которую она оказала Александру Солженицину, помощь, за которую ее пытались физически уничтожить работники органов.

Я рад, что еще при жизни вышел сборник ее публицистики «Чуккокала и около», из которого ясно видно ее радение за честь русской литературы, ее неуклонная борьба за свободу и достоинство личности.

Мы все понесли громадную, невосполнимую потерю.

Леонид РОМАНКОВ, экс-председатель Комиссии по культуре Законодательного собрания Санкт-Петербурга