О генерале Власове до сих существуют полярные мнения. Для одних он изменник и трус, для других борец с режимом. Для органов госбезопасности он был главным предателем страны, процесс над которым подлежал полной закрытости.
Чтобы не сказал лишнего
Бывший генерал-лейтенант Советской армии Андрей Власов попал в руки советской разведки 12 мая 1945 года после безуспешных попыток отдаться в руки союзников или осесть в нейтральной Швейцарии. 15 мая он уже был на Лубянке и предоставлен в полное распоряжение начальника Главного управления контрразведки «Смерш» Виктора Абакумова. Власова активно допрашивали в течение 10 дней, затем ещё долгих 8 месяцев длилось следствие по его делу.
В начале над генералом-изменником и его сподвижниками предполагался открытый процесс, на котором бы присутствовало высшее командование РККА. Однако, как показал ход допроса, там прозвучало слишком много информации, которую нельзя было делать достоянием общественности. В середине апреля 1946 года Абакумов направил Сталину письмо, где обратил внимание вождя на то, что предатели могут изложить на суде свои антисоветские взгляды, «которые объективно могут совпадать с настроениями определённой части населения, недовольной советской властью». Он предложил заслушать дело на закрытом судебном заседании. С самого начала об аресте Власова знала только узкая группа лиц, а ход следствия никак не освещался в массовой печати. В руках советских спецслужб оказался не просто генерал-предатель, а ещё и человек, который возглавил за рубежом антисоветское движение, имевшее целью свержение коммунистического режима в СССР. Беря во внимание вышесказанное, следствие настаивало на смертной казни Власова и ещё 11 человек, представлявших руководящую верхушку РОА и КОНР. С 30 июля по 1 августа 1946 года по делу власовцев прошло закрытое судебное заседание военной коллегии Верховного суда СССР. Перед тем как вынести окончательный вердикт, судьи провели семичасовое совещание. Приговор был ожидаем. Руководителей созданного в Германии «Комитета освобождения народов России» обвинили по пяти пунктам, главным из которых была «измена Родине со стороны военного персонала», и осудили к смертной казни через повешение.
В тот же день приговор был приведён в исполнение в условиях тюрьмы. Тела казнённых кремировали, а прах высыпали в яму рядом с Донским монастырём. Это место уже в постсоветское время получило название «клумбы невостребованных прахов». По словам историка Кирилла Александрова, туда десятилетиями сваливали тела казнённых врагов СССР. Только 2 августа центральные советские газеты опубликовали краткую заметку о суде над власовцами, в которой назвали казнённых «агентами германской разведки, проводившими активную шпионско-диверсионную и террористическую деятельность против Советского Союза».
Запретный документ
Что же такого крамольного мог сказать Власов на суде, чего так боялись органы госбезопасности? В первую очередь это политические взгляды опального генерала. Наиболее развёрнуто они были изложены в «Пражском манифесте», озвученном 14 ноября 1944 года и ставшем идеологической основой и одновременно программой для КОНР.
Манифест декларировал три основные задачи КОНР: свержение сталинской тирании; прекращение войны и заключение мира с Германией; создание в России новой политической системы, свободной от большевистской идеологии. Правящую в СССР верхушку Власов неоднократно называл «партией обманщиков и демагогов», превративших страну в один большой лагерь, а идеи коммунизма – «идеалистическим бредом». Октябрьской революции он противопоставлял Февральскую, имевшую для истории более прогрессивное значение. Большевистские лозунги, по его убеждению, должны были быть заменены триадой: благоденствие, национализм, единение.
Характер войны, которую вёл Советский Союз против Германии, Власов назвал не оборонительным, а захватническим. С его слов, на оккупированных Красной армией территориях росло недовольство советской властью и желание встать на путь освободительной борьбы. Даже после окончания Великой Отечественной войны эти слова могли прозвучать как провокация и призыв к свержению правящего режима.
Особенно обращали на себе внимание в манифесте слова о союзе с Германией. Там говорилось, что ненависть между советским и немецким народами искусственно разжёг Сталин, которому была выгодна эта вражда. Задача объединённых российско-германских сил – освободить мир от большевизма и создать союз, который продиктован «исторической, географической и экономической необходимостью». Позволить во всеуслышание прозвучать подобным речам после разгрома гитлеровской Германии, принесшей столько горя советской земле, конечно, было недопустимо.
В урезанном виде
Кандидат исторических наук Кирилл Александров обращает внимание на то, что на процессе по делу Власова велась не стенограмма, а протокол (он стал доступен для специалистов только с распадом Советского Союза). Этот документ, пишет историк, «представляет собой лишь краткую и схематичную запись процесса в интерпретации секретарей ВК СССР и поэтому не может служить достоверным источником».
Кроме того, по словам Александрова, у нас нет полного текста письма Абакумова Сталину. К этому документу имел доступ историк Леонид Решин в период написания работы о власовском движении, но опубликованными оказались лишь отдельные выдержки из письма. Этот документ, как и прочие, относящиеся к делу Власова, сейчас покоятся в Центральном архиве ФСБ под грифом «совершенно секретно».
Впрочем, из доступных на сегодняшний день протокольных данных о ходе следствия мы можем понять, что пытались скрыть власти от общественности. Правда, наших современников, имеющих возможность ознакомиться с колоссальным объёмом литературы о сталинской эпохе, эта информация уже не способна чем-то удивить.
В ходе допроса, проведённого на Лубянке в первые дни после ареста, Власов выражал уверенность в том, что интересы русского народа Сталиным и правительством были принесены в угоду англо-американскому капиталу. Бывший генерал поведал о том, что германские власти неоднократно расспрашивали у него про Сталина, в частности о евреях, которые могли быть в окружении вождя. Что сказал по этому поводу Власов, в документах не отражено.
Также обвиняемый передал следствию слова Гиммлера, который пророчествовал, что режим Сталина скоро падёт: его преемником по военным делам станет Жуков, по гражданским – Жданов. Разумеется, Жданову и Жукову это знать было необязательно. Судя по всему, Власов много и охотно критиковал Сталина: значительная часть из этого была опущена в протоколе. На допросе прозвучали вопросы о людях, которые сегодня находятся на территории Советского Союза и способны организовать в России переворот. Согласно протоколу, Власов сказал, что такие имеются, но не смог назвать их имена или же их просто не зафиксировали.
На заседании суда Власову также пришлось ответить на множество вопросов. И снова антисталинская позиция, и рассказы о формировании антибольшевистского движения на Западе, а также о силах, способных продолжить борьбу против советского режима внутри страны.
Ответы других подсудимых также не должны были доноситься до общественности. В частности, бывшие генералы Малышкин и Жиленков рассказали о своей связи с англо-американской разведкой, которой выдали все имеющиеся у них секретные сведения о СССР. Кроме этого, они писали «клеветнические справки» на некоторых лиц, интересовавших западные спецслужбы.
Как показало время, опасения органов советской госбезопасности оправдались. Очень быстро «Пражский манифест» стал идеологической платформой для создания различных и не всегда связанных между собой «власовских» организаций за рубежом, для которых имя казнённого главы КОНР стало едва ли не символом борьбы с большевизмом и сталинизмом. Однако пустить корни внутри СССР им было не суждено.
Тарас Репин
Источник
