На фестивале в Зальцбурге впервые поставили пьесу Максима Горького. Радоваться «Дачникам» или смеяться, разбирался Алексей Мокроусов.
Из пьес Горького самой любимой в Европе остается «На дне», «Дачников» же даже в России едва встретишь в репертуаре, так что выбор отвечающей за драму в Зальцбурге Беттины Херинг изначально выглядел решительным. Вдобавок за пять недель до премьеры из-за болезни отказалась от работы режиссер Матейя Колежник. В театре все бывает, иногда надо спасать коллег. Горького бросился спасать 39-летний Евгений Титов. Он учился и работал в Петербурге, изучал режиссуру в Семинаре Макса Рейнхардта в Вене. Среди его постановок — «Собачье сердце» Булгакова и расхваленная «Охота на ведьм» Артура Миллера в Дюссельдорфе.
В почти готовом проекте Титов получил актерский состав и декорации Раймундо Орфео Фойгта. Декорации он «отредактировал», замкнув дачную жизнь на сцене бывшей солеварни в Халляйне, где показывают «Дачников», в тесное пространство ар-нувошного особняка — горьковских стогов сена, куда регулярно падают парами герои, не осталось. С исполнителями повезло, команда на редкость профессиональна, и видно, что Титов, работающий на сцене с 15 лет, умеет раскрыть в и без того пластичных коллегах лучшее. Герти Драсль как Калерия, Шалимов Томаса Даннемана — иные роли как бенефисы.
Перевод «Дачников» по такому случаю отредактировали; многие реплики вызывают смех в публике, тем более что алкоголь, флирт, измены и столь модный теперь сюжет, как роман молодого человека и зрелой женщины (ей 37, ему 25 — сегодня норма, тогда скандал), соседствуют с политической риторикой. Сокровенную фразу Варвары Михайловны (яркая Женя Рыкова): «Интеллигенция — это не мы! Мы что-то другое… Мы — дачники в нашей стране…» вообще размножили на плакатах по всему Зальцбургу. Но одних лозунгов мало, танцы под техно тоже не спасают; Титов меняет финал, и Рюмин (Марко Мандич) у него стреляется не в плечо, а буквально решетит себя пулями. Эффектно, но количество пуль не переходит в качество — эти люди неспособны даже на самоубийство.
Порой сюрреалистическая атмосфера всеобщего порока и самобичевания напоминает «Ангела-истребителя» Бунюэля, но для притчи слишком физиологично, для социальной сатиры — вневременно, кроме имен, ничто не подсказывает, где и когда происходит действие. Публика не догадывается и о трудностях перевода: слово «дача» в немецком уже прижилось, а «дачники» еще нет, переводят как «летние гости», даже не любящему быстрой езды русскому ясно — совсем не то. На дачу приезжали надолго, это второй дом, здесь проводили четверть года, метафора же гостя об ином. Не сразу объяснишь и конфликт автора «Дачников» с МХТ в 1904-м. После читки на труппе Немирович-Данченко отправил автору отзыв, где прошелся по «Дачникам» железной рукой правдолюбца. Ему не возразить и сегодня — да, неудачно, нет художественных образов, идея размыта, и вообще. Горький пьесу переделал и отдал Комиссаржевской, обиду же таить не стал — ответил Немировичу грубо: «По поводу Вашего уверения в том, что отношение Ваше ко мне "остается неизменным", позволю себе сказать Вам, что для меня всегда гораздо более важно и интересно мое отношение к людям, а не отношение людей ко мне».
Немирович был не одинок, о подражании Чехову писал и Дмитрий Философов, видя в пьесе «детскую беспомощность техники, полное непонимание условий сцены». В общем, есть что преодолевать в плохо удавшемся фельетоне, прикинувшемся театром, хотя главную проблему, содержательную, не удается решить и Титову. Горький не любил интеллигенцию, и многим в 30-е аукнулись его путаные взгляды 1900-х, но, если их суммировать, получится каша. Интеллигенция для автора — образованщина, удалившаяся от народа во внутреннее безделье. Но быть врачом или адвокатом еще не значит быть интеллигентом. Героям «Дачников» все безразлично, но отменяет ли это статус мещан?
Помимо Горького в драмафише Зальцбурга в этот раз ХХ век — подробная инсценировка Томасом Остермайером и берлинским театром «Шаубюне» антинацистского романа Эдёна фон Хорвата «Юность без Бога» (он из школьной программы), «Лилиом» Ференца Мольнара и инсценировка современного романа Терезии Вальзер «Возмущенные». Рифмуются ли они с главной темой «оперного Зальцбурга», античными мифами, их актуальностью сегодня, прояснится премьерами этой недели. Пока понятно одно — Горький в «Дачниках» если и близок мифам, то скорее как сказочник, чем интерпретатор и мыслитель.
Алексей Мокроусов
