«У нас в авиации все хорошо, только летчики плохие» — с теми или иными модуляциями это все громче слышится со всех сторон после катастрофы в Казани «Боинга» компании «Татарстан». Полноте, дамы и господа! Хватит списывать все беды лишь на пресловутый человеческий фактор. Да, без него никак не обойтись в стране, где авиация, бывшая
Могу продолжить в таком же ключе, ведь это тоже человеческий фактор, но не хочу — больно. Почему хождение по граблям стало за последние десятилетия нашим национальным видом спорта? В семидесятых годах, когда я снимал «Экипаж», гражданские летчики проходили долгое и очень тщательное обучение, включая сложные тренажеры, их квалификация подтверждалась суровыми экзаменами. Человек, который не знал досконально все тонкости управления, не ощущал самолет тактильно, пальцами, не допускался до штурвала. И все равно наш монопольный советский «Аэрофлот» был далек от той безопасности полетов, которую обеспечивали своим пассажирам ведущие мировые авиакомпании. На Западе летчик летал по пятнадцать — двадцать лет, пребывая в разных воздушных ипостасях, пока не становился
Хотя ведь рисковать собственной жизнью — это работа пилота. Он словно горняк, вгрызающийся в угольный пласт под землей и знающий, что в любой момент или грунт на него обвалится, или гремучий газ взорвется. Да, у летчика такая же рисковая профессия, но
И проблема не в том, что «Боинг», ушедший в пике под Казанью, пролетал уже двадцать три года в небе Франции и Уганды, Бразилии, Румынии и Болгарии, — самолеты и дольше летают, металл и больше служит. Дело совсем в другом: нельзя из всего подряд стремиться выжимать максимум денег. Не секрет, что в ходе ремонта и при обслуживании летной техники у нас сплошь и рядом ставят фальшивые или старые, уже отработавшие свое запасные части. Обслуживание техники и неразвитые структуры аэропортов, аэродромов — вот истинная мегапроблема. Утверждения руководства авиакомпаний типа: «У нас все нормально, вот только летчики плохие» — это кощунство, если не преступление. Самолеты чаще всего падают при посадке. Это значит, что экипажи и наземные службы не имеют должного контакта между собой, что их комплексная работа резко отстает от международного уровня. Исправить это положение, становящееся все более пагубным для российского авиатранспорта, способно только государство. Оно одно. Ему, а не частным конторам отвечать за технику безопасности, следить за подготовкой и переподготовкой пилотов. Ему обеспечивать их международную квалификацию.
Польская трагедия под Смоленском, когда на «борту номер один» разбилась вся варшавская политическая элита, казалось бы, должна была стать грозным звоночком для наших вождей: от авиакатастроф не защитят ни Конституция, ни Божий промысел. И вот теперь второе предупреждение: гибель в сгоревшем лайнере высокопоставленного генерала ФСБ и сына главы республики. Это означает, что каждый самолет у нас может упасть, когда ему не обеспечены ни грамотная посадка, ни совершенное диспетчерское обслуживание, ни достойный технический контроль. Никто у нас не застрахован ни в небе, ни между небом и землей. Полет — это сложный комплекс действий людей и техники. И когда в этом комплексе один за другим идут неполадки, никакие суперсамолеты из правительственного парка не вывезут.
Кто больше всех летает? Президент, правительство, депутаты да олигархи. Это значит, что они больше всего подвергнуты «воздушной опасности». Не пора ли им почесать в затылке? Или пока
автор самого знаменитого в отечественном кино
Александр Митта
ав%ADтор са%ADмо%ADго зна%ADме%ADни%ADто%ADго в оте%ADчес%ADтвен%ADном ки%ADно филь%
