Я убеждён, что каждый человек способен запомнить мельчайшие детали своей жизни от зачатия до исхода. Только не всякому его мозговой компьютер открывает файлы памяти.
В этом смысле мне повезло больше, чем кому-либо. Первое, что я услышал, был голос мамы, доносившийся
Они ещё не знали, что в утробе нас было двое. Брат был на восемь секунд старше меня, а потому — мудрее и опытнее.
Он выходил первым и сказал мне: «Ну, до скорого…» «А что нас там ждёт?» — спросил я. «Не знаю, — сказал он. — Оттуда ещё никто не возвращался…» И вышел…
Первое, что я услышал, появившись на свет, были слова отца: «Сразу едем в школу». «Ты все шутишь?» — сказала мама.
«Я не шучу, — сказал отец. — Всюду пробки. Успеть бы ко второму классу».
В пробке на эстакаде между Колхозной площадью и Каретным Рядом мы познакомились с женщиной, сидевшей в стоявшей рядом машине.
«Вряд ли вы успеете, — сказала она. — Давайте я подготовлю вашего младшего сразу к институту. Кем бы вы хотели, чтобы он стал?» «Писателем», — сказала мама. «Отлично! Я как раз преподавательница литературы… А старший?» «Старший, думаю, будет музыкантом, — сказал отец, — у него отменный слух». «Вам повезло, — сказала женщина. — Мой муж — скрипач. Скрипка в машине…»
Тоннель под Тверской мы на удивление проскочили быстро — я едва успел прочитать Полное собрание сочинений Льва Толстого, как мы тронулись под музыку Вивальди в исполнении моего брата…
На Большой Никитской мы отпраздновали наше двадцатилетие. Я сбегал в Макдоналдс, купил гамбургеров, прихватил в ларьке несколько банок пива «Толстяк», с которым и вправду время пролетело незаметно. И уже через год брат попрощался с нами, вышел из машины и пошёл поступать в консерваторию… Больше я его не видел и до конца жизни общался с ним с помощью эсэмэсок…
«Я хотел бы побывать в нашей квартире», — сказал я маме. Отец написал на листочке адрес и отдал мне. «Мы уже до этого не доживём, — сказал он, — а у тебя есть шанс».
«И как приедешь, сразу проверь газ, — сказала мама. —
Подаришь его своей будущей жене«.
«Всё, — сказал отец. — Едем на Троекуровское кладбище… Там у нас места забронированы. Может, успеем… В крайнем случае подождём. Там хоть воздух чистый, а то я просто подыхаю от этих выхлопных газов». «А может, на метро? — предложила мама. — На метро точно не опоздаем».
«Думай, что говоришь! — сказал отец. — На метро теперь только олигархи ездят. Сто пятьдесят баксов — километр…»
…Пронеслись годы. В пробке на Кутузовском проспекте я познакомился с молодой женщиной, и уже через год там же, на Поклонной горе, мы поженились…
Не прошло и пяти лет, как мы добрались до Таганки, и у неё кончились сигареты. Она подошла к стоявшему рядом «Мерседесу» и попросила закурить. Хозяин «Мерседеса» пригласил её в салон…
«Спасибо, — сказала она, — с удовольствием. А то мой муж не любит, когда я курю в машине».
Это были её последние слова, которые мне довелось услышать.
«Мерседес» оказался со спецсигналом, и она предпочла дальнейшую жизнь со спецсигналом…
«Сволочь! Негодяйка!» — злобно повторял я всю оставшуюся езду…
Когда я, будучи уже совсем немолодым человеком, выехал на Каширку, в меня врезалась «скорая помощь»…
Первый, кого я увидел, открыв глаза, был симпатичный юноша в лёгкой белой одежде с крылышками вместо рук.
«Вот прислали за вами, — сказал он. — Из небесного таксопарка „Белый ангел“. По разнарядке велено доставить вас в рай».
«Сволочь! Негодяйка!» — злобно сказал я.
«Перед тем как отправиться, пройдёте через рамку, чтобы очиститься от дурных мыслей», — сказал ангел.
Я прошёл через рамку и сказал нежно, чисто и с улыбкой: «Сволочь… Негодяйка…»
«Совсем другое дело, — сказал ангел. — Вы готовы? Крылышки не мешают?.. Тогда полетели. С нами Бог…»
И мы полетели… Всё земное, оставаясь далеко подо мной, постепенно выветривалось,
и в ушах звучала музыка Вивальди в исполнении моего брата…
Между второй и третьей звездой в созвездии Большой Медведицы мы вдруг встали.
«Пробка, — сказал ангел. — Обычное дело…»
Души стояли плотно. Не протолкнуться…
«Лучше б вам ад достался, — сказал ангел со вздохом, — туда дорога свободнее… Вы не против, если я закурю?..» «Курите, — сказал я любезно и подумал с нежностью: «Сволочь… Негодяйка…»
Одна из душ показалась мне знакомой. «Извините, — сказал я, —
«Знаете, вряд ли, — сказала душа, — а слышать обо мне могли… Я — Наполеон…» «Не может быть! — изумился я. — Вы же покинули землю почти два века назад!..» «И вот двести лет торчу здесь! — сказал Наполеон. — И не я один… Здесь Ганнибал, Цезарь, Спартак… Да что мы!.. Байрон, Пушкин, Эйнштейн… Одна Клеопатра подсуетилась — дала вовремя кому надо и пролетела…» «А
Он назвал мне фамилию.
«
Аркадий Арканов
