И вдруг Маршак! Я не поверила, когда мама сказала, что на ее рабочий стол легли стихи Маршака. Запланированы в очередной номер. Детские стихи – в журнале «Знамя»!
- Они не совсем детские.
В раннем детстве я, конечно, знала наизусть почти все стихи Самуила Яковлевича. А увидела его впервые в пять лет, в 1939 году, когда мама привела меня в Центральный детский театр на спектакль
«Горе-Злосчастье». После представления дети фотографировались с Маршаком в фойе. Мама не растерялась, подтолкнула меня, и я оказалась рядом с ним, по правую руку.
- Как тебя зовут, девочка? – спросил Маршак и тут же сочинил стишок:
Лена встретилась с Маршаком,
Который ей не был знаком.
И вот теперь снова встреча, на страницах журнала «Знамя». Содержание стихотворения «Быль-небылица» простое. Шли в районе Арбата четверо мальчишек, дождь загнал их в подъезд. Потом туда спрятался от потока воды какой-то старик. И он спросил ребят:
- Вы, верно, жители Москвы?
- Да, здешние – с Арбата.
- Ну, так не скажете ли вы, Чей это дом, ребята?
- Чей это дом? Который дом?
- А тот, где надпись «Гастроном». Спросил серьезно. А они рассмеялись:
- Ничей, – ответил пионер,
Другой сказал: – СССР, А третий: – Моссовета.
Дед только рукой махнул. И стал рассказывать:
- Была владелицей его
- До вашего рождения
- Аделаида Хитрово. –
Спросили мальчики: – Чего? Что это значит – «Хитрово»? Какое учреждение?
Дед пытался объяснить. Но чем дальше в лес, тем больше дров. Какие-то странные слова говорит. Ничего мальчишки не понимают, переглядываются:
- Что значит, дедушка, «лакей»?
- – Спросил один из малышей.
- А что такое «камергер»? –
- Спросил постарше пионер.
Дед совсем растерялся. Ну, ладно, про Хитрово не знают, может, слышали о других знаменитостях:
- Конфеты были Ландрина,
- А спички были Лапшина,
- А банею торговой
- Владели Сандуновы.
Ну, конечно, Лапшин! Я о нем слышала от бабушек. Спичечная фабрика «Ираида» – так именем дочери он назвал свое спичечное производство. Дело открыл в Санкт-Петербурге. До этого спички были фосфорные, часто воспламенялись; да и фосфор ядовит. Скопив деньги, Василий Андреевич поехал учиться в Швецию. Вернулся, обосновался где-то в Новгородской губернии. Приобрел избу, потом открыл фабрику. Пригласил шведского специалиста. Безопасные спички, которые он начал выпускать, получили название «шведских».
А дед в подъезде продолжал рассказывать. О купце Багрове вспомнил, который гонял пароходы по Волге до Астрахани:
Скончался он в холерный год,
Хоть крепкой был породы,
А дети продали завод,
Затон и пароходы.
Тут уж ребята не выдержали. На деда набросились:
- Да что вы, дедушка! Завод Нельзя продать на рынке. Завод – не кресло, не комод, Не шляпа, не ботинки!..
В общем так ничего они и не поняли. Я тогда, честно говоря, тоже не поняла. Разве такое возможно?! Теперь, спустя более полстолетия, знаю: возможно!
После публикации «Быль-небылицы» прошло много лет. Мама продолжала работать с Маршаком. Как-то он сам пришел к нам в Дегтярный. Вышел из лифта на третьем этаже и ахнул. На площадке две квартиры с фамилиями жильцов. В квартире 5 – Мушкины, в квартире 6 – Глоцер. Тот самый Владимир Иосифович Глоцер, наш друг-сосед, который многие годы работал у Самуила Яковлевича литературным секретарем!
- А Познер здесь случайно не живет? – смеялся Маршак. – Ведь Владимир Владимирович тоже был моим секретарем.
