Основатель легендарного ВИА «Зодчие» и глава футбольной команды звезд эстрады Юрий Давыдов рассказал «АиФ» о том, чем его поколение отличается от нынешних музыкантов и как Юрий Лоза бегал по тундре за гитарой.
Появление в «Зодчих» Юрия Лозы в 83-м сильно изменило музыку группы. Юра зажёг нас весельем, приколами, и у него был целый багаж своих песен. А когда в нашу команду влился Валера Сюткин, группа приобрела законченный вид. У каждой песни было театральное обрамление. Например, песню «Дайте народу пиво» (пародия на песню Джона Ленона Power To The People — «Дайте власть народу») мы пели хором со зрителями. А в финале номера несколько человек вносили в зал пиво в бутылках. В то время пенный напиток был жутким дефицитом, и публика моментально расхватывала эти бутылки.
В 80-е мы работали в Тюменской филармонии. Наверное, можно было зацепиться в Москве, но нам было вполне комфортно в Тюмени. В те времена проходили жёсткие кампании по борьбе с рок-музыкой и ВИА, а мы залегали на дно «в тундре». И когда стихала кампанейщина, снова «выныривали». Тюменскую область, тогда включавшую в себя и Ханты-Мансийск и Ямало-Ненецкий округ, мы всю на собаках, вертолётах и даже на брюхе исползали. По грязи, снегу, льду, воде.
Один раз летели на вертолёте Ми-6 из Тюмени в Ноябрьск. Уже смеркалось. И лётчики попросили нас: «Ребята, если мы сейчас заглушимся, то в темноте потом не сможем взлетать — таковы правила. Поэтому большая просьба: мы сядем с работающими винтами, выгрузим вашу аппаратуру. Вы её прижмите своими телами, чтобы не раскидало. А мы аккуратно взлетим». Мы всё выгрузили, накрыли телами всё, а гитару Юрия Лозы прозевали. И она полетела по тундре. Лоза за ней понёсся. Гитара пролетела под железнодорожным составом. Юре пришлось нырять под этот поезд. А утром того дня он купил себе синтетическую серебристую шубу (по тем временам — последний писк моды). Он нырнул под поезд в серебристой шубе, а вынырнул в чёрной. И часть корпуса гитары от удара о землю откололась. При этом она продолжала работать и даже не потеряла строй. И Лоза года полтора на ней после этого ещё играл.
Об «идеологических» песнях
Про комсомол нам петь не приходилось, но у нас была одна жуткая песня, которую мы не играли на сольных концертах, но для спецмероприятий она прекрасно подходила. Там были такие слова: «Случаются такие вечера, когда, присевши на привале кругом, геологи притихнут у костра, стесняясь взглядом встретиться друг с другом». В зависимости от того, перед кем выступали, мы просто меняли слово «геологи» на «нефтяники», «полярники», «таёжники» и т.д. Песня подходила на все случаи жизни.
В те годы у нас существовала целая система, чтобы обезопасить себя от неприятностей со стороны властей. Например, на каждую песню с сомнительным с точки зрения идеологии текстом у нас был припасен другой текст. И к тому же всегда можно было придумать отговорку: «Забыл слова». Или «не смог спеть песню про комсомол, потому что горло болело, а там ноты высокие, спели «Плот» Юрия Лозы потому, что она как раз в удобной тесситуре». «Плот», кстати, однажды нас «утянул на дно». Мы показали текст песни цензорам. И в комиссии нашлась одна женщина, которая прочла его и сказала: «Куда это вы плыть собрались? Каких это «прежних ошибок груз» вас тянет на дно?». И у нас отменили 30 концертов, на которые уже были распроданы билеты — 16 в Новосибирске и 14 в Омске за то, что я имел неосторожность (думал, что здесь уж точно неприятностей ждать неоткуда) включить «Плот» в официальную программу группы.
О жизни «на стыке времен»
В 1986 году, в разгар сухого закона в СССР, мы в составе большой делегации, в числе которых была и «Машина времени», отправились на Дни советской молодёжи в ГДР. Как только разместились в гостинице, все 200 человек побежали покупать спиртное. У ближайшего к отелю магазина, торгующего алкоголем, собралась огромная очередь из представителей советской молодежи. Все стоят и чего-то ждут. Мы видим через стеклянные двери, как немецкие продавцы переглядываются между собой, суетятся. Наконец, из магазина вышел человек, говорящий по-русски, и спросил: «Продавцы не могут понять, почему вы стоите в очереди и не заходите в магазин?». У нас, советских людей, был стереотип, если в магазине никого нет, значит, он закрыт. Никто даже ручку двери не дёрнул, все думали: закрыт.
В 1986 года на пике популярности мы где-то «с рук» приобрели цветомузыкальный комплект. Нам сказали, что он импортный. А когда купили, выяснилось, что он сделан руками наших умельцев из туристических котелков, в которые были вмонтированы лампы от посадочных фонарей самолёта Ту-134. Наш народ никому не победить (смеётся).
Уже в 90-х, когда за такое уже не расстреливали и не сажали, у нас появилась песня «Дедушка Ленин» с текстом: «Дедушка умер, а дело живёт. Лучше бы было наоборот!». А родилась она после того, как мы, возвращаясь с гастролей на перекладных, на станции Орша в Белоруссии целый час ждали поезда и от нечего делать гуляли по перрону. На здании вокзала увидели огромную мемориальную доску, сообщающую о том, что в 1897 и 1903 годах Владимир Ильич Ленин проезжал через станцию Орша.
В 90-е всё круто изменилось — музыка, система концертной работы. Когда мы с Крисом Кельми записывали песню «Замыкая круг», думали, что пишем гимн, а написали реквием. Пока мы её записывали, вылизывая каждую нотку, где-то в небольших подвальчиках ребятки на «самоиграйках» создавали новый жанр — «фанерную попсу». И уже стало понятно, что на вершину нам не вернуться. Возможно, агония «Зодчих» растянулась бы на несколько лет, если бы в 1991 году не появился проект футбольной команды звёзд эстрады «Старко». Футбол меня в каком-то смысле догнал. Первый состав команды выглядел так: Володя Пресняков, Дима Маликов, Владимир Кузьмин, Александр Барыкин, Юрий Антонов и т.д. — то есть люди популярные и умеющие играть в футбол. Что касается таких ребят, как Михаил Муромов, то здесь возникали парадоксы. Миша, будучи в то время очень здоровым и спортивным парнем, не умел играть футбол настолько, что играя в защите, он не реагировал на финты атакующих. И нападающие даже не знали, что с ним делать. Муромов стоял и смотрел на мяч. Мяч покатился, он за ним побежал. Его невозможно было отпихнуть и убежать от него тоже мало кому удавалось.
О современной молодежи
Самый памятный матч «Старко» провёл в 1992 году против итальянцев, за которых тогда играл и Эрос Рамаззотти, не очень известный у нас в ту пору. Журналисты, встречавшие итальянскую команду в аэропорту, даже не среагировали на него. Их больше интересовали Джанни Моранди, Пупо, Рикардо Фольи. Поэтому Эрос, никем не признанный, бочком отправился в автобус. Для нас тот матч был очень важен — в Лужники пришли 25 тысяч зрителей, и это была первая публичная игра «Старко». Поэтому мы вышли на поле умирать, и победили 3-1.
В 2007 году мы придумали Чемпионат мира по футболу среди артистов «Арт-футбол». В этом году он пройдёт уже 7-й раз. Мечтаем сделать матч-открытие на Красной площади: российская сборная политиков и звёзд эстрады против какой-нибудь иностранной сборной. Сегодня, когда международные отношения напряжены, к нам на чемпионат мира рвут как подорванные англичане, немцы, даже австралийцы, я уже молчу про эстонцев и поляков. И верю, что свой «кирпичик дружбы» между народами нам удалось положить... Надеюсь, на чемпионате мира за «Старко» сыграют Денис Мацуев, Эдгард Запашный, Илья Авербух, Виктор Зинчук, Сергей Минаев, Пьер Нарцисс, Гарик Богомазов («Отпетые мошенники»). Из ветеранов футбола ждём Руслана Нигматулина, Сергея Кирьякова, Виктора Булатова.
Мы стараемся омолаживать команду, но сейчас трудно найти молодёжь, которая известна и владеет навыками игры в футбол. Вымыло пласт людей, играющих в футбол. В нашем поколении почти все более-менее умели играть и в футбол, и на каком-нибудь музыкальном инструменте.
Владимир Полупанов
