Нереальные результаты
Пишет учительница из Забайкальского края: «Пришли ужасные результаты по математике: умные не преодолели порога, а слабые — да. То есть задания С-7 нет вообще, а за него стоит балл, за задания, которые не решали, тоже балл, а за решенные — ноль. Дети показали ход решений учителям, те перерешали — все правильно. Под впечатлением таких результатов некоторые на другой день сдавали очередные экзамены. „Не помню, что писала, я все время о математике думала“, — сказала девочка из моего класса. А другая вообще не пришла: зачем, если „2“ по математике. Лишь на следующий день нам сообщили о сбое».
Ну кто же извинится, объективные причины, технический сбой. На себя лучше посмотрите: «Основным является вопрос правильности заполнения бланков. По разным предметам требования разные, в одних предметах нужно ставить запятые при перечислении в ответе, в других предметах не надо, дети путаются. Инструкция в этот момент лежит у них на столе, в ней написано, как правильно», — рассказывает Любовь Духанина, подводя итоги работы «горячей линии» по ЕГЭ в Общественной палате.
Однако суть проблемы не в том, что дети не могут прочесть и понять инструкцию, а в том, что они предпочитают все-таки задать вопрос взрослому, а организаторы, к сожалению, не всегда должным образом отвечают. И это то, что ЕГЭ удостоверяет в первую очередь: никто в нашей системе не верит правилам, даже написанным. Своим глазам не верят — а только указаниям свыше. Любому абсурду. Нет С-7 в заданиях, но раз пришел по нему результат — должно быть, наверное. Знает девушка, что решила правильно, но дальнейшее поведение строит, исходя из оценки «2», поставленной по ошибке.
И когда чиновники начинают говорить о несоблюдении прав детей при проведении ЕГЭ — смешно. Даже «горячая линия» используется для того, чтобы обличить учителей: там они отговорили, тут насоветовали, где-то «не все темы прошли». И речи нет о том, чтобы протестировать процедуру ЕГЭ на соответствие Конвенции о правах ребенка, например, по части «эксплуатация» и «жестокое обращение» или хотя бы договориться о единообразии постановки запятых на бланках. Нет, мы говорим: «В условиях, когда проводим ЕГЭ на такой огромной территории для большого количества детей по большому количеству предметов, конечно, сделать эту процедуру психологически комфортной для ребенка нам не удается» (Любовь Духанина). Однако для чиновников почему-то удается, с каждым годом им все удобнее.
ЕГЭ, вынос тела
Жизнь, однако, не стоит на месте. И в этом году, при всем ужесточении правил, «у нас все было по-честному» отметили лишь 56% проголосовавших на ege-edu — голосовали 160 тысяч человек. Все. Дальше развиваться в том виде, в каком он есть, ЕГЭ не может. Ясно всем.
Любовь Духанина: «ЕГЭ надо вынести за пределы системы образования путем создания независимых оценивающих компаний. Мы предлагаем также сделать это не только в двухнедельный период в июне, но и позволить ребенку, например, попробовать сдать экзамен в этом независимом центре тестирования в декабре, посмотреть свои ошибки, проанализировать, еще раз продолжить свою подготовку и уже к маю, вероятно, повысить результат».
Ефим Рачевский: «Проведение ЕГЭ должно быть отделено от школ, региональных органов управления образованием и системы Минобрнауки. Нужно развивать систему независимых центров, подчиненных Рособрнадзору, которые будут круглый год принимать у граждан экзамены.
Чтобы любой гражданин в любой момент мог прийти в такой центр и сдать ЕГЭ. Не важно, закончил человек уже школу или нет: уверен, среди девятиклассников есть те, кто может справиться с экзаменом по русскому языку. Если результат экзамена устраивает, то выпускник его предъявляет в вуз после того, как получит аттестат».
Тройственный конфликт
Говорить «ура» преждевременно. Во-первых, этот ход — независимые пункты приема ЕГЭ — был предложен еще 10 лет назад, но был отклонен, так как обнулял значение школы. Но сложилось так, что все равно без аттестата сертификаты роли не играют, другое дело, что от аттестата требуется лишь его наличие, при том что именно школу сделали ответственной за результаты ЕГЭ. Если этот шлюз поднять, освободить школу от ответственности за ЕГЭ, еще неизвестно, вспомнит ли она, чем ей следует заниматься на самом деле. И это второе: она должна исполнять новый ФГОС. Держать в голове компетенции, выбор, сопровождение индивидуальной траектории ребенка, а не само по себе решение квадратных уравнений или одну и две «н» в страдательных причастиях. Не впихивать знания, которые нужны для баллов ЕГЭ, а заниматься развитием личности ребенка. Не факт, что учителям это понравится, они уже сейчас требуют примерных рабочих планов и твердого перечня тем.
Примечательно, что и разработчики КИМов для ЕГЭ, руководители предметных комиссий еще год назад выражали возмущение размытостью и неконкретностью требований к выпускникам в связи с проектом стандарта. Дескать, непонятно, как теперь строить задания в формате нового ФГОС для старшей школы. Мнение Ирины Цыбулько, Ивана Ященко и других было опубликовано в «Российской газете». Но сегодня, в контексте новой ситуации, можно предполагать, что не ФГОС под ЕГЭ будут подкручивать, а наоборот, ЕГЭ станет другим, и КИМы придут делать совершенно другие люди.
Людмила Кожурина
