Сейчас вы познакомитесь с очень важным государственным документом. Он называется «Приговор именем Российской Федерации».
Приговор по делу «Сети» (запрещённая в России организация) кажется удивительным. Подсудимые миллиардов не украли, чувств ничьих не оскорбляли, никого не покалечили, не убили. А получили от 6 до 18 лет строгого режима.
Алексей Меринов
Многих шокировала жестокость приговора. С протестами выступили учёные, учителя, артисты, различные организации. Сотни людей пришли пикетировать Лубянку. Даже книжные магазины в разных городах объявили в знак протеста однодневную забастовку (прекратили торговлю себе в убыток).
То есть выступили не родственники и друзья осуждённых, а совершенно посторонние люди. В том числе даже старый верный друг Путина — лидер партии «Справедливая Россия» — Сергей Миронов. И выступили они не в защиту молодых анархистов (или кто они там), а против жуткого приговора.
Мы не юристы, нам сложно оценить, насколько верно суд применил статьи Уголовного кодекса. Но кроме юридических норм есть русский язык и человеческая логика. Недаром, зачитав вердикт, судья обязан спросить: «Приговор понятен?» Это значит, что приговор должен быть понятен любому человеку, владеющему языком, на котором шёл судебный процесс. В нашем случае — русский.
Вот фрагмент приговора:
Неоднократные выезды подсудимых в лесные массивы проводились именно в целях получения ими навыков обращения с оружием и боеприпасами, отработки приемов тактических действий при захвате зданий и сооружений, рукопашного боя, изготовления самодельных зажигательных смесей («коктейль Молотова»), оказания первой медицинской помощи при ранениях. Целью получения указанных специальных навыков является оказание вооруженного сопротивления представителям правоохранительных органов и органов власти, путем осуществления террористической деятельности, о чем свидетельствует, в том числе, и проведение занятий по идеологической подготовке участников, что не соответствует установленным правилам игры в страйкбол.
Кто установил такие строгие правила игры в страйкбол, что их нарушение суд считает преступным?
С каких пор «занятия по идеологической подготовке» (если это не фашизм или ваххабизм) считаются преступлением?
Страйкбол, «Зарница», «Казаки-разбойники», реконструкции Бородинской битвы или взятия Берлина — это игры. Никогда «игра в войну» не считалась преступной. А тут в приговоре прямо написано, что «целью получения указанных специальных навыков (в том числе оказание медицинской помощи) является оказание вооруженного сопротивления представителям правоохранительных органов».
Пенза. Суд. В клетке Пчелинцев. 18 лет строгого режима. Фото: 7x7-journal.ru
Учился стрелять — значит, хотел убить сотрудников силовых ведомств. Такой вывод говорит не о том, кто ходил в тир или играл в страйкбол, а о том, в чьём мозгу блуждает страх. Почему он там блуждает, выяснить может только психолого-психиатрическая экспертиза.
Жуткие примеры такой логики слишком известны. Учил немецкий — значит, хотел сбежать к врагу. Прыгал с парашютом — значит, готовил захват электростанции. До крайнего предела этой логики в своё время дошли в Камбодже. Пол Пот уничтожил всех грамотных поголовно, ибо — по его учению — любая наука была объявлена преступной.
Вот ещё фрагмент приговора:
Суд приходит к выводу о соблюдении ими (подсудимыми) мер конспирации, связанных с совершением инкриминируемых преступлений. Их участниками предпринимались меры конспирации, о чем свидетельствует наличие у них псевдонимов, общение в сети «Интернет» с использованием защищенных протоколов, поездки в другие города на попутном транспорте и иное.
Использование «защищенных протоколов» сегодня — общепринятая практика, их используют миллионы, которые общаются в фейсбуке, Вконтакте, вотсапе, телеграме. Это не значит, что все люди, ведущие там переписку, конспирируются и готовят преступления.
А то, что езда на попутках свидетельствует о преступных намерениях, больше всего похоже на бред сумасшедшего. Попутками пользуются для экономии, а не для конспирации (ведь тот, кто вас подвозил, станет свидетелем). Всё это было бы смешно, если бы мы не знали о приговоре «до 18 лет лишения свободы».
Вот ещё один фрагмент:
Усматривается, что социальные акции, проводимые подсудимыми, такие как «еда вместо бомб», «дни вегана» и иные, проводились на фоне информационных плакатов с надписями о критике в адрес государства, тратящего деньги на вооружение, а не для оказания помощи людям. (Критика государства не является преступлением, иначе все настоящие журналисты уже были бы в тюрьме. — А.М.) При этом в ходе судебного следствия все подсудимые и свидетели защиты показали, что данные акции проводились свободно и без ограничений, иногда по согласованию с органами власти. Таким образом, заявления подсудимых с учетом их непризнательной позиции и несогласия с предъявленным обвинением о якобы фабрикации уголовного дела по политическим мотивам подтверждения не нашли, а поэтому суд признает их надуманными и не соответствующими действительности.
Суд утверждает: раз подсудимым не мешали собираться на акции «еда вместо бомб», «дни вегана» и др., то их преследование не может быть политически мотивированным. Но и здесь нет логики. Органы, инициировавшие дело против «Сети», и органы, разгоняющие митинги, — разные органы.
И, наконец:
Доводы защиты о том, что в подсудимые фактически ходили в обычные походы в целях активного отдыха, где играли в страйкбол, суд также признает защитной позицией.
«Защитной позицией» суд называет то, что считает увёртками, ложью, попытками уйти от ответственности. А почему? (Кстати, очень может быть, что выражение «в подсудимые фактически ходили» перекочевало из обвинительного заключения в приговор вместе с грамматической ошибкой.)
Приговор длинный, 99 страниц. Он полон таких странных умозаключений, что, как бы это помягче выразить, его следовало бы подвергнуть психолого-психиатрической экспертизе.
В приговоре (именем Российской Федерации) постоянно натыкаешься на паралогичность. Так наука называет нарушение мышления, чаще всего встречающееся при шизофрении. Оно сопровождается «соскальзываниями», нелепостью и полным отсутствием способности к прогнозированию своих высказываний и действий, а также разорванностью речи, когда в речевых конструкциях отсутствует логика, связь явлений и событий, а есть чисто внешнее совпадение отдельных слов. Классический пример: «Качайте пиво из бочек и детей в колясках».
Местами приговор производит такое впечатление, будто у его авторов «языковое ДЦП»: начало предложения никак не связано с его концом. Так несчастный человек, страдающий ДЦП, не может попасть ложкой в рот: рука дёргается в одну сторону, голова в другую, суп льётся за шиворот.
Но напомним: дело-то серьёзное, приговор тяжёлый, 18 лет строгого режима… Да у нас за убийства очень часто дают гораздо меньше, особенно если убийство совершил человек из органов.
А многословность приговора не делает его убедительным и безупречным, будь в нём хоть десять тысяч страниц. Если какие-либо фрагменты вердикта ничтожны — значит, весь он незаконен. Ибо законный приговор не может содержать незаконные фрагменты.
Александр Минкин
Источник
