«Больше наглости!» Аксиома госуправления, сформулированная эффективным менеджером всех времен и народов Анатолием Чубайсом, вдохновляет многих. Так, замглавы Минкомсвязи Алексей Волин заявил, что министерство не имеет претензий к качеству новогоднего телеэфира центральных телеканалов России. Соответственно, принятия каких-либо мер не планируется: «В России лучшее в мире телевидение, и те, кому не нравится его новогоднее содержание, могут его не смотреть».
Ясно как божий день, что советы «Не нравится — не смотри», «Выбрось телевизор» и пр. выглядят так же абсурдно, как утверждения «если вас ограбят — не обращайтесь в полицию; если сломаете ногу — не ходите в травмопункт». Речь-то идет не о частной лавочке, а о государственном телевидении, которое все мы финансируем из своего кармана, отрывая деньги от пенсионеров, сельских школ, больных детей и др.
А может, чиновник намеренно раззадоривает народ, провоцируя дальнейшее раскручивание революционной ситуации? Возмущение праздничным эфиром объединило всю страну: ни один громкий оправдательный голос в защиту «мумий из мавзолея шоу-бизнеса» не прозвучал. (Если не считать, конечно, самих участников теледейства.) Петицию против «омерзительного зрелища» подписали более 150 тыс. человек, а комментарии возмущенных зрителей можно цитировать бесконечно. «Уберите все это фанерное безвкусие — Пугачеву и прочий хамски бездарный и безголосый мусор, всплывший в стране после 1991 года, — из всех эфиров в стране» (Сергей Фроликов). «Если нет в России передовиков производства, заслуженных людей, так хотя бы показывали воров в законе и организаторов приватизации и поделились секретами, как обманули народ и стали олигархами» (Юрий Иванов).
Отклики подобного рода перевалили за десятки тысяч. Соцсети кипят. В праведном гневе объединились либералы и «народники», любители рока и классического искусства, аполитичные обыватели и «лидеры мнений».
Известно, что спусковым крючком к Февральской революции 1917 года послужили хлебные бунты. Из-за дефицита основного продукта сначала вспыхнули локальные беспорядки неполитического характера, а после они стремительно переросли в митинги и демонстрации. Волна народного возмущения затопила улицы.
Спустя сто лет народ требует не хлеба, а всего лишь качественных зрелищ, но, увы, и этой нематериальной малости наша власть дать ему не может. Между тем «низы» очевидно не хотят вкушать предлагаемое гнилье, и энергия духовного голода выплеснулась в публичное пространство соцсетей. В сущности, ругая новогодний концерт, люди высказывают тем самым свое отношение к сегодняшней ситуации в стране и во власти. Праздничная «выставка достижений пластической хирургии» когда-то популярных артистов вольно или невольно оказалась клапаном для выпуска общественного недовольства. Ведь начальник у нас вне критики — ровно до тех пор, пока чиновника не посадят под домашний арест. За перепост в соцсети острого политического мнения некоторые граждане попадают под суд, а уж призывы к выполнению Конституции и вовсе могут быть расценены как нарушение общественного порядка.
Что у нас нельзя? Остро критиковать власть, внешнюю и внутреннюю политику, правящую партию и особенно первое лицо — страны, области, города, района, поселения, школы, больницы, вуза, конторы, неважно чего — т.е. любого начальника. Нельзя интересоваться декларациями чиновников, их скромными дачками и убогими шубохранилищами, их зарубежными виллами, яхтами и офшорными счетами, их «бывшими» женами с заоблачными состояниями и «гениальными» детьми-предпринимателями. Нельзя заниматься политикой. Нельзя подвергать сомнению выборы и особенно их результаты.
Нельзя допытываться, кто виноват в наших отвратительных отношениях с Украиной. Нельзя спрашивать: почему Мария Захарова — наше все?! Разве Алла Пугачева хуже комментировала бы нашу внешнюю политику?!
Нельзя заниматься общественно значимой журналистикой (только пиар, дозированная информация, писание про кошечек-собачек и комнатные растения). Нельзя заниматься наукой (это поиск истины, а он может да-а-алеко завести!). Нельзя заниматься сельским хозяйством — для этого есть агрохолдинги-олигархи, которым помогает государство. Промышленностью — это долго, муторно и подразумевает материальный результат, так не лучше ли не слезать с нефтегазовой трубы?! Литературой, кино, эстрадой — тем более, там уже все назначено и поделено, не стоит и рыпаться.
А что же можно? Пока еще можно критиковать артистов! Их пошлые натужные песни, неестественные улыбки, силиконовые тела, подтяжки и ботоксы, «отношения», вынесенные на публику, бог знает от кого рожденных детей и пр. Но народ говорит о «мавзолее шоу-бизнеса», а подразумевает совсем другие «песни о главном» — те, которые мы слышим много лет с других трибун. Да и, положа руку на сердце, развлекательное телевидение наше ничуть не лучше общественно-политического вещания. Антураж другой, лица другие, а суть и концепция — те же: несменяемость, несправедливость, монополизм, пошлость, пропаганда, убогость содержания, крик, гам, имитация чувств, управляемость убеждений, игры со зрителем, подмены и подставы.
Огромные массы народа, которым ничего нельзя, невольно, можно сказать, насильно выталкиваются в уличную политику. (Петиция против пошлости новогоднего концерта — одна из ее форм.) Люди, лишенные возможности реализовать себя в профессиональном плане из-за того, что все места в социальных лифтах заняты «блатными» кадрами, лизоблюдами или знакомыми начальников, жаждут настоящего дела. А у страны, кроме природных ископаемых и территории, ничего нет! Нет мечты, нет концепции развития, нет мира между богатыми и бедными, нет денег — и, главное, почти нет надежды на изменение ситуации к лучшему.
И эта духовная бедность у нас — общая с правящим классом. Ведь он, по сути, совершенно «гол и бос», напрочь лишен самобытности, опоры на родную землю, на историю государственности, на прошлое. Оттого и появляется у нас в прокате бюджетное кино «Викинг» с основным идеологическим посылом «из грязи — в князи», с огромным финансированием и с малочисленной массовкой, призванной имитировать десятки тысяч воинов. И так у нас во всем: пришло на выборы сто человек — остальные появляются в протоколах с помощью «спецэффектов компьютерной графики»; дела сделано на копейку, а отчета и пиара о нем — на десятки миллионов…
Духовная бедность правящего класса, отсутствие внутреннего самобытного содержания приводят к тому, что все явления в области культуры и идеологии, к которым прикасается щедрая рука государственного финансирования, удивительным образом мертвеют. Патриотизм становится казенным, журналистика вырождается в пропаганду, кино превращается в прачечную по отмывке бюджета, церковь — в одну из «общественных организаций», клубы интеллектуалов — в портняжек, шьющих одежки для голого короля, былые любимцы публики — в самовлюбленных павлинов, утративших связь с реальностью.
Увы, эта бесконечная фонограмма во всероссийском масштабе вместо природного голоса, фотокоррекция и макияж вместо собственного лица, собрание чужих мыслей и мнений, призванных заместить отсутствие каких-либо убеждений, кроме права на собственное доминирование, — все это кончится «казусом новогоднего концерта» рано или поздно. Можно обмануть себя, можно обмануть народ. Но еще никому не удавалось обмануть слово! Про это даже в Библии сказано: «Не хлебом единым жив человек, но всяким словом, исходящим из уст Господа».
Народ наш взыскует красоты и правды слова. И в песне, и в жизни, и в политике. Кто-то ищет идеала неосознанно, кто-то — с глубоким пониманием происходящих в мире процессов. И если в человеке не сломлен дух достоинства и свободы, его выбор будет всегда однозначен: «Лучше встать у расстрельной стены,/Лучше в братской могиле забыться,/Но склониться к ногам сатаны/Только раб, только раб согласится!»
Лидия Сычёва
