Старый слуга Патрик объявил: «Сэр Эдвард Беккерфильд с
супругой!»
Гости устремились к дверям. «Неужели тот самый знаменитый
Беккерфильд-младший?»
Поговаривали, что Беккерфильд-младший происходил из старинного
рода потомственных неудачников. Не чета нынешней мелюзге! Эдвард
происходил из тех самых, настоящих, проклятых богом неудачников конца
шестнадцатого — начала семнадцатого века.
Если Беккерфильды сеяли пшеницу, соседи обязательно сажали
картофель, и в тот год пшеницу обязательно поедали грызуны. Когда они
прогуливались по улице в щегольской одежде, соседки поспешно снимали
с веревок белье, и тут же разражался чудовищный ливень.
Во все века к Беккерфильды приходили за советом. Если они
говорили, что ни за что не купили бы этот участок земли, надо было
хватать его с закрытыми глазами! Алмазы, в крайнем случае золото, там
находили обязательно.
Вот такой это был легендарный род Беккерфильдов. Естественно им
не везло в картах, но это была сущая ерунда по сравнению с тем, как им не
везло в любви. Если они лезли на балкон к любимой, то всегда попадали
сначала в спальню родителей, а уж потом их вышвыривали из окна,
причем увечья, полученные ими, были мелочью по сравнению с убытками,
которые наносило их тело в результате падения.
Дети у них рождались похожими на соседей, зато дети соседей чем-
то походили на их жен.
Если где-то вспыхивали драки, то забирали в участок, как вы
понимаете, Беккерфильдов, которые проходили мимо.
Все разыскиваемые полицией государственные преступники были в
профиль и в фас похожи на Беккерфильдов, отчего последних нередко
сажали в тюрьму и выпускали только тогда, когда находили настоящего
преступника, которым по ошибке опять-таки оказывался, сами понимаете,
родственник Беккерфильдов!
Леди и джентльмены! Не было на свете ямы, куда бы они не
провалились среди бела дня, а споткнуться на ровном месте для них было
раз плюнуть.
Словом, неудача шла за ними по пятам и стала им как родная.
Невезение вошло в кровь и плоть Беккерфильдов. Зато они стали людьми
уверенными в завтрашнем дне. Они не сомневались — хуже не будет. Более
того, они научились в каждой неудаче находить крупицу удачи.
Когда по большим праздникам загорался их дом, они отгоняли
соседей с баграми, уверяя их, что не сгори дом дотла сегодня, он
непременно обрушится завтра, придавив всю семью. Когда у них
вытаскивали кошелек, они радовались тому, что в нем были не все деньги.
Доставая из сундука приданое дочери и обнаружив, что сукно поела моль,
они смеялись: «Наевшись этого сукна, моль долго не протянет!»
Но леди и джентльмены! Нельзя сказать, что они покорились судьбе.
Нет! Были попытки судьбу одурачить. То, что сандвич, падая, ложится
вкусной стороной на пол, у Беккерфильдов приобрело силу закона. Кто-то
из них подсчитал, какие убытки несут Беккерфильды на одних
бутербродах. Они придумали хитрую штуку. Стали есть бутерброды
вкусным вниз. Поэтому, когда бутерброд падал, а падал он обязательно, то
поскольку низ у него был верхом, а верх, естественно, низом, бутерброд
лежал в пыли, как на тарелочке! И они уплетали его за обе щеки, смеясь до
слез. А один из них, Дэвид Беккерфильд, тот просто умер от смеха.
Вот какие замечательные люди были сэры Беккерфильды.
...Старый слуга Патрик повторил: «Сэр Беккерфильд-младший с
супругой!» И они вошли в зал. Эдвард с достоинством поклонился.
Супруга шаркнула ножкой, сбила мужа и оба грохнулись на пол.
Гости с криками бросились им на помощь, но, поскользнувшись на
скользком паркете, попадали на пол. А Беккерфильды уже поднялись на
ноги и, улыбаясь, глядели на визжащий ворох гостей. «Надо же, какая с
ними неприятность приключилась», — бормотал Беккерфильд-младший,
прикладывая вечно холодную руку жены к растущей на лбу шишке.
