«У него уже было все схвачено в Лондоне»
«Мик даже ходил на Бадди Холли, когда тот играл в Woolwich Granada. И, кстати, из-за таких вещей я к нему и привязался. А также потому, что он имел намного больше контактов, и потому, что у этого парня была коллекция реальных ништяков! Ведь я тогда болтался где-то на периферии процесса. По сравнению с Миком я был пусть и не полный, но пентюх. А у него уже было все схвачено в Лондоне... Он учился в Лондонской школе экономики, ассортимент знакомых тоже был пошире моего. А я сидел без денег, да, в общем, и без информации», — так описывал Кит Ричардс в своей книге «Жизнь» начало своей дружбы с Миком Джаггером.
Про «схвачено все», конечно, преувеличение, но Ричардсу можно. Джаггер родился в обеспеченной семье, родители видели сына преуспевающим экономистом (отсюда и престижная школа экономики), так что заводить нужные знакомства он, видимо, умел хорошо. А вообще он принадлежал к тому же поколению, что и, например, «битлы», был ровесником Джорджа Харрисона. Впрочем, почти все будущие звезды «Британского вторжения» родились в военные годы.
Сам Джаггер заниматься экономикой не слишком хотел. «В детстве я всегда пел. Я был одним из тех детей, которым нравится петь. Кто-то из них идет в хор, другие ограничиваются выступлениями перед зеркалом. Я пел в церковном хоре, а заодно слушал певцов по радио или смотрел их концерты по телевизору или в кино», — признавался он в авторизованном сборнике интервью «According to the Rolling Stones»
«Владелец сокровищ Генри Моргана»
С Китом Ричардсом, как выяснилось позже, они какое-то время были одноклассниками: случилось это еще в младшей школе, поскольку тогда их семьи жили совсем рядом. Но тогда дружбы не получилось, через несколько лет Ричардсы переехали в другой район. Вновь Кит и Мик встретились только в начале шестидесятых.
Сошлись они, разумеется, на почве общей любви к музыке.
«Ты знаешь, что я поклонник Чака Берри, и я думал, что я единственный фанат на много миль вокруг. Но однажды утром на Дартфордском в-ле (это чтобы не писать длинное слово „вокзал“) я стоял и держал в руках одну пластинку Чака, когда один парень, которого я знал в начальной школе 7–11 л., ну ты знаешь, подошел ко мне. У него есть вообще все записанное Чаком Берри, и у всех его приятелей тоже, они все фанаты ритм-энд-блюза, я имею в виду настоящий ритм-энд-блюз (а не Дайну Шор, Брука Бентона и прочее барахло)», — приводит Ричардс в «Жизни» письмо, которое он тогда отправил своей тете Пэт.
«Садишься в вагон с парнем, который держит в руках чакберриевские „Rockin’ at the Hops“ выпуска Chess Records, и еще под мышкой у него „The Best of Muddy Waters“, — заведешь знакомство как миленький. Он владелец сокровищ Генри Моргана. Настоящих трофеев», — уверял Ричардс.
Парень из пригорода
Историческая встреча случилась весной 1961 года, а уже в июле 1962 в лондонском клубе Marquee выступила группа The Rolling Stones: название было взято из песни знаменитого блюзмена Мадди Уотерса.
«Почти сразу после нашей встречи мы стали собираться вдвоем, он начинал петь, я начинал играть, а дальше: „Эй, неплохо, а?“ Причем не было никакого напряга: нам было не на кого производить впечатление, кроме самих себя, а впечатлять самих себя мы и не думали», — вспоминал Ричардс.
Они и составили ядро группы, остальной состав которой устаканивался относительно долго. Только в 1963 году знакомые всем The Rolling Stones собрались вместе, записали первый сингл, а потом и первый альбом (конечно, «The Rolling Stones»), на котором, правда, была всего одна композиция авторского дуэта Джаггера и Ричардса («Tell Me»).
К этому времени The Beatles были далеко впереди. Их альбомы рвали чарты, начиналось безумие «битломании», они готовились к завоеванию Америки и становились все более и более знаменитыми персонами. The Rolling Stones изначально готовили ко вторым ролям: менеджер считал, что они могут стать более хулиганистой версией «битлов». «Более хулиганистыми» они стали, но сами по себе.
Много позже Джаггер признался в интервью Vanity Fair: «Я не пытался в те дни бунтовать, а просто был самим собой. Я старался не доводить дело до крайностей. Я был собой, парнем из пригорода, который пел в этой группе. <...> Но песни, которые мы пели, на самом деле почти не выходили за пределы дозволенного. Люди, конечно, так не думали, но я — да».
Переживший все
Положение догоняющей группы, конечно, преследовало и The Rolling Stones, и лично Джаггера: как бы он ни храбрился и ни высказывал безразличие к этой получившейся во многом случайно позиции «вечно второго». У них были безусловные хиты, — «Satisfaction», «Sympathy for the Devil», «Gimme Shelter», «Paint It Black», «Angie» — есть альбомы, которые в обязательном порядке включаются в различные «сотни» и прочие ретйинги: «Exile on Main Street», «Beggars Banquet», «Sticky Fingers». Были первые места в чартах, миллионные тиражи пластинок, огромные турне, которые собирали стадионы по всему миру. Был даже недавний концерт на Кубе. «Пятьдесят лет ждали визы», — шутили в интернете.
Но до 1970 года ситуация была неизменной: что бы ни делали Джаггер и компания, это легко затмевалось очередной выходкой The Beatles. Потом «битлы» распались, «роллингам» стало не с кем соперничать. А в какой-то момент они оказались единственной командой, которая осталась от «Британского вторжения». Ведь в шестидесятые повторить успех The Beatles пытались многие, но время все расставило по своим местам.
Сам Джаггер никогда не признавал этого соперничества: неважно, с Джоном Ленноном, Полом Маккартни или сразу с обоими. И для многих поклонников он был первым. А для остальных — первым после Леннона. Смерть экс-«битла» расставила все по местам: может, не так, как подразумевали эти места сами музыканты. Леннон стал легендой. Но и «роллинги» — все скопом, во главе с Джаггером и Ричардсом — со временем превратились в легенду. Просто потому, что до сих пор выходят на сцену и выдают очередное исполнение «Satisfaction».
