Провинция и провинциалы

Сегодня я вернулась из Ивановской области, — из города Шуи. Я редко бываю в Шуе зимой. Поняла, что в это время года такая глухая провинция выглядит… Да кого мы будем обманывать? Зимой она выглядит ничуть не лучше, чем летом! Летом этот городок задыхается от тополиного пуха, а зимой заледеневшие дорожки не посыпаются песком. Старушки ходят по льду парочками, поддерживая друг друга, чтобы не упасть. Вид — одновременно трогательный и печальный. Иногда на улице попадаются дедули, — непременно пьяные и с сигаретой Беломора, торчащей из пожелтевших от никотина седых усов.

Население провинциальных городов беспощадно стареет и спивается, а администрация забивает на свой город и его жителей почём зря. Это становится заметней год от года всё сильнее. Одного вида зимней провинции — разваливающейся, серо-чёрной, заиндевевшей, с волнистой дорогой с просветами асфальта между ледяными колтунами, на которых машина подcкакивает до небес как коза, достаточно для того, чтобы порадоваться тому, что тебе не суждено было тут родиться! Здесь краска с домов осыпается хлопьями, кирпичи трухой вываливаются из углов, а тополя у дороги перед Новым Годом увешиваются нищенски тощими и наполовину сгоревшими гирляндами с огоньками.

Здесь каждый из редких представителей молодёжи, слоняющихся по улицам, — рабочий или продавщица. На лице парня написано, что он потенциальный бандит, а глаза девушек говорят: «У нас нет проституции! Но если ты дашь мне сто баксов, то…».

Девушки здесь выглядят особенно потерянными. Долгие годы существования в этом обшарпанном, увядающем, кряхтящем старостью мире напрочь лишают их малейших зачатков вкуса. Спортивный пуховик, одетый на шёлковую юбку с кружевом и сапогами на шпильках, да если ещё и добавить к этому чёрные корни волос, отросшие на сожжённой дешёвой блондинистой краской шевелюре, — нормальный будничный вид для знаменитой «Ивановской невесты»! От такой барышни щедро пахнет духами на несколько метров, а колготки в сеточку в пятнадцатиградусный мороз непрестанно кокетливо подтягиваются пальцами.

Наверное, когда живёшь в обстановке повсеместной серости и ветхости, видишь кругом лишь ржавчину и плесень, а также фотографии моделей 70-х годов, украшающие раздолбанные двери под вывеской «Парикмахерская», сложно представить, как нужно выглядеть красиво, чтобы вписаться во всё это. А если гуляешь ты исключительно в компании пацанов в тренировочных штанах с лоснящимися от пива и работы на воздухе физиономиями, а кругом тебя — лишь старушки, крохотными шажками несущие с рынка авоськи восьмирублёвой картошки, представить себе, что такое настоящий стиль, минуя вульгарность и дешёвые намёки на роскошь, практически нереально.

Молодежь в провинции не знает, что такое «хорошая работа», а ищет только деньги. Они и семью создают как-топо-деревенски просто, — выходят замуж за «не пьющего», а женятся на «работящей и не гулящей». И каждый по-молодости думает, что он отсюда уедет в «Большой Город». Как печально жить там, откуда хочется уехать!

Но… Чьи-то мечты сбываются, а кто-то… просто привыкает. И любит свою провинцию так, как нам, наверное, никогда не полюбить наши красивые, большие, яркие города. Вот моя бабушка не уезжала из Шуи до последнего, хотя нам не сложно было её перевезти. Не хотела. Она любила свою Шую. Город, в больнице которого врачиха говорила ей: «У нас нет ни лекарств, ни аппаратуры. И деньги внуков Вам не помогут, если понадобится что-то срочное. У нас ни-че-го нет! Мы — дыра на карте России!»

«…Дыра на карте России…»

Друзья мои, психология человека из провинции — загадочная вещь!

Ваша Евгения Валерьевна