Документальный фильм Виталия Манского «Родные», показанный во многих странах мира, наконец пробился в российский прокат. И хотя он выходит ограниченным тиражом, значение самого факта выхода не склонен преуменьшать Андрей Плахов.
Манский всегда обращается к острым сюжетам — тем, что вызывают горячий интерес и жаркие споры. Фильм «Родные» посвящен тому, что переживает сегодня Украина — страна, не сходящая с уст и со страниц газет. Но те, кто ждет жареного, попали не по адресу. Политика присутствует в картине постольку, поскольку она стала органической частью жизни героев, хотя и вовсе не по их воле. Герои эти — рядовые граждане, попросту говоря, обыватели, которые, не случись Майдана, особо и не задумывались о том, в каком государстве они живут и какая власть ими правит. И надо было сильно постараться, чтобы так зажечь эту инертную аполитичную массу.
Возьмем Западную Украину, к которой приклеили ярлык «бандеровской». Но украинский национализм — только фрагмент многовековой истории Галиции и сопредельных областей. Ходил анекдот про почившего в бозе местного жителя, на его могиле написали: «Родился в Австрии, учился в Польше, женился в Венгрии, работал в Румынии, умер в России». Кто-то сказал: «Повезло чуваку, всю жизнь путешествовал». На что ответили: «Да он никогда не покидал своей деревни». Помню, во Львове, тогда еще советском и в высшей степени интернациональном, главным принципом было вовремя выпить чашечку кофе в правильном месте: так оно и осталось, как бы ни менялись границы, идеологии и ориентиры.
Картина построена на социоанализе одной отдельно взятой семьи. И не какой-то лабораторной, а реальной и самой близкой — той, из которой вышел сам режиссер. Очень внимательно, в присущей ему тонкой профессиональной технике он исследует сознание своих героев — то, чем они живут, то, что они чувствуют и что думают. Одна из героинь фильма — мать режиссера, львовянка Виктория — говорит сыну в ответ на его настойчивые «судьбоносные» вопросы: «Отстань со своей политикой, дай мне дожарить блины!» Зато 93-летнего дядю Мишу, живущего в ДНР, и заводить не надо: его не оторвать от телевизора, и он отлично знает, где гнездится наш главный враг. Самый эмоциональный эпизод фильма — телефонный разговор сестер, две из них обитают во Львове, третья в Севастополе: разрыв прошел по живому, нервы оголены, контакты чреваты коротким замыканием.
Отторжение вульгарной пропаганды, нежелание отождествляться ни с кем из опостылевших политиков — естественная защитная реакция нормального человека, но, увы, и она не может гарантировать покоя и безопасности. Попутно выясняется, что этническая принадлежность не самое главное, что разделяет людей. В семье Манских, например, украинский элемент не так уж значителен, однако многие из этой семьи, особенно молодежь, выбирают своей родиной Украину и готовы ее защищать. При этом Украина для львовян означает Европу, они считают себя пусть пока бедными, но кровными родственниками европейцев.
Тактичное и полное нежности кинонаблюдение по-новому высвечивает личность самого автора, имеющего репутацию жесткого и часто саркастичного полемиста, чуть ли не манипулирующего своей аудиторией. Обращаясь к судьбам близких людей, он решительно меняет палитру, и это позволяет гораздо глубже почувствовать суть происходящего. Дело еще и в том, что агрессивные пропагандистские приемы узурпированы телевидением, и тут уж в искусстве манипуляции никакому Манскому за ним не угнаться.
Между тем, если бы ТВ обслуживало общество, а не выполняло политический заказ, если бы оно ставило целью гуманизировать нравы и содействовать смягчению напряженности, а не наоборот, «Родные» были бы идеальным фильмом для показа на главных телеканалах. Ведь сказанное в фильме не в меньшей степени, чем к Украине, относится к России и другим странам, отравленным пропагандистской нетерпимостью, реальными и фантомными страхами перед возможной войной.
Андрей Плахов
