Не раз уж нами было замечено, что при всей — очень мягко говоря — неоднозначности министра Мединского именно ему выпал жребий взрывать разоспавшееся арт- или научное сообщество: вот воткнул он Калашникова в центре Москвы — проснулись офигевшие скульпторы; отстоял свою докторскую — встрепенулся наконец научный мир; решил попрессовать Константина Райкина — худрук «Сатирикона» покатил баллоны на своего же начальника, едва ли не впервые в нашей истории призвав людей театра урезонить министра. И хотя по делам «Матильды» и Седьмой студии Мединский проходил косвенно — но и эти скандалы, переросшие в серьезные базовые дискуссии, тоже случились при нем. И не случайно. Общество дозрело до перемен. Меняется этика. Меняются модели поведения.
Повторяю, дело не в сиюминутных скандалах как таковых — бог бы с ними. Наконец, спустя 30 лет после перестройки, встретились на узкой улочке старая и новая модель видения мира, и им не разойтись. А затейливый Мединский словно бы взял да перевернул посреди этой улочки бак с помоями, чтобы два времени схлестнулись только острее. Почти каждый скандал с ним широко расходится волнами, забирая в свою орбиту все цеховые отношения, и это замечательно: люди пересматривают свои взгляды на мир, на себя, на искусство, на экономику культуры. Ящерка дозрела, чтоб сбросить кожу.
Посмотрите на этот скандал с Райкиным. Константин давеча записал видеообращение: «В течение всего года идут проверки прокурорские — одна, другая; они не выявили никаких серьезных нарушений. А причина их — месть и наказание, которым хочет подвергнуть меня и театр мой непосредственный начальник Владимир Мединский. Он не может мне простить моего высказывания на съезде СТД» (того самого, о цензуре. — Я.С.). Худрук «Сатирикона», понятно, упомянул и базовую причину: «сейчас он посягает на наше строительство» — и обратился к руководителям театров, к зрителям, к высоким властным инстанциям, которые находятся над Минкультом: «Дорогие друзья, давайте как-то урезоним нашего министра».
И — опять-таки впервые — Райкин заметил, что «мои заслуги больше, чем заслуги этого… (пауза) начальника нравственности всей Руси, директора честности и доктора исторических наук».
И дело не в разовом демарше конкретного театрального худрука. Просто наступил (для деятелей культуры — с некоторым опозданием) XXI век, когда холуйствовать перед начальством не то что не модно, а просто это патриархальное (не спорю — для кого-то очень уютное и удобное) чинопочитание само собой выродилось, ушло со сцены. Ну кто еще и когда бы во всеуслышание дал понять: вот этот человек, наш министр, — он, собственно, кто и зачем?..
Потихоньку наступает время, когда лучшим министром культуры будет тот, фамилию которого никто толком и назвать не сможет. Функционер такой-то. Невидимый миру человек. Потому что всего лишь нужна отлаженная экономическая модель взаимодействия театров, филармоний, цирков — и ЧАСТИ государственных денег. Да и нужно прекращать эти учреждения называть государственными. Они творческие — это первично. А какая там часть государства, спонсоров, пожертвований религиозной общины (как в Австрии) — это никого вообще не колышет. И Мединский — опять же от противного — этот нарыв вскрыл.
Вслед за Райкиным потянутся и остальные — не сразу, но потянутся (многим боязно, и есть что терять), и не раз еще мы услышим: «Владимир, ты не прав!» И это очень полезно. Потому что если после Владимира на культуру посадят, не приведи бог, какого-то полного одиоза, то сообщество будет готово к тому, чтобы разорвать его при необходимости как грелку. Потренировались на Мединском.
К слову, Мединский хоть не очень заморачивается с идеологией. Он больше про самоокупаемость. Нет, заморачивается, конечно, от лица своего РВИО, но так — скорее карикатурно. А ведь может прийти некто совсем больной на голову. И если это случится — получим новую фазу отношений: отъезд нового поколения актеров, режиссеров, художников вон из страны, и язык уже не будет помехой, как это считалось ранее.
Министр культуры должен стать функцией. Частое употребление его имени должно стать дурным тоном в принципе. Да, у нас любят личностей, но эта любовь боком выходит: Россия устала от культурных дураков. Хрущеву уж ракеты на Кубе не припоминают, а вот его слова на выставке авангардистов в декабре 1962-го всплывают постоянно — старик в гробу переворачивается.
А нынешние скандалы с театром Джигарханяна? Добрый Юрий Михайлович, не отягощая себя тонким художественным чутьем и раздавая всем направо-налево театры, фольклорные центры, галереи и прочее, заложил мины замедленного действия, которые в ближайшие десять лет будут рваться. Первый скандал — Театр «Модерн», второй — Джигарханян, приготовиться Манежной площади, на которую нормальные люди смотреть не могут без содрогания…
Вот случись что с Джигарханяном — что прикажете делать городу с этим театром? В основе его создания нет ни мощного режиссерского кредо (а-ля Гончаров, Плучек, Захаров, Товстоногов, Любимов, Ефремов), ни экономического резона. Вот и получаются такие сяськи-масяськи, когда государство сначала наворотит глупостей, потом само же их расхлебывает.
Назрела дистанция. Между художником и государством. И она будет все увеличиваться, потому что визит большого начальника в театр такой-то и упадание всех разом в «придворные поклоны и реверансы» смотрятся ужасающим атавизмом. Ребята, проснитесь: поменялось искусство, поменялись ценности, не при Людовике XIV живем!
Вон сейчас всех несколько удивило, что близкие Задорнова никого не хотели пускать на прощание, провели церемонию в частной загородной клинике, без телекамер и фотовспышек. Но это только первый звоночек. А ведь это норма, так это и должно быть, и вскоре этой «новой моде» последуют очень и очень многие, потому что устраивать из смерти каждого народного артиста Колонный зал с речами и подушечками с орденами — это какой-то дикий карнавал, не соответствующий духу времени ни разу.
Форма осталась — содержания нет. Почти все великие, кто связывал эту страну с той — с Советским Союзом, — уже ушли. Все пафосные слова сказаны. Понятия исчерпаны. Теперь время — за новыми словами и новыми смыслами, и бежит это время стремительно. За что и Мединскому, и Райкину спасибо. Даже если это — «спасибо, не надо».
Автор: Ян Смирницкий
