Она никогда не думала, богата её семья или нет. Семья как семья — без роскоши, но и не бедствуют. Обычно это называют обширным по значению термином «средний класс». Семьи у подруг тоже были «средние». «Средними» были и все одноклассники, и знакомые её родителей, и дальние родственники — проще говоря почти все, кто её окружал. Про тех, кого называют «богачи», «элита», «буржуи», она ничего не знала. Она не была уверена, существуют ли они вне экранов телевизора или смартфона.
Про бедность она знала, но видела её лишь со стороны, как наблюдатель. Бедность выглядела как одна комната в общежитии на семью из шести человек — и пакет в школу, вместо портфеля. Вот это она понимала.
Она становилась старше, а понятие середины становилось для неё всё более размытым. Она поняла, что она не в середине, когда узнала, что у всех есть машины, а у её семьи нет. Ей приходилось сидеть в чужой машине, пока чужие родители отвозили своих детей и чужую (её) на выступление по танцам.
Она занималась танцами. Да, она прекрасно танцевала. Она поняла, что она не в середине, когда ей единственной родители сказали, что не смогут оплатить пошив очередного костюма. С тех пор она ни разу не танцевала.
Она любила проводить время с друзьями. Одним летним утром её впервые позвали в гости — она с радостью приняла приглашение. Вечером того же дня она расстроенная зашла домой — увидела в привычной квартире оторванные обои и грязный линолеум, который никогда не смущал её до этого момента. Не с чем было сравнить. Всё-таки она не в середине.
У них была двухкомнатная квартира на четверых, а в школу она ходила с портфелем. Но как же так? Её друзья — не «богачи», а она не может назвать себя бедной. «Все равны, но некоторые равнее» — вот и они все «средние», но некоторые больше «средние».
Она завидовала. Очень. Внутри неё копились злость и обида на несправедливость. Она рано начала работать, потому что хотела покупать одежду, которая другим доставалась благодаря деньгам родителей. Она работала и покупала одежду, работала и платила сама за походы в кино, работала и работала...и этого было недостаточно. Всеми силами пытаясь «не отставать» от друзей, она всегда была на шаг позади.
Её злили разговоры о поездках заграницу и та беспечность, с которое её приятели это обсуждали. Она там никогда не была. С семьёй они отдыхают только в пределах России. Чем другие заслужили поездку в другую страну? Тем, что родились в богатой семье? Она не понимала.
И злилась, злилась, злилась.
«Как можно не осознавать, что вы ничем не заслужили свое богатство?!» — думала она.
Общаться с друзьями она перестала. Слишком они глупы. Буржуи.
Она заканчивала школу в одиночестве и в обиде. Сдала экзамены и поступила в университет. На платное. Но об этом она даже не задумывалась: «Ведь родители обязаны создать ребенку условия, для получения образования. Это вам не машина и не отдых заграницей», — думала она.
Там она встретила новых людей: старалась выбирать по принципу «у кого нет машины». Не хотелось злиться лишний раз.
У другого друга машины действительно не было. И у его родителей не было. А ещё он был старше всех на три года, потому что поступил на бюджет только на третий раз. Помимо машины, родители не могли позволить себе платить за его образование. Но он не жил в общежитии и ходил в школу с рюкзаком, а не с пакетом.
И она задумалась. Чем она заслужила своё богатство: возможность платно учиться? А чем он заслужил...? А она...?
Ответ: ничем. Никто ничем ничего не заслужил.
Крутить этот калейдоскоп и пытаться найти в нём нечто осмысленное, чёткое — потеря времени. У явлений часто есть названия, но смысл давно потерян. Остаётся лишь балансировать между крайностями.
Софья Власова
