Даниил Хармс стал известен широкому читателю через двадцать лет после смерти. Он прожил короткую и трагическую жизнь. Отсутствие признания, безденежье, голод и преследования... Был период, когда из-за долгов Литфонду писателю приходилось каждое утро выносить из своей комнаты в коммунальной квартире в коридор единственный письменный стол, дабы тот не унесли в счет долга...
В наши дни Хармс возвращается в круг чтения. В чем его литературный секрет? В этом вопросе постарались разобраться молодые авторы из творческого клуба нашего журнала «Литературная Кухня», что регулярно собирается в библиотеке им. Волошина
Юлия Стародубцева, студентка филологического факультета РГГУ:
— Даже многие взрослые стихи Хармса очень трогательные, с налетом детскости. Его английский юмор и близкая Льюису Кэрроллу логика абсурда сильно отличаются от канонов советской литературы, за что он в свое время и поплатился. Мне лет с семи запомнилось стихотворение про кошку, которая поранила лапу. К этой кошке привязали воздушные шары. И она на них приподнялась в небо.
На первый взгляд, работы Хармса просты. Хотя на самом деле там много пластов, смыслов. Ведь писатель осознанно создавал новую реальность. Ни одна геометрическая фигура, ни одна цифра не упоминается у него случайно. Мне удалось познакомиться с интересными исследованиями его творчества. И удивительно, насколько это творчество теоретически им обосновано. Тем, кто хочет больше узнать о Хармсе, рекомендую изданную в 1998 году книгу Михаила Ямпольского «Беспамятство как исток (Читая Хармса)».
Максим Атякшев, студент философского факультета РГГУ:
— Я сторонник классической литературы гоголевского направления. Пожалуй, Хармс — не мой автор. В нем не хватает реалистичности, простоты и эмоций. Но у Хармса есть замечательные вещи. Из прочитанного мне особенно запомнился «Диалог писателя с читателем», когда писатель говорит: «Я — писатель!», а читатель отвечает: «А, по-моему, ты — говно!». И писатель падает замертво, пораженный в самое сердце.
Ольга Канарская, культуролог:
— Что такое для начинающего писателя Даниил Хармс? Обязательный для повышения литературного кругозора автор! Ведь он стимулирует пишущего человека к поиску новой формы, позволяя раскрепостить сознание почище алкоголя или наркотика. Благодаря знакомству с его работами ты отказываешься от ненужных барьеров, границ. Разрешаешь себе «похулиганить». Это спасает взгляд от «замыленности».
Творческое восприятие самого Хармса тоже очень свежее и непосредственное. Стихи ритмичны, и потому легко запоминаются. Но ритм и рифма, как мне кажется, там не самое главное. Главное — содержание, игра ума. Они берут тебя не за сердце, а за мозг. Это приближает их к прозе. Тогда как проза Хармса, напротив, приближена к поэзии своей лаконичностью, емкостью, четкостью формы, обилием простых коротких предложений и выверенными эпитетами.
В театре «Эрмитаж» по Хармсу идет несколько спектаклей. Я смотрела «Белую овцу». Рекомендую.
Владимир Мануйлов, музыкант:
— Почему мне близок абсурд Хармса? Потому что вся наша жизнь тоже, в общем-то, абсурдна. Мы рождаемся, чтобы умереть. А все свои грандиозные цели и смыслы по большому счету придумываем сами.
Читая Хармса, я вспоминаю, что не стоит на чем-либо зацикливаться слишком сильно. Ведь все относительно: успех и неудача, счастье и несчастье.
Хармс очень здорово переосмыслил тему смерти, найдя способ преодолеть страх перед ней. Он настолько развивает силу духа, что даже начинает смеяться над смертью. В русской литературе до него на это никто не решался.
Благодаря Хармсу вспоминаешь о таких понятиях, как вечность, пустота, безвременность. Не случайно один из исследователей его творчества Жаккар пишет: «Хармс... относится к той категории писателей, которые, для того чтобы ответить на великие экзистенциальные вопросы, задавались целью узнать, что сказано тем, что сказано, и которые отважились с тоской ответить: ничего».
Чем еще для меня привлекателен Хармс? Яркостью личности, отсутствием внутренних барьеров. Его абсурдное творчество — форма протеста против логической серости и догм.
Мой любимый рассказ Хармса — «Вблизи и вдали».
Елена Щербакова, студентка Литинститута:
— Впервые я узнала Хармса в 6 лет: мама прочла мне его детские стихи. Стихотворение «Иван Торопышкин» до сих пор помню наизусть. Потом я сама прочитала Хармса в 10-м классе. Затем — при подготовке к вступительным экзаменам в Литинститут. И каждый раз открывала что-то новое. Сейчас хожу на психологические тренинги по драматерапии. Там мы сделали по произведениям Хармса постановку «Математик и женщина». Новый повод перечитать Даниила Ивановича.
В писателе меня привлекает его неординарный подход, способность находить необычный выход из сложных и, казалось бы, безвыходных ситуаций. Неслучайно современные психологи частенько советуют: если вы чего-то боитесь, доведите ситуацию до абсурда, поймите, что это никогда не произойдет, посмейтесь над ней и успокойтесь.
С помощью его взгляда на жизнь, столкнувшись с трудной ситуацией, можно понять, что не всегда стоит брать «крепость» штурмом. Может, лучше изменить свое отношение, перефокусировав взгляд и припомнив, что все способно выглядеть по-другому.
Наиболее близки мне произведения раннего Хармса, поскольку там особенно чувствуется ребяческое начало, хулиганское настроение. Я считаю детскость важным качеством. Если ты в себе ее сохраняешь, у тебя такой взгляд на жизнь, как надо.
А самое любимое стихотворение Хармса — «Возьмите незабудку».
Светлана РАХМАНОВА
