В лихие 90-е среди московских бандитов ходили легенды про таинственного киллера из орехово-медведковской группировки, который убивает без страха и жалости (в том числе своих). Его никто не видел в лицо, не знал его имени: руководство ОПГ держало наемника особняком ото всех, чтобы в нужный момент вытащить эту «козырную карту» из колоды. Вся секретность только порождала легенды и демонизировала образ. Кто-то говорил, что на его счету больше сотни трупов, кто-то уверял, что именно он начал прятать тела в бочки с бетоном.
Только на суде над лидерами орехово-медведковской ОПГ стало известно его имя — Олег Михайлов. А еще выяснилось, что он вообще фактически единственный из медведковских и ореховских, кто полностью раскаялся и сам пришел в органы, чтобы написать явку с повинной. Однако суд это не учел — Михайлов получил пожизненный срок.
История одной из самых влиятельных ОПГ устами ее самого неоднозначного убийцы, отбывающего наказание в «Вологодском пятаке», — в материале «МК».
Лихие 90-е, казалось бы, остались в далеком прошлом. Но только недавно были осуждены последние участники легендарной ореховской ОПГ. В свое время она объединила в себя бандитов из разных районов Москвы, включая медведковских, и на определенном этапе возникла орехово-медведковская ОПГ.
Комментарий бывшего сотрудника МУРа:
— В нее входили также одинцовские, курганские (бригада киллеров из 30 человек из Кургана), дальневосточные (стали личной охраной главы ореховской ОПГ Сильвестра, их обучали бывшие сотрудники управления 9 КГБ). Всего банда насчитывала больше трех тысяч бойцов. К весне 1994 года Сергей Тимофеев, он же Сильвестр, был некоронованным королем Москвы. Почему некоронованным? Ему предлагали в свое время статус «вора в законе», но он отказался, так же как и лидер солнцевской группировки Михась. Кстати, солнцевские на том этапе были фактически одним из подразделений ореховских.
Полсотни банков, газовые, нефтяные предприятия, драгметаллы, золото, биржи — все входило в сферу деятельности ОПГ. Одно из доказательств могущественности ореховских — они организовывали покушение на Бориса Березовского в то время, когда он был фактически неприкасаемым. Но 13 сентября 1994 года убили самого Сильвестра (взорвали в «Мерседесе»). Сделали это свои же. Подозрение пало на медведковских и курганских. После этого от ореховской ОПГ отпочковались несколько десятков группировок. Медведковские хоть и получили самостоятельность, но формально относили себя к «орешкам».
С тех пор как посадили за решетку последних «орешков», минуло всего десять лет. Сами они живы, причем им не так много лет, как можно было бы подумать. Вот и 48-летний Олег Михайлов среди них.
В колонии для пожизненно осужденных на Огненном острове он уже десять лет (до этого был еще пять под следствием).
«Много трудится и молится» — так отзываются о нем сотрудники. Это, пожалуй, единственный арестант, про которого начальник колонии сказал: он не делает вид, что сожалеет о преступлениях, а действительно сожалеет.
Здесь же, в этой же колонии, отбывает пожизненный срок главарь банды медведковских Олег Пылев. За все годы Михайлов и Пылев пересекались, возможно, всего пару раз — когда их выводили на прогулки.
А вообще они настолько разные, что даже удивительно. Михайлов — почти нищий, Пылев — богатый человек (у него, по слухам, до сих пор есть фирмы в Европе). Первый не гнушается в колонии никакой работой, второй — белоручка. К Михайлову никто не приезжает, а у Пылева постоянные гости (в основном сотрудники ФСБ, которые все еще расследуют какие-то дела с его участием).
Олег Михайлов — высокий, большой, колоритный. Немного стеснительный. Относится к нашей беседе серьезно, как к возможности покаяться. Между нами — решетка, но кажется, что это перегородка в исповедальне.
— Почему вас называют десантником? Вы служили в ВДВ?
— Да. Там и научился стрелять... После армии вернулся на Украину (я русский, но оттуда родом), а это было уже совсем другое государство, все развалилось. Работы нет, с деньгами тяжело. А у меня семья появилась, дочка родилась. Я связался со своим сослуживцем Сергеем Махалиным (вскоре тот стал одним из лидеров Медведковских. — Прим. авт.), просил помочь переехать в Москву с расчетом на то, что в столице жизнь полегче.
Помню, первый раз приехал к нему в 96-м году, а он весь такой «упакованный». Он меня повозил по ресторанам, показал красивую жизнь. Я предполагал, что он занимается делами не совсем законными, но чем именно — он не говорил, а я не лез.
В конце концов я Сергея прямо спросил: может, и меня устроишь? Он: ну давай попробуем. Так я стал потихоньку работать в банде. До этого я с криминалом не имел никаких связей, вел совершенно добропорядочную жизнь.
— Вы попали в орехово-медведковскую группировку уже после того, как был убит Сильвестр?
— Я считаю, что я просто из медведковских. Надо разделять. У кого 210-я статья УК («организация преступного сообщества»), того можно называть орехово-медведковскими. А у кого 209-я статья («бандитизм») — это медведковские. У меня 209-я. А вообще медведковские существовали уже тогда отдельно от ореховских, у них были разные точки крышевания, но когда дело касалось общих интересов, то решали вопросы совместно. Такой вот союз был.
Сильвестра я не застал (бывший тракторист Тимофеев получил такую кличку за внушительную мускулатуру, его сравнивали с актером Сильвестром Сталлоне. — Прим. авт.). У нас в банде главными были братья Пылевы. Но я в основном общался по работе только с Махалиным, выполнял его поручения. Уже позже Олег Пылев давал мне лично ЦУ (ценные указания), как лучше выполнить работу, что говорить, если вдруг попался в руки милиции.
ИЗ ДОСЬЕ «МК»:
Изначально банду медведковских организовал офицер КГБ Григорий Гусятинский. Он находил в «качалках» ребят, объединял их. Григория считали отмороженным — мог отдать приказ убить человека за незначительную провинность (был случай, когда так лишился жизни парень, который обыграл его в теннис). Его заместителями были братья Пылевы. Считается, что не без их прямого участия Гусятинского в итоге и убили.
Но все, что я делал, делал добровольно, никто меня не заставлял. Это чистая правда.
— И что за работа у вас была?
— На первых порах я просто ездил на «стрелки», создавал массовку. Мне платили по 400 долларов ежемесячно, тогда они мне казались безумными деньгами.
Ко мне все это время присматривались в банде. Сразу тебе не доверяют, даже если тебя ввел в банду человек, который в ее иерархии занимает высокое положение. Потом я попросил Серегу, чтобы мне дали работу посущественнее. Поручили технику: средства слежения, прослушки и т.д. Кого слушал? Конкурентов, коммерсантов. Стал получать уже 600 долларов в месяц. Но большая часть денег шла на оплату жилья. Как говорится, аппетит приходит во время еды, стало не хватать. В один из дней я говорю: Серег, давай мне еще что-то посерьезнее, ты же знаешь мои военные навыки. Он снова: ну давай попробуем.
— Посерьезнее — это руки кому-то заломать, избить, попугать?
— Нет, я этим не занимался. Я сразу стал наемным убийцей. В 1997 году совершил первый эпизод по статье 105 УК («Убийство»).
— Жертвой стал бизнесмен Юрий Вахно, как пишут СМИ.
— Нет, я не имел к его убийству отношения. То, что не мое, я на себя не беру принципиально. Моей первой жертвой был совершенно другой человек. Я только потом, когда меня судили за все преступления, узнал, кто он. Полукоммерсант-полуправоохранитель, создатель фонда поддержки правоохранительных органов. Я его выслеживал, узнавал распорядок дня, места, где бывает. (Фото жертв мне никогда не давали — только имя, адрес и описание внешности. Интернета, соцсетей тогда не было, но я ни разу не ошибся.)
Убил я его на выходе из дома, когда он спускался по лестнице — направлялся, как всегда, утром на работу. Я вышел из тени, сделал два выстрела и ушел. Оружие выбросил. (Михайлов стал говорить сбивчиво, голос слегка подрагивал.)
— Сложно сейчас вам вспоминать?
— У любого нормального человека есть чувства. Но моя профессия предполагает, что ты гасишь в себе все эти чувства, притупляешь их. Животных инстинктов — жажды крови и т.д. — тоже нет. А что есть? Состояние абстракции. Ты стараешься просто качественно сделать работу.
— Как патологоанатом?
— Да, но он в отличие от меня работает с мертвым телом, и он работает «в законе». А тут ты понимаешь, что переходишь грань.
Но вскоре после первого убийства пришла эйфория. Наступило чувство удовлетворения от того, что ушел с места преступления безнаказанно. Вроде ты не такой, как все. Круче.
— Жене рассказали?
— Нет. Конечно, нет. Кто о таком говорит?! Со временем супруга стала догадываться. Как тут не догадаться: муж в основном сидит дома, а когда куда-то выходит, то возвращается с кучей денег.
— Сколько получали?
— Я был на ставке, ежемесячно получал зарплату около 4 тысяч долларов. За конкретный эпизод могли подкинуть премиальные. После первого убийства так случилось, что у меня отец умер, и я просил материальной помощи у банды; дали сразу три тысячи долларов на похороны.
— Сначала убили вы, а потом умер ваш отец. Не прослеживается ли кармическая связь?
— В карму не верю, я христианин. Про наказание божье стал думать только потом. А отец давно болел. Уже здесь я понял, что весь путь мой сюда начался в детстве. Я однажды сильно поругался с отцом. Был порыв поколотить его. И я так и не попросил прощения у отца за это. Думаю, его болезнь и смерть скорее с этим связаны, а не с первым убийством по заказу. Были знаки, это подтверждающие. Вообще Господь всегда дает какие-то знаки, а у тебя не хватает ума понять их, и ты потихоньку идешь к печальному концу.
— Заказы на устранение вам, как штатному киллеру, каждый месяц поступали?
— Мне не нравится слово «киллер». Давайте использовать «наемный убийца». Ответ на ваш вопрос: нет, заказы не были ежемесячными. Просто за короткий период я совершил сразу 9 убийств (тогда еще началась война с измайловской группировкой).
Банда имела структуру, была разбита на бригады. Периодически руководство организовывало пикники в лесу, собирало вместе две-три бригады, чтобы ее члены могли познакомиться. Но и без этого почти все медведковские и ореховские друг друга знали, потому что росли в одном дворе. А я пришлый, не местный то есть. Если кто-то обо мне и слышал, то в лицо точно никто не видел. Руководство этот факт решило использовать, и меня и дальше держали особняком. Я ни на пикники не ходил, ни в спортзалы. Тренировался отдельно, в основном по стрельбе. Потом я сам понял, что вся эта конспирация для того, чтобы я «подчищал» своих, мог, как козырная карта, появиться ниоткуда, не вызывая подозрения, и устранить.
— Зачем убивали своих?
— Руководство тогда решило отходить от криминала, хотело легализовать бизнес. И для этого надо было обрубить концы из прошлого. Вот для этих целей использовали меня.
— А по другому нельзя было «концы рубить»?
— Видимо, нет. Но для меня создавали какую-то легенду каждый раз, чтобы мотивировать, объяснить необходимость устранения «своего». Я ж не какой-то маньяк, которому сказали «фас» — и он пошел убивать. К тому же если начинаешь «есть ближнего», то сразу задумываешься: а не буду ли я следующим?
Потому мне говорили что-то в духе: вот этот покусился на то, что принадлежит всей банде, а этот перешел к конкурентам или стал ненадежным.
А вообще, если разобраться, совсем чистых, невинных людей среди моих жертв не было. Впрочем, был один. Водитель. Он чисто «попал», оказался не в том месте не в то время. (В марте 1998 года Михайлов поджидал в подъезде бизнесмена Владимира Ермакова. Когда двери лифта открылись, он выпустил в предпринимателя автоматную очередь. Почти все пули попали в шофера по фамилии Карасев, который оказался рядом. — Прим. авт.)
— Жили, как рассказывают о вас, роскошно? Обед в Париже, ужин в Монако...
— Роскошно — это громко сказано. За границу мы с Махалиным действительно выезжали. Но я вот даже иномарку купил себе подержанную, на новую не хватило.
— Правда, что всех «закатывали» в бочку с цементом?
— Не всех, конечно. Был такой Василий Царьков, член банды. Он «смотрел» за митинским рынком (это была наша территория). Вот он жил роскошно, и у него на этой почве стало крышу сносить. Он стал представлять угрозу для всех медведковских. Сначала мне предложили его отравить. Я отказался — ну, по-детски это как-то. А потом решили просто убить. Выманили его в ноябре 1997 года на рынок, в вагончик-бытовку. Я туда зашел и застрелил его (у меня был пистолет-пулемет с глушителем). Но надо было тело вывезти. Я предложил Витасу Казюконису: давай его в бочку…
— Кто такой Витас?
— Парень, который занимался в нашей банде захоронениями, «подчищал» следы. Страшная у него работа была: расчленял, останки в кислоте уничтожал, сжигал... Он потом повесился. Видно, не выдержал.
В общем, привезли бочку, а убитый в нее не влезает. Витас ему ноги и... отпилил ручной пилой. Отдельно их сложил. И цементом бочку залили.
— Витас был совсем безбашенный?!
— Так, в общении, вроде нормальный, но когда касалось работы — да, безбашенный. Семьи у него не было.
А Царькова до сих пор так никто и не нашел. Мы бочку на свалку вывезли и выбросили. Когда потом с милицией туда выехали — ни бочки, ни свалки. На этом месте уже поселок стоит. Я с отцом Царькова увиделся на суде, рассказал все обстоятельства. Думаю, у него нет сомнений, что сын мертв.
— А живьем в цемент закатывали?
— Нет, это выдумки. Был случай, когда мне пришлось члена банды (речь о неком Симонове, который игнорировал распоряжения Пылева и всячески дестабилизировал банду. — Прим. авт.) убить прямо в машине. И мне сказало руководство: выброси его по дороге. А куда я его в Москве выброшу? Я его привез в гараж, положил в смотровую яму, купил миксер бетона и залил. Ничего другого не придумал. Его нашли только после моих показаний.
— В 2003 году вы добровольно явились с повинной. Что стало поводом?
— К тому времени я уже оборвал все свои контакты с бандой, стал учиться в институте, устроился на нормальную работу.
— А так легко разве можно было уйти?
— В принципе да, если ты ничем не противоречишь интересам банды. В тот период начались первые аресты медведковских и ореховских. Мой родственник сказал, что видел по телевизору, как задержали Махалина. После этого у меня была встреча с оперативником МУРа, он посоветовал добровольно сдаться. Обрисовал перспективу: мол, с учетом явки с повинной, содействия в расследовании пожизненного срока не будет (на тот момент уже смертную казнь отменили), назначат лет 15 тюрьмы.
Я пришел в прокуратуру и дал полный расклад. Там все были в шоке. Они вообще ничего не знали о большинстве совершенных мною убийств.
Я давал очень подробные показания по всем эпизодам. Все карты выложил. Помню, тот день был самым длинным в моей жизни.
Уже тогда я был морально готов отсидеть огромный срок, торг заключался в том, чтоб он был хоть немного поменьше.
— Сколько вы думали?
— Говорю же, ориентировался на слова следователя, а он сначала уверял — лет 15. Потом прокурор сказал — максимум 19. Я был молодой, посчитал — вроде нормально. Я был спокоен, что «разгрузил» себя. Когда на тебе все это... Давит очень сильно.
Я соблюдал все условия нашего договора и был уверен, что они не подведут. Прокурор на суде запрашивал те самые 19 лет, но судья дал пожизненный срок.
— Как отреагировали?
— Первые дни был как оглушенный. Обида была, что ль. Следователь, прокурор и оперативник из МУРа пришли в СИЗО, сказали: «Мы сами не ожидали». И развели руками. На кассации прокурор просил, чтоб мне смягчили наказание. Не смягчили... Одновременно со мной судили Пылева и Махалина, им тоже дали пожизненное, но они изначально на другой позиции стояли: вины не признавали, ничего не рассказывали. А в итоге всем троим одно наказание.
— Кстати, они вам на стадии следствия не угрожали? Все-таки вы им своими признаниями «малину» портили.
— Нет. Каждый из нас встал на свой путь. Я «отдавал» все свое. Сочинять или наговаривать на кого-то не стал. Некрасиво это.
— Сильные метаморфозы произошли с вами здесь?
— Поменялись ценности. К вере пришел. Надежда появилась. Дочка, единственный ребенок (ей сейчас 23 года), в конце прошлого года нашла меня. Привели в камеру после работы, а там письмо лежит. Думал, от мамы. Смотрю — дочка! У меня такое состояние было... не передать словами! Она пишет, что искала долго. Пишет: «Я все знаю, но не осуждаю, ты для меня отец». А мама всегда писала: «Ты для меня будешь любимым сыном, несмотря ни на что». Вот ведь она, кровь родная...
Хочу к президенту обратиться с ходатайством о помиловании. А не будет помилования — что ж, на все воля божья.
— Если бы вернуться в прошлое, пошли бы с явкой, зная, что получите пожизненное?
Пауза.
— Да. Наверное, все-таки да. Тяжело с грузом на совести жить. Лучше здесь, чем с ним.
— А совершали бы убийства за деньги, если бы удалось все вернуть?
— С тем умом, что у меня был, — да. А с сегодняшним — никогда. Я не знаю, как там сейчас на воле, но надеюсь, что времена изменились. Я надеюсь, что нет больше бандитов.
Расстраивать раскаявшегося киллера я не стала. Впрочем, медведковских сегодня точно нет, а вот ореховских... Видела последнего лидера ОПГ Белкина пару лет назад в Бутырке, где он рассказывал, как у его матери незаконно отобрали бизнес. Речь идет об «Одинцовском подворье», которым, как считается, владели ореховские (мать и супруга Белкина числились официально учредителями).
Генеральный директор рынка «Одинцовское подворье» Сергей Журба (говорят, его в начале 90-х поставил развивать этот бизнес, который сейчас оценивается в 800–900 миллионов долларов, сам Сильвестр) поддался на уговоры одного из полицейских высокого ранга и вывел Белкиных из бизнеса.
«Ответка» пришла быстро. В течение недели автомобиль Журбы расстреляли, в него всадили 6 пуль, в том числе одна попала в сердце. Спасли его чудом. Во время второго покушения (было совсем недавно) Журбе снайпер отстрелил... жизненно важный орган. Кто это сделал, если ореховских больше нет? Сейчас Журба и вся его семья под программой защиты свидетелей. И снова вопрос: зачем, если ореховских якобы уже не существует?
Жертвы ореховской ОПГ. Сергей Журба чудом выжил. Татьяна Акимцева была убита.
Напомню, что адвоката Журбы и того полицейского, которая помогала в переоформлении собственности ореховских, Татьяну Акимцеву расстреляли чуть раньше — в 2014-м. И это притом что Белкин уже сидел за решеткой. Так что говорить о том, что ореховских больше не существует, по меньшей мере преждевременно. Лишнее доказательство тому — материал, который мы публикуем на этой же странице.
Автор: Ева Меркачева
