ГМИИ им. А.С. Пушкина открыл новое музейное пространство в усадьбе Лопухиных. Это здание целиком заняло «Пушкинский.Youth» — направление, предназначенное для молодежи и объединившее все образовательные программы музея. «Огонек» побывал на открытии площадки и выяснил, каким подростки видят свой музей и чему они сами могут научить своих музейных наставников.
Так людно в здании старинной московской усадьбы XVII века не было, пожалуй, пару столетий. Сидят здесь не только за столами, вынесенными в преддверии лекций, но и на подоконниках и даже в пустотах, которые символически обозначают окна и проемы екатерининских, а то и петровских времен. О сонном спокойствии музейных залов здесь как-то даже неудобно вспоминать. Во время лекции об истории живописи самые младшие искусствоведы не выпускают из рук карандаши и фломастеры, кто-то постарше терпеливо объясняет лектору, что общего есть у Караваджо и Скорсезе, а опоздавшие записывают свои имена на листочке зубочисткой, макая ее в краску. В маленькой двухэтажной усадьбе Лопухиных, которая находится в двух шагах от строго античного фасада ГМИИ, об искусстве принято говорить на равных с преподавателями. Задуманное как модернизация легендарного Клуба юных искусствоведов (КЮИ), созданного при музее в 1960-е годы, пространство «Пушкинский.Youth» — это нечто большее, чем курсы, на которых нужно отучиться несколько лет, чтобы получить звание начинающего искусствоведа, объясняют организаторы.
— Сюда можно приходить на отдельные лекции или чтобы послушать паблик-ток, или просто сделать домашние задания, которые задали в школе по соседству,— объясняет «Огоньку» историк искусства Ольга Чуворкина.— Но главное — говорить мы здесь будем вообще обо всем: как о классическом, так и о современном искусстве. Дело в том, что подростки приходят к нам с одним набором знаний, а наша задача — этот набор расширить. Стоит правильно открыть перед ними дверь в какую-то определенную эпоху — и они начинают читать, как книгу, например, голландские натюрморты со всей их сложной символикой. Нужно только уметь красиво и интересно о ней рассказать.
Нить «Мнемозины»
Когда в самом конце XIX века профессор Московского университета Иван Цветаев понял, что учить студентов истории европейского искусства сложно, если у них нет денег на путешествия в Европу, он принялся строить Музей изящных искусств имени императора Александра III и собирать коллекцию слепков, которая сегодня уже стала уникальной для всего мира.
На черном стенде закреплены десятки репродукций, открыток с изображениями скульптур, фотокарточек, портретов. Рядом — стол, усыпанный такими же карточками, из которых можно бесконечно складывать коллажи на черном стенде. Понять искусство через образы и выйти за пределы текста — таков замысел «Лаборатории по исследованию миграции образов», итогом которой станет выставка, созданная участниками по принципу знаменитого и загадочного атласа «Мнемозина» Аби Варбурга на основе коллекции Пушкинского музея.
— Мы будем изучать историю таких образов, которые существуют издревле и кочуют из эпохи в эпоху, как, например, платоновский миф о пещере,— объясняет Ольга Шишко, заведующая отделом кино- и медиаискусства музея.
В соседней комнате усадьбы в рамках проекта «Коллективное кино» подросткам объясняют, как снимать и анализировать современное кино, а в ходе открытых встреч «Кем быть или не быть?» удается поговорить на равных с профессионалами из мира искусства. Тем временем ведущие программы «Школа подготовки к конференции» рассказывают, как приобрести опыт устных публичных выступлений.
— Если вы научитесь выступать перед статуей Давида в Итальянском дворике,— рассказывает преподаватель КЮИ Мария Клименко,— то вам уже нечего бояться. Нет, серьезно, вы видели, как строго он смотрит!
Впрочем, никто не мешает юному искусствоведу сбежать с лекции и найти общий язык с искусством своими методами.
— Да какой из тебя Рембрандт? Я ж говорю: ты не из Северной Европы!
— Значит, я из теплой страны! Я из XVII века?
— Да говорили же тебе, что из Возрождения!
— Сдаюсь… — вздыхает молодой искусствовед и отклеивает ото лба карточку с изображением Леонардо да Винчи. Остальные участники игры, у каждого из которых на лбу по карточке с портретом великого художника или скульптора, сидят за круглым столом и продолжают задавать наводящие вопросы, чтобы угадать своего персонажа. Как бы то ни было, в этом музейном пространстве никто не запрещает играть в искусствознание.
Начало разговора
Игры об искусстве, умение переводить древнее на язык современного и превращать ученика в учителя — отличительные черты Клуба юных искусствоведов, когда-то считавшегося довольно закрытой кузницей «музейных кадров», а теперь ставшего вполне демократичным кружком, вокруг которого и построено направление «Пушкинский.Youth». Вообще, найти в усадьбе Лопухиных кого-нибудь, нt знакомого с понятием КЮИ, невозможно.
— Наше направление выросло из давней пушкинской традиции — работать с молодежью,— пояснила «Огоньку» руководитель направления «Пушкинский. Youth» Наталья Гомберг. — Собственно, главной молодежной программе Пушкинского музея в этом году исполняется 60 лет, и вот к нашему юбилею у нас появился дом, который позволил сильно расширить список того, что мы уже делаем, и того, что мы будем делать. За последние несколько лет мы очень выросли и поняли, что уже не умещаемся в словосочетание «клуб юных искусствоведов», потому что изобразительное искусство — для нас только начало разговора.
И все же для многих с него начался не только Пушкинский музей, но и сама привычка критически мыслить.
— Я с пятого класса в Пушкинском музее,— поделился с «Огоньком» одиннадцатиклассник Даниил.— Впервые меня привели сюда в детстве, когда здесь была выставка Сальвадора Дали. Знаете, для детского восприятия он оказался совсем не сложным! Дали сам все время говорил: что мне в голову придет, то я и рисую. Прямо как дети! Я вот собираюсь поступать на биофак МГУ. Ведь искусство — про жизнь. И биология — про жизнь, потому мне здесь и интересно.
— В Пушкинский музей тоже пришла совсем маленькой, еще с родителями,— рассказывает Екатерина Трошина.— Помню, что была на экскурсии, посвященной Месопотамии, шумерам, аккадцам, и помню зал, где нам рассказывали про печати, которые местные жители носили на шее. Меня они очень впечатлили, потому что были маленькие и их было очень любопытно разглядывать. Я буду поступать в МГИМО на международные отношения, собираюсь заниматься не искусством, а политикой. Но, как мне кажется, политик должен быть всесторонне развитым.
— О-о, в Пушкинский я впервые пришла очень давно,— говорит старшеклассница Аня.— Мама сказала, мне было года три, так что Пушкинский музей мне как дом родной. Мне тогда больше всего Рембрандт запомнился: его работы очень характерные — их можно рассматривать и рассматривать.
Как ни странно, наименее популярный формат занятий в новом пространстве «Пушкинский.Youth» — это классическая лекция. В последние два года он уже не раз становился площадкой для таких образовательных экспериментов, как акция «Я покажу тебе музей», в рамках которой сами КЮИшники становились экскурсоводами по выбранной эпохе и разыгрывали дебаты от лица исторических персонажей. По словам Натальи Гомберг, лекция не подразумевает диалог со слушателями программы, а он всегда был частью образования в КЮИ.
— Надеюсь, что пространство будет, с одной стороны, музейным, а с другой — абсолютно открытым, чтобы дать ребятам возможность познакомиться с умными людьми и задать им вопросы не в формате лекции, а, скорее, гостиной.
