Музыканты Bon Jovi будут концертировать до старости, смартфон помогает в вокальной разминке, а королева Елизавета станет героиней мюзикла. Об этом «Известиям» рассказал Дэвид Брайан — сооснователь, автор песен, клавишник и бэк-вокалист Bon Jovi.
— Дэвид, как всё начиналось?
— Мы так и начинали — вместе с Джоном (Бон Джови. — «Известия»). Это была кавер-группа Atlantic City Expressway, коллектив из 10 человек, с духовой секцией. Я присоединился к ним в 1978 году. Мы исполняли песни в стилях блю-айд блюз и мемфис. Я играл на органе Hammond, синтезаторах Yamaha CP80 и Crumar — в общем, разрывался на части на концертах. Это было потрясающе. При том, что в клубах иногда присутствовал только один зритель, мы не парились — продолжали идти вперед, к мечте, не оглядывались назад. Ну а потом Джон создал свою группу, и я тоже к нему присоединился. Появился хит Runaway, и после этого всё завертелось…
— Вы концертируете уже четыре десятилетия. Не надоело? Не хочется закрыться в студии?
— Нет замены игре вживую, это вызов и честь. Здесь нет кнопок «пауза» и «дубль два». И я это люблю. Думаю, что с каждым живым шоу ты играешь лучше, чем раньше. И неважно, один человек перед тобой или миллион, если ты выдающийся музыкант.
Мне по душе испытание расстоянием — это раз. Во-вторых, Bon Jovi — группа, которая не делает концертных туров без выхода новых пластинок. Для нас это всегда комплект: альбом и тур. Мы играем и новые вещи, и старые добрые хиты, но наша задача — представить их в ином свете, не так, как на записи. У меня в голове около 80 песен Bon Jovi.
— Сегодня многие артисты и промоутеры любят объявлять «последние» или «прощальные» туры легендарных групп. А потом происходит еще один прощальный тур и еще один... Как вы и ваши коллеги по группе относитесь к таким вещам?
— Согласен, это как-то некрасиво, когда артист делает прощальный тур № 1, а потом возникает прощальный тур № 2. Я думаю, мы пойдем по стопам Rolling Stones. Покуда мы не идиоты и можем концертировать — почему бы и нет?
— Вы не только участник Bon Jovi, но и автор весьма популярного на Бродвее мюзикла «Мемфис». Эти две ипостаси не противоречат друг другу?
— Это определенно день и ночь! Но на самом деле они помогают друг другу. Опыт исполнителя в Bon Jovi помогает мне, когда я погружаюсь в свой музыкальный мир «Мемфиса». Я могу подпеть артисту. Могу показать ему, как я хочу, чтобы мои песни исполнялись. В «Мемфисе» участвовали девять певцов и 23 актера. Это более 30 человек, и я слышу их всех вместе и по отдельности. Это действительно помогло моей тренировке слуха.
— Как разогреваетесь, настраиваетесь перед шоу?
— Я делаю вокальную разминку примерно за полтора часа до шоу. У меня есть для этого специальная программа на моем айфоне. А еще я всегда беру сет-лист шоу и быстро проигрываю его пальцами в пустом помещении. Мы обычно делаем саундчек перед выступлением, но независимо от этого я всё равно иду прямо перед шоу и разыгрываюсь руками, пальцами.
— Как так получилось, что Bon Jovi не были в России целых 30 лет?
— Это горькое стечение обстоятельств. То период не тот, то подходящей площадки нет… Но теперь все проблемы в прошлом. 31 мая мы выступим в «Лужниках», и это будет угарное более чем двухчасовое шоу, я обещаю! Мы — в отличной форме.
— С кем из коллег-музыкантов вы дружите?
— С ребятами из Def Leppard мы дружим, со Skid Row — да много еще с кем! Мы все живем в таком месте, что хочешь не хочешь, но постоянно встречаешься с коллегами.
— Вы сооснователь группы, автор хита In These Arms. Но, кажется, в последнее время вы пишете для Bon Jovi куда меньше, чем на заре становления группы.
— Не совсем так… Я ведь, по сути, автор всех клавишных соло и вступлений к главным хитам группы. А еще я серьезно занимаюсь мюзиклами. После «Мемфиса» мы выпускаем постановку «Диана» о принцессе Диане. Я написал 25 песен для этого произведения. Начал работать над проектом аж в далеком 1999 году, и вот он только дошел до сцены.
Мы рассказываем эту историю, стараясь дать каждому ее участнику свой голос, индивидуальную музыкальную манеру… Вот Диана у нас представлена рок-саундом, а принц Чарльз и королева Елизавета — это больше классика, но и с примесью фолка. Камилла Паркер-Боулз — это что-то типа рока, но не классического, а для папарацци — панк-рок в стиле Clash.
— Что вас больше увлекает сегодня — мюзиклы или Bon Jovi?
— И то, и другое. На последнем альбоме This House Is Not for Sale куча моих идей, мелодий, я пою много партий бэк-вокала на этом диске.
— Играете ли вы что-то из классики, джаза — хотя бы для себя?
— Джаз я особо не играю, а вот что касается классики — бывает, и концерты даю. В основном благотворительные. Играл пару раз в Карнеги-холле (самый престижный зал Нью-Йорка. — «Известия»). И мои познания в сфере классической музыки здорово помогают мне при создании мюзиклов. В «Диане» — 16 музыкантов, и я пишу партии для них всех.
— Какой акустический инструмент у вас стоит дома?
— У меня стоят рояли Steinway. Разные, в том числе с подписью самого Генри Стейнвея (основатель авторитетной фирмы производства роялей. — «Известия»).
— Какой совет вы бы дали нынешним молодым музыкантам?
— Знать свой инструмент, любить его. Это главное. И всегда оставаться любознательным.
Дмитрий Сараев
